Ведьма, тень и черный кот - Александра Лисина

известнейшего столичного семейства, славившегося своими целителями, бесценный кристалл.

— Держи ему голову! Выше! Очисти рот! Да не руками, лохматая твоя голова — салфетку возьми, наконец! Его может вырвать!

Салфетки у меня при себе не было. А сумка лежала далеко. Поэтому я просто отодрала от из без того испорченной сорочки широкий лоскут ткани, тщательно протерла рот… ну, докуда смогла дотянуться… выудила оттуда какой-то странный ошметок, смутно похожий на облепленный кожей шнурок, и лишь после этого милорд смог нормально вздохнуть.

— А, дополнительная привязка… — пробормотал учитель, ничуть этому, кажется, не удивившись. — Что ж. Умно. Понятно, почему эта тварь так долго не могла от него отцепиться. Дай ее сюда, девочка. Я от нее избавлюсь.

Я послушно бросила ему эту мерзость, а сама обеспокоенно всмотрелась в бледное лицо лорда Даррантэ.

Кажется, ему уже лучше? Тошнить его перестало, судороги прекратились. Да и лежащий у него в ладони амулет исправно делал свое дело — фонтаном хлещущая кровь из носа мага тоже больше не шла. Хотя дышал он все еще тяжело. В себя пока приходить не собирался. Но все же он был жив. Насколько я могла судить, более или менее здоров. А то, что успевший похозяйничать в его теле демон все-таки успел повредить, сейчас спешно залечивал «лаэнтирский целитель».

Убедившись, что процесс действительно идет, и нашему лорду больше ничего серьезного не грозит, я непонимающе взглянула на лежащего рядом кота, а потом нерешительно обратилась к мастеру Дэврэ.

— Учитель, что происходит? Почему они вот так… и как это могло случиться⁈

— Не знаю, девочка моя, — опустил плечи старый маг. — Признаться, Арчи и меня сумел порядком удивить. Единственное, что я могу предположить, что все это время душа кота тоже находилась в его теле. И Арчи не стал ее прогонять, хотя, наверное, так было бы лучше для них обоих.

Я озадаченно уставилась на тяжело дышащего Даррантэ.

Что, правда⁈ Даже находясь на волосок от гибели и отсчитывая последние мгновения, отведенные его душе на пребывание в нашем мире, он решил пощадить кота⁈ Просто потому, что посчитал нечестным выгонять его душу из его же собственного тела⁈

— Тэ! — воскликнула я, запоздало сообразив, кто мог помочь ему осуществить эту странную затею.

Все это время держащаяся в стороне тень виновато развела руками и медленно отступила в стену, где и осталась ждать в виде обычного темного силуэта.

Надо же…

Я осторожно погладила спутанные волосы лорда.

А ведь совсем недавно мне казалось, что он совсем другой. Уверена, времени на раздумья у него после смерти было совсем немного. По пятам гнались мечтающие его уничтожить люди из магнадзора, его собственная память стремительно угасала. Силы почти закончились. И все-таки животное он не убил. Не захотел обменивать его жизнь на свою собственную. А в свете того, что говорил о настоящем лорде Даррантэ мой учитель, это был более чем странный, хотя и на редкость благородный поступок, который раскрыл мне характер лорда совершенно с другой стороны.

— Алания…

Я спохватилась и, вспомнив о том, что помощь «лаэнтирского целителя» нужна не только милорду, бросила кристалл мастеру Дэврэ. Мне от него пара капель исцеляющей магии тоже, кстати, досталась, но я и пострадала меньше, так что всего за несколько мгновений, пока он находился у меня в руках, у меня и опухшая щека сдулась, и боль в израненных ногах прошла, и даже голова явственно посветлела, чему я, признаться, была только рада.

— Все будет хорошо, — тихо прошептав прерывисто вздохнувшему лорду на ухо, я бережно отерла с его лица не успевшую подсохнуть кровь. — Ты поправишься. Обещаю. Все с тобой будет в порядке.

— Алания, нам пора, — вырвал меня из радужных грез мастер Дэврэ. — Через час-другой на улице начнет светать. И после этого времени нас не должны увидеть в этом доме.

Да, это правда. Во-первых, Тэ не сможет после наступления рассвета нас отсюда увести. А во-вторых, мы уже давно решили, что правду о демоне сообщать не будем. Это было опасно для Кайрона. Это было опасно для нас.

Поэтому я позволила себе лишь тяжело вздохнуть. После чего уложила голову Арчи на пол, быстро собрала свои вещи, подхватила с пола беспамятного, но живого и совершенно здорового кота, а напоследок окинула взором разгромленную комнату, проверяя, не осталось ли в ней чего-нибудь лишнего.

Учитель с кряхтением тоже поднялся и, отряхнув халат, порылся в кармане.

— Я записал для него вот это, — он подошел к столу и аккуратно положил на край большой белый кристалл. Затем порылся в спрятанной под халатом сумке и следом за кристаллом один за другим выложил на стол последние выпуски столичных газет. На них даже даты выхода были специально обведены красным карандашом. Как и заметки, которые лорду следовало непременно прочитать, чтобы войти в курс дела.

Но оно и правильно. Когда милорд придет в себя, то все события последних нескольких недель из его памяти закономерно испарятся. Он напрочь забудет о том, кем был. Где жил. Что делал. С кем говорил. К чему готовился…

Как это ни прискорбно, но он и обо мне тоже забудет. Вообще обо всем, точно так же, как он забыл свою прошлую жизнь, когда впервые умер.

Надолго ли?

Этого мы тоже не знали. Но очень надеялись, что газетные вырезки и запоминающий кристалл, куда мастер Дэврэ загодя надиктовал все, что с нами произошло, помогут милорду Даррантэ вспомнить.

Что он будет делать потом, мы тоже могли только предполагать. Однако мастер Дэврэ считал, что, будучи неглупым человеком, лорд Кайрон все же постарается ничем себя не выдать и, очнувшись от тяжелого забытья, продолжит делать то, что делал и до этого.

Нет, конечно, теоретически нам можно было остаться и попытаться все ему объяснить, когда он придет в себя. Можно было обзавестись серьезными аргументами и не рисковать понапрасну, оставляя милорда наедине с его мыслями и догадками.

Одна беда — после пробуждения тот Арчи, которого мы знали, бесследно испарится. И вместо него перед нами окажется прежний милорд Кайрон Даррантэ, с которым лично я встречаться бы точно не хотела. Человек с израненной душой. Мужчина, чью судьбу искусственно изменили. Тот, кого душевно покалечили в детстве. Тот, кто повторно потерял свою тень. И кто вряд ли проникнется к двум малознакомым, невесть как оказавшимся в его доме людям хотя бы толикой уважения и сочувствия.

Полагаю, если мы останемся, то первое же,