Леди и война. Цветы из пепла - Карина Демина

Эйр нас встречает радостным воем рогов и поднятыми флагами. На лазури - золотые звезды и белая рыба. Ворота открыты, и толстый градоправитель, облаченный в пурпурную мантию, несет ключи.

Он торжественен и горд.

Эйр устоял.

Стены его неприступны, как и сотни лет тому, а сердца жителей тверды в своем намерении служить короне...

Верность получит награду, а Эйр - привилегии, которых добивался прежде. Он славен рыбными прудами, где выращивают особый сорт мраморной форели и устричными банками. Город стоит на побережье, но эта полоса - сплошные отмели, не позволяющие крупным кораблям подойти близко.

На отмелях же растут зеленые водоросли, пригодные в пищу как для людей, так и для скота...

...хотя с зерном и здесь туго.

Хлеб ныне роскошь. С форелью и то проще.

Градоправитель очень надеется, что Наша Светлость любят форель. И устриц. И пудинг им понравится. Прозрачный, зеленоватый, он имеет отчетливый йодный привкус, но и вправду весьма неплох.

Три дня передышки.

Море, которое вязнет в песках, почти подбираясь к кромке домов. Улицы постепенно уходят под воду, но Эйр привык. А у меня нет времени любоваться пейзажем.

Три дня расписанных по протоколу. Приемы. Визиты. И бесконечная череда тех, кто желает засвидетельствовать почтение Нашей Светлости.

Короткие беседы с незнакомыми людьми. Улыбка. И маска искренней заинтересованности, не важно, о чем говорят - о дефиците шелка, эпидемии холеры, которая случилась еще весной, но до сих пор некоторые опасались, что болезнь вернется, о войне и перспективах торговли с Севером.

Я научилась вычленять главное из этих разговоров, не важно, было ли оно сказано или же лишь промелькнуло в беседе. А то и вовсе пряталось в неловких паузах.

У города свои секреты.

Крепкие стены. Наемники и... умение градоправителя договариваться. Они выжили. Стоит ли судить за это?

Выезжаем затемно.

И я дремлю в седле, опираясь на Кайя. Движение. Размеренное. Привычное. Выматывающее. Дорога. Слякоть. Дожди все реже. А трава седеет поутру. И на крыльях шатров появляются инистые пятна.

Разъезды.

Редкие стычки, которые длятся недолго. Хвост обоза для раненых и больных. Вторых больше, и болезни не всегда вызваны холодом. Разоренные поместья. Деревни, большей частью пустующие. Многие брошены давно, другие еще хранят тепло, и значит, хозяева поспешили укрыться в лесу при нашем появлении. Это понятно: осторожный дольше проживет.

Беженцы, которые тянутся к валу.

Войско редеет. Слишком многих приходится оставлять позади, в городах, деревнях, поселениях. Кайя мало пройти по земле. Он должен быть уверен, что и завтра, и послезавтра эта земля будет принадлежать ему. Он раскатывает сеть гарнизонов и военных лагерей, расставляет патрули. И гонцы летят по дорогам, которые вскоре станут почти безопасны.

Волчьи отряды северян пускаются бродить по стране, вырезая разбойников. И Кайя, пытаясь предотвратить неизбежное - слишком смутное время, слишком большое искушение - выписывает именные коронные патенты. Он находит возможность заглянуть в глаза каждому, кто отправится вершить правосудие его именем.

- Когда все закончится, мы встретимся. Поговорим, - обещает Кайя. И я знаю, что обещание сдержит. И люди, еще недавно мечтавшие о полной свободе, теряются.

Но надолго ли хватит их страха?

Как бы там ни было, но мы движемся.

Дорнох. Городок на берегу реки, разбухшей от осенних дождей. Размытые берега, разрушенный мост и паром, укрытый крепостными стенами. Сложенные из огромных валунов, они кажутся высокими, едва ли не до самого неба. И квадраты башен стерегут покой города.

Ворота заперты.

И впервые нас встречают пушечным залпом.

Это предупреждение заставляет Кайя хмуриться. Ядро тонет в реке, подняв тучу брызг, и ветер раздирает в клочья облако порохового дыма. Сколько там пушек?

Я ничего не смыслю ни в тактике, ни в стратегии, но река широка и глубока, течение быстрое, а строительство моста займет несколько дней. И сомневаюсь, что жители Дорноха не станут вмешиваться в процесс... опять же, стены, пушки, ворота...

И вереница войска останавливается на берегу.

Лагерь разбивают деловито, без спешки, и людей, кажется, вовсе не пугает перспектива штурма. Напротив, многие рады, что война, наконец, станет похожа на войну. Во всяком случае, сейчас понятно, кто враг. На тот берег отправляют парламентеров. Трое. Без оружия, но с белым флагом и предложением сдаться. Кайя не хочет крови. Вот только Дорнох уверен в крепости собственных стен.

Или приказ получил?

Ни шагу назад... любой ценой...

У них были силы. Люди. Оружие. Пушек потом насчитают с полсотни. И пороха целый склад. Ядра. Запалы. И пропитанные особым составом шнуры, которые протянулись к зарядам. Их спрятали в стенах. Под дорогой. Мостами. И даже на себе, ведь истинные борцы революции умирают, захватывая врага с собой...

Это станет понятно позже.

Но в тот вечер дождь прекратился, и я вышла на берег, к Кайя. Он стоял, глядя на Дорнох, далекий и неприступный.

- Они тоже так думают, - Кайя обнял меня, запуская руки под плащ.

- Замерз?

- Нет, мне сложно замерзнуть.

Ну да, а нос холодный. И губы тоже.

- Это просто ты теплая, - он пытался шутить, чтобы не думать о том, что вот-вот случится. - Я не хочу убивать их.

Мы стоим до темноты, до желтой лунной дорожки, которая призрачным мостом соединяет берега. Ночью Кайя не спит. И у меня не получается, я тихонько лежу, обнимая его, греюсь и просто радуюсь тому, что он рядом. Ненадолго, рассвет уже близок.

...в чем дело?

...парламентеры не вернулись. У меня не остается выбора.

Три тела на крепостной стене - еще одно тому подтверждение.

- Иза, - Кайя снимает куртку и поворачивается ко мне, игнорируя баронов, которые жаждут обсудить план штурма. - Иди в шатер. Я скоро.

Штурма не будет.

Будет алый туман на широких ладонях. И ветер, который несет туман к городу, выплетая кружево. В шатре я сажусь на кровать - узкая доска, заваленная шкурами - и, обняв куртку, жду.

Закрываю глаза.

Оглохнуть бы ненадолго. Убраться прочь, далеко-далеко... или хотя бы не знать.

Над Дорнохом распускается алый цветок на тонкой ножке. Его лепестки выворачиваются, образуя купол, и я не вижу ничего, кроме этой яркой огненной красноты. Она держится недолго, падает, мешаясь с дождем. Как тихо стало...

Кайя и вправду возвращается быстро. Он садится передо мной и наклоняется, утыкаясь лбом в колени. Волосы мокрые, рубашка тоже. На шее испарина.