Secretum - Рита Мональди

– Так годится? – резко спросил он.

– Синьор Атто, я вам так благодарен…

– Ради бога, – махнул он рукой и сменил тему. – Кстати, что я тебе хотел сказать? Ах да: Сфасчиамонти описал мне вчерашние события во всех подробностях. Один-единственный вопрос: что именно сказал тебе черретан на той крыше?

– Что-то вроде «третрютрегнер»… нет, сейчас я вспомню, он сказал: «трелютрегнер», – ответил я, немного успокоившись.

– Ты действительно очень старался.

– Спасибо, синьор Атто. Жаль, что моя старательность, как вы ее называете, не принесла никакой пользы.

– Что ты хочешь этим сказать?

– У нас есть лишь разбитый микроскоп. Ни подзорной трубы, ни реликвии, ни бумаг.

– У нас ничего нет, говоришь? Зато мы сейчас знаем о Немце.

– В принципе, мы не знаем ничего о нем, даже то, существует ли он на самом деле, – возразил я.

– О, вы не напрасно старались. Я согласен со Сфасчиамонти – у нас есть важный след. Есть кто-то в Риме, тот же Немец, который собирает оптические приборы и реликвии. И не только это: он связан с черретанами. Теперь мы знаем, кого искать. А насчет проблемы стайным языком черретан я вообще не беспокоюсь: если мы не можем его понять – хорошо, мы заставим их говорить на нашем языке, ха-ха!

Редко можно было видеть, чтобы Атто так слепо верил в свою удачу. У меня зародилось подозрение, что весь его оптимизм был предназначен для меня, чтобы я не отказался от службы.

– Сфасчиамонти говорит, что никто не знает, где он скрывается, – не согласился я.

– Людей из преступного мира всегда можно выследить. Иногда достаточно знать их настоящее имя. Дер Тойче – это всего лишь кличка.

И тут мне вспомнилось странное имя, которое назвала Клоридия и которое, как она полагала, могло быть полезным для Атто.

– Синьор Атто, вы никогда не слышали о Тетракионе?

В этот момент в дверь кто-то постучал. Это был Сфасчиамонти – он поспешно вошел в комнату, не дожидаясь разрешения. Его лицо хранило следы бессонной бурной ночи.

– У меня новости. Я был во дворце губернатора, – начал он. – Никто не слышал о подзорной трубе. Но есть кое-что новенькое относительно микроскопного ружья.

Сфасчиамонти показал остатки оптического прибора одному своему коллеге, и они мигом установили его связь с кражей, случившейся пару дней назад. Аппаратус принадлежал голландскому ученому, у которого украли все его добро из комнаты в локанде близ площади Испании.

– И там они тоже открыли дверь ключом. Никакого взлома. Никаких следов преступников.

– Интересно, – заметил Атто. – Это излюбленный способ нашего вора.

– Сегодня состоится свадьба, – сказал сбир. – Я не могу никуда уйти. Нам придется подождать вечера. Я хочу задать пару вопросов некоторым из этих сволочей. Увидимся сегодня ночью после свадебного банкета. Ты пойдешь со мной, мальчик.

Я в нерешительности посмотрел на Атто. Зная, насколько мне не хотелось снова подвергать себя опасности, он обронил:

– Это дело касается меня. Значит… значит, с вами пойду я.

Вот это был сюрприз… Собственно, Клоридия хотела, чтобы я перестал шататься ночами по городу, выполняя задания Мелани. Но Атто сам предложил Сфасчиамонти пойти с нами, то есть он будет сопровождать меня! «А если такой старый человек, как он, полон решимости, – подумал я, немного устыдясь, – то почему я не могу сделать то же?»

Сбир пояснил нам, куда мы пойдем.

– Очень, очень интересно, – в заключение констатировал Атто.

* * *

– Кто тебе это сказал? Говори! От кого ты это узнал?

Едва мы остались одни, как Атто напал на меня, схватив за горло и прижав к стене. Он обладал лишь силой старого человека, однако из-за внезапности нападения, а также учитывая тот факт, что я все-таки уважал его и это удерживало меня, я был не в состоянии оказать ему достойное сопротивление. К тому же я очень устал после бессонной ночи.

– Говори! – заорал он на меня.

Затем Атто украдкой оглянулся на дверь, опасаясь, чтобы его не услышали. Он ослабил руки, и я вырвался.

– Что на вас нашло? – возмутился я.

– Ты должен сказать, кто тебе говорил о Тетракионе, – приказал он твердым ледяным голосом, словно требовал свое личное имущество.

И мне пришлось рассказать ему, что камеристка испанского посла усмотрела тайную связь между покушением на Атто, смертью переплетчика и прибытием таинственного Тетракиона, который якобы был законным наследником испанской короны. Я намекнул на болезнь короля-католика, на то, что он умрет, не оставив наследника, и мне стоило немалых усилий, чтобы аббат не догадался об источнике моей информации – тайком прочитанных письмах Марии.

– Прекрасно, просто прекрасно, я вижу, что ты в курсе последних событий относительно Испанского наследства. Видно, ты снова начал читать газеты, – прокомментировал он.

– Хм, да, синьор Атто. В любом случае, моя жена предполагает, что в ближайшие дни она узнает больше подробностей, – закончил я, надеясь, что он уже успокоился.

– Не сомневаюсь. Только не думай, что ты так просто от меня отделался, – язвительно сказал он.

Уму непостижимо. После всего, что я сделал для него, Атто обращался со мной, как с подлым предателем.

– Но скажите же, – вырвалось у меня, – кто или что, черт побери, этот Тетракион?

– Это не проблема.

– А что тогда?

– Проблема в том, где он находится.

Он сделал мне знак следовать за ним, открыл дверь и вышел на улицу.

* * *

– Это не могло продолжаться вечно, – снова начал он.

Мы двигались по направлению к выходу с виллы Спада через пеструю разгоряченную толпу слуг, портних, носильщиков и лакеев.

Атто решил ответить на мои вопросы не словом, а делом и повел меня к неизвестной мне цели. Однако он все же отвечал и словами, вернувшись к рассказу, прерванному накануне.

В то время как король постепенно созревал и превращался в мужчину, рассказывал Атто, положение кардинала Мазарини осложнялось с каждым днем. Он прекрасно знал, что не сможет вечно держать своего суверена в святом неведении о государственных делах. Какое место мог занять кардинал рядом с молодым, сильным и, с любой точки зрения, законным монархом, после того как успел побывать неограниченным правителем? Мазарини непрерывно думал над этим: во время длительных поездок в карете, когда рассеянно выслушивал просителей, в любой свободный от работы момент, в последнее время даже в постели, перед тем как уснуть, когда тревожные мысли начинали исполнять свой бешеный танец. И хотя королева-мать жаловалась ему на Марию, он и пальцем не шевельнул, чтобы удержать молодого короля на расстоянии от своей племянницы…