Книга - Алекс Тарн

Он с усилием взял себя в руки. Так. Не паникуй, подумай спокойно. Что она станет делать, оказавшись одна в вагоне? Первый вариант: выйдет на следующей станции и вернется назад. Назад! То есть, как раз туда, откуда ты, идиот, только что уехал! Черт! Спокойно, Сева, спокойно… есть и еще варианты. Например, она может просто ждать его на следующей станции. Или проехать дальше. Куда «дальше»? — Ну, скажем, на Невский проспект. Ты ведь сам сказал ей: «Поедем на Невский». Значит, она может ждать там, внизу или наверху. Поезд остановился, Сева выбрался наружу. Ханны на станции не было. Он вернулся на «Техноложку», подождал — без результата. Оставался вариант с Невским проспектом. И мобильник, но это уже только наверху…

Наверху на него сразу же набросился все тот же ветер, ударил в грудь, развернул, прижал к стене. Дождь усилился. Часы на Думе показывали всего четверть седьмого, но Невский был безлюден, как в три часа ночи. Сева достал мобильник, дрожащим пальцем нашел нужные кнопки. Ханнин телефон не отвечал. Неужели она еще в метро? Или… Боже, Боже… он забормотал отчаянную молитву-мольбу, мешая в ней русские и ивритские слова. Сделай так, чтобы с ней ничего не случилось, ну пожалуйста. На, возьми меня, я готов, хоть сейчас, только не трогай ее, ладно? Есть ведь и у Тебя какая-то бухгалтерия, правда? Или меня Тебе мало… да и впрямь, невелик подарок… но это все, что у меня есть — я сам, Боже. Тут он подумал о своих детях, ужаснулся этим мыслям и перестал молиться. Что делать?.. что делать?.. Он оторвал плечо от стены и двинулся вперед, все равно куда, лишь бы идти, лишь бы не стоять и не думать, потому что можно ли позволить себе думать о чем-либо, если даже молитва настолько страшна?

Такси ждало у выхода, и Нина Яковлевна вздохнула с облегчением.

— Вот и я, — сказала она робко. — Ведь недолго, правда?

Шофер молча кивнул и вырулил на Невский. Слава Богу, Севушка дал достаточно денег для того, чтобы таксист без долгих разговоров согласился по дороге на Васильевский заехать в Публичку и подождать четверть часа на улице, пока она закончит там свои дела. Собственно, дел было немного: сделать копию с чудесным образом воссоединенного свитка и зайти в хранилище научных работ. Исследовательский отдел библиотеки был безлюден против обыкновения. Видимо, сегодня сотрудники поспешили закончить рабочий день непривычно рано и разошлись по домам пережидать налетевшую на город непогоду. Нина Яковлевна шла в хранилище по совершенно пустому коридору, слушая звук своих шаркающих шагов да резкий стук палки.

Вот как жизнь прошла, — подумала она без всякой грусти. Этот коридор был знаком ей с четырехлетнего возраста. Бывало, матери требовалось вытащить отца пораньше домой, и тогда, произнеся что-нибудь типа: «Ну что, Нинуля, напомним нашему папе о своем назойливом существовании?..» она одевала Ниночку в выходное платье, и они отправлялись пешком в ужасно длинное путешествие от улицы Герцена через Мойку и канал Грибоедова, мимо бесконечной колоннады Гостиного двора к месту папиной работы, которое, конечно же, представляло собой огромнейшее здание, достойное папы по своей красоте и величию. Уже похныкивая от усталости, она поднималась по лестнице и оказывалась вот в этом вот коридоре, замечательном своей потрясающей звонкостью. Как весело и часто стучали тут ее каблучки!

— Нина! — говорила мать с напускной строгостью. — Немедленно прекрати! Ты мешаешь людям работать!

Но тут в коридор выходил отец, подхватывал ее на руки, и принимался щекотать и целовать в живот, а она визжала, и вырывалась, и снова звенела каблучками по чудесному коридору, а родители шли впереди, самые красивые и сильные во всем-всем-всем мире… Нина Яковлевна улыбнулась. Что и говорить, она неспроста вспомнила обо этом именно сейчас: ведь она пришла вернуть долг, замкнуть круг, закончить начатое.

— Здравствуй, папа, — сказала она с порога хранилища и, не дожидаясь ответа, направилась к одному из десятков стеллажей, заполнявших большое помещение. — Я принесла тебе разгадку.

Ее рука безошибочно нашла нужную папку. Отцовская диссертация. Матерчатые тесемочки. Пожелтевшие машинописные листы. Нина Яковлевна достала из сумочки конверт и вложила его в папку.

— Вот и все. Жалко, что ты получил это только сейчас. Но это уже не моя вина, согласен? Я сделала все, что могла. Теперь я уже ничего не должна ни тебе, ни маме. Мы квиты, слышишь, папа?

Отец снова не ответил ей, да и она снова не дожидалась ответа.

Таксист что-то спросил, но Нина Яковлевна не расслышала, погруженная в свои мысли и воспоминания.

— Простите, вы что-то сказали?

— Я говорю, вода поднимается, — повторил шофер. — Вам точно на Васильевский? Ничего не перепутали? Оттуда впору людей эвакуировать, а вы едете.

— Ничего, — улыбнулась она. — Я, молодой человек, в этом городе семьдесят лет прожила. Лягушка в болоте не утонет.

Таксист с сомнением хмыкнул. Машина выехала на Дворцовый мост, и тут Нина Яковлевна увидела реку: она и впрямь стояла почти вровень с берегами. Некоторые места на Университетской набережной были уже по щиколотку в воде.

— Вон туда, молодой человек, — показала Нина Яковлевна. — Трехэтажное здание, видите?

— Как же вы пойдете? — поинтересовался шофер, останавливаясь у входа. — Дождь и ветер, а вы с палочкой. Может быть, домой?

— Нет-нет, что вы. У меня тут очень важное дело. Спасибо вам огромное… ничего, ничего я сама…

Увидев, что упрямая старушенция твердо намерена выйти, водитель чертыхнулся и выскочил наружу. Ветер тут был особенно силен. Таксисту с огромным трудом удалось придержать дверь одной рукой, а другой помочь пассажирке выбраться с заднего сиденья.

— Вот ведь… — пожаловалась Нина Яковлевна, едва ступив на мокрый тротуар. — Сдувает…

Шофер ничего не услышал, но понял.

— А я вам говорил! — прокричал он в ответ. — Пойдемте, я вас доведу.

С грехом пополам они преодолели несколько метров до двери.

— Подождать вас?

— Что?

— Я спрашиваю: подождать?

— Нет-нет, что вы! — она даже замахала здоровой рукой. — За мной заедут. Спасибо вам огромное!

В вестибюле было тепло и сухо, но лампы горели почему-то вполнакала. Нина Яковлевна достала платочек, вытерла мокрое от дождя лицо и осмотрелась. Никого. В точности, как в Публичке. Да что ж это такое? — сердито подумала она. — Какой нынче народ избалованный… стоит подуть ветру, как…

— Извините! Гражданка!

Нина Яковлевна обернулась на требовательный голос. Из полумрака коридора к ней шла толстая пожилая женщина в черной форме вневедомственной охраны.

— Я приехала на встречу с профессором Школьником. Он проводит здесь семинар, в рамках конференции…

— Нина Яковлевна? Вы?! — воскликнула охранница, подойдя поближе. — Да кто же это вас погнал сюда в такое время?

— Ах, Вера Антоновна, я вас сначала не узнала, извините… Не подскажете ли, в какой аудитории…