Как стать героем - Кристофер Хили

Прекрасный Принц боится старушек. Не знали, да?

Не огорчайтесь. О Прекрасном Принце вы еще много чего не знаете. Прекрасный Принц не умеет обращаться с мечом. Прекрасный Принц на дух не переносит гномов. Прекрасный Принц питает необъяснимую ненависть к плащам.

Скорее всего, кое-кто из вас даже не подозревает, что Прекрасных Принцев на самом деле несколько. И что зовут их всех по-разному. Если вдуматься, Прекрасный Принц – это же не имя. Так, прозвище. Словосочетание.

Само собой, вы не виноваты, что у вас такой скудный запас знаний о Прекрасном Принце; виноваты лентяи-барды. Понимаете, в стародавние времена барды и менестрели были для всего света единственным источником новостей. Знаменитостью можно было стать, только если они тебя воспоют. И геройскую (или злодейскую) репутацию создавали и поддерживали именно они. Стоило случиться чему-то серьезному и заметному – кто-то спас прекрасную даму, убил дракона, разрушил злые чары, – и королевские барды тут же слагали об этом балладу, а бродячие менестрели исполняли ее то там, то сям по городам и весям, и она доходила до самых далеких королевств. Только барды вечно упускали существенные детали. Например, им не приходило в голову, что неплохо бы упоминать в балладах имена героев, тех самых, кто, собственно, спасал прекрасных дам, убивал драконов и разрушал злые чары. Вместо этого барды, не вдаваясь в подробности, называли всех этих молодых людей Прекрасными Принцами.

Рис. 1. Типичный БАРД

Их, бардов, даже не особенно интересовало, был ли тот или иной Прекрасный Принц настоящим отважным героем (вроде принца Лиама, который одолел кровожадное огнедышащее волшебное чудище, чтобы пробиться к спящей принцессе и пробудить ее от зачарованного сна) или просто везунчиком, который случайно забрел куда надо когда надо (вроде принца Дункана, который тоже пробудил спящую принцессу от зачарованного сна, но только потому, что послушался совета гномов). Нет – барды называли героев одним и тем же словосочетанием, несмотря на то что одни герои едва не погибали (например, принц Густав, которого сбросили с девяностофутовой башни, когда он пытался спасти Рапунцель), а другие просто очаровывали девушек умением вальсировать (например, принц Фредерик, который покорил сердце Золушки на королевском балу).

Если и было у Лиама, Дункана, Густава и Фредерика что-то общее, то лишь то, что никому из них не нравилось быть Прекрасным Принцем. Именно ненависть к этому прозвищу их в основном и сдружила. А не то чтобы им так уж не терпелось объединиться в коллектив.

Если бы мы подглядели в середину этой книжки – скажем, в двадцатую главу, – то обнаружили бы наших героев в горном городишке под названием Фларгстагг, в таверне, хуже которой, пожалуй, на всем белом свете не сыщешь, – в «Коренастом кабанчике». «Коренастый кабанчик» – унылое, пропахшее сыростью заведение из тех, где вечно торчат пираты и убийцы, перекидываются в картишки и сговариваются насчет очередного гнусного преступления (в их планы зачастую входит и ограбление самой таверны). В таком заведении никак не ожидаешь натолкнуться на Прекрасного Принца, а тем более сразу на четверых. И все же вот они: в главе двадцатой – Лиам, весь в синяках и в саже, с застрявшими в волосах рыбьими костями, Густав в помятых доспехах, потирающий багровую плешь, Фредерик, до того грязный, что можно подумать, будто он выкопался из могилы, и Дункан с огромной шишкой на лбу и… неужели в ночной рубашке?! Ой, а еще вокруг стола стоит с полсотни вооруженных до зубов злодеев – и все они только и мечтают оставить от принцев мокрое место.

Естественно, к двадцатой главе принцев уже нельзя упрекать за неопрятный внешний вид. Хорошо хоть живы остались после встречи с колдуньей, великаном, разбойниками, да мало ли – в общем, сами увидите. Вообще-то, им выдалась такая неделька, что после нее вполне законно ввязаться в массовую драку. Но не будем забегать вперед.

Чтобы дойти до судьбоносного вечера в «Коренастом кабанчике», нужно сначала вернуться в прошлое, в мирное королевство Гармония, где и начались приключения – а может, и заварилась каша, смотря у кого спросить. Нужно вернуться в прошлое, в тот день, когда принц Фредерик умудрился упустить свою Золушку.

Фредерик не всегда был таким рохлей. Бывали времена, когда он рассчитывал стать настоящим героем. Только, похоже, судьба распорядилась иначе.

С той минуты, как принц Фредерик появился на свет – после чего его немедленно поместили в колыбельку, застеленную нежно шелестящими пеленками из чистого шелка, – у него началась безмятежная жизнь. Будучи наследником престола весьма богатой и процветающей Гармонии, он вырос в окружении армии слуг, которые баловали его, как только могли. Когда малютка учился ползать, его снабдили наколенниками из ягнячьей шерсти, дабы он не натер нежную детскую кожу. Когда он желал поиграть в прятки, дворецкие и камердинеры прятались в самых очевидных местах – за перышком, под салфеточкой, – чтобы мальчик не перетрудился. Чего бы ни пожелал юный Фредерик, все подносили ему на серебряном блюдечке с голубой каемочкой. Буквально.

За это от Фредерика требовалось только одно – вести жизнь настоящего аристократа. Ему позволялось посещать сколько угодно поэтических чтений, балов и званых обедов с двенадцатью переменами блюд. И при этом запрещалось заниматься любыми сколько-нибудь, даже теоретически, опасными делами. Отец Фредерика король Уилберфорс придавал очень большое значение внешнему виду – ему невыносима была сама мысль о том, что его плоть и кровь осыплют насмешками, как, например, его прапрадедушку короля Карла Ветряночного. «Ни шрамика, ни синяка, ни прыщика» – таков был девиз короля Уилберфорса. Вот почему он пошел на крайние меры, чтобы оградить своего сына от малейшей царапины. Он даже распорядился, чтобы Фредерику заранее тупили все карандаши.