Кардинал Ришелье - Петр Черкасов

Поведение Карла IV в значительной степени объяснялось тем обстоятельством, что в конце 1631 года в Мадриде созрел очередной антифранцузский план, предполагавший испанское вторжение во Францию, согласованное по времени с мятежом, который должен был поднять губернатор Лангедока герцог де Монморанси. В то время как Испания готовила вторжение в Шампань и Бургундию, герцог Лотарингский на деньги, полученные из Мадрида, в срочном порядке набирал дополнительную армию, которая должна была поддержать действия дона Гонсальво де Корду из захваченного испанцами Пфальца. Что касается Гастона, то он намеревался выступить совместно с Карлом IV во главе собственной армии, на комплектование которой Филипп IV выделил 100 тысяч экю. Покинув Нанси, Гастон обосновался в Лонгви — в непосредственной близости от границы с испанскими Нидерландами и Люксембургом. Там он и приступил к формированию армии, отдавая, правда, предпочтение шумным кутежам, на которые уходила немалая толика испанского золота.

О мадридском плане стало известно Ришелье, который решил принять срочные предупредительные меры. Прежде всего нужно было не допустить согласованных действий испанцев и внутренней оппозиции. Ришелье удалось договориться с принцем Оранским, который в начале июня 1632 года вторгся в испанские Нидерланды, после чего Мадриду было уже не до экспедиции в Шампань и Бургундию. Связав руки Испании, Ришелье бросил мощную армию против герцога Лотарингского, который, оказавшись один на один с превосходящим его противником, уже в конце июня вынужден был капитулировать. По условиям мирного договора, подписанного 26 июня 1632 г. в Ливердене. Карл IV уступил Людовику XIII графство Клермон-ан-Аргон и две крепости — Стене и Жамец.

Третий удар Ришелье нанес герцогу де Монморанси, поднявшему мятеж в Лангедоке. Как уже говорилось, в сентябре 1632 года армия Монморанси была разбита войсками маршала де Шомберга, а сам герцог взят в плен и вскоре казнен. Оказавшись без всякой поддержки, Гастон поспешил перебраться из Лонгви в Брюссель — подальше от длинных рук ненавистного кардинала.

Укрепив позиции Франции в Лотарингии, Ришелье начал подумывать о походе в Эльзас, но здесь он не встретил понимания со стороны своего первого и ближайшего помощника — отца Жозефа. Капуцин считал, что в первую очередь необходимо помешать захватническим планам Густава Адольфа в западной части Германии. Если Густаву Адольфу удастся закрепиться в этом районе, полагал отец Жозеф, то Франция неизбежно приобретет в его лице куда более опасного соседа, чем все западногерманские княжества вместе взятые. К тому же «христианнейший» король обязан выполнить свое обещание, данное католическим князьям Германии, — защищать их от шведского завоевателя.

В конечном счете Ришелье счел доводы своего помощника убедительными и отказался от похода в Эльзас, полагая, что время для этого еще не настало.

В Майнц, где расположил свой лагерь Густав Адольф, было направлено специальное посольство во главе с Шарнасе — одним из лучших дипломатов школы Ришелье. Его помощником был назначен маркиз де Брезе, шурин кардинала. У послов четкие инструкции: всеми средствами склонить короля Швеции повернуть оружие против Фердинанда II в его наследственных землях, то есть в Австрии и Чехии. Кроме того, необходимо получить от Густава Адольфа обещание не покушаться на территории католических княжеств Германии, находящихся под покровительством Людовика XIII.

Надо сказать, Ришелье доверил Шарнасе и Брезе трудную миссию. Густав Адольф, которому военные успехи совершенно вскружили голову, решил, что более не нуждается в советах короля Франции. Он недвусмысленно дал понять французским дипломатам, что не намерен идти на какие-либо уступки в Германии. Особенное недовольство вызвал у него договор, подписанный Людовиком XIII с Максимилианом Баварским — злейшим врагом протестантского дела. Шарнасе и Брезе трудно было объяснить шведскому королю истинные мотивы, по которым Франция пошла на заключение этого договора. Их миссия явно зашла в тупик. Они покидали Майнц с убеждением, что Густав Адольф твердо решил захватить значительную часть Рейнской области и обосноваться там на неопределенное время.

* * *

Однако планы Густава Адольфа изменились. Фердинанд II, успешно использовав предоставленную ему шведским королем передышку, перегруппировал свои силы, и в феврале 1632 г. оправившийся от ран Тилли начал наступление на позиции, занимаемые шведами. 28 февраля он вторгся в Бамбергокое епископство (на севере Баварии), изгнав оттуда шведский гарнизон. Густав Адольф вынужден был срочно покинуть Майнц, оставив там с частью войск молодого, подававшего большие надежды герцога Бернгарда Саксен-Веймарского. С основными силами король Швеции устремился на юг Германии — в Баварию. Воспользовавшись уходом Густава Адольфа, рейнские князья спешили закрепить отношения с Францией, а архиепископ Трирский по собственной инициативе отдал все свои владения под власть Людовика XIII, направившего в Трир армию маршала д'Эффиа.

Ценой больших уступок и обещанием новых владений в Чехии и Германии Фердинанду II удалось вернуть на свою службу Валленштейна, тщетно пытавшегося одно время предложить свои услуги Густаву Адольфу. Валленштейн согласился возглавить армию Фердинанда II при условии предоставления ему самой широкой свободы действий. «Итак, — писал Фридрих Шиллер в „Тридцатилетней войне“, — наконец во главе императорской армии встал полководец, заслуживающий этого имени. Всякая другая власть в войсках, не исключая власти самого императора, теряла значение в тот самый момент, как Валленштейну был вручен жезл главнокомандующего, и все исходившее не от его особы было недействительно. От берегов Дуная до Везера и Одера все почувствовали животворное появление нового светила. Новый дух вселяется в солдат императора; начинается новая эпоха войны, новые надежды придают папистам бодрости, и протестантский мир с тревогой наблюдает перемену ситуации».

Весной 1632 года Валленштейн начал энергичное наступление на Чехию, которую захватил за полгода до этого курфюрст Саксонский Иоганн Георг. Страна была освобождена от саксонцев в считанные дни.

Тем временем Густав Адольф, идя навстречу Валленштейну, проник в граничащую с Чехией Баварию и подверг ее жестокому разграблению. За то время, что шведская армия находилась в Германии, в нее вступило немало местных наемников, не отличавшихся особой дисциплиной. Протестантские солдаты грабили мирное население ничуть не меньше, чем мародеры Тилли. Тем не менее боевой дух шведской армии был еще достаточно высоким. Густав Адольф без труда овладел Нюрнбергом, а затем взял крепость Донауверт на Дунае.

Армия Тилли — а при ней находился и Максимилиан Баварский — заняла позиции вблизи небольшого городка Райн. От шведских войск ее отделяла мелководная, но с очень быстрым течением река Лех, все мосты через которую были предусмотрительно разрушены по приказу Тилли. Вдоль берега Тилли расставил артиллерийские орудия в расчете не дать возможности протестантам форсировать реку. И все же Густаву Адольфу удалось подавить артиллерию Тилли, используя то преимущество, что занимаемый шведами противоположный берег реки был намного выше. В ожесточенной артиллерийской дуэли прямым попаданием снаряда был смертельно ранен Тилли, а заменивший его Максимилиан Баварский обнаружил полную неспособность управлять боем. Под прикрытием дымовой завесы от зажженной сырой соломы шведы успешно форсировали Лех. Каково же было удивление Густава Адольфа, когда он, ворвавшись в расположение противника, никого там не обнаружил. Максимилиан отдал малодушный приказ оставить укрепленные позиции и отвел армию в район Ингольштадта. Поспешное бегство герцога Баварского поразило Густава Адольфа еще больше, когда он убедился в прочности второй линии обороны, построенной Тилли. «Будь я герцогом Баварским, — воскликнул он в изумлении, — никогда, хоть бы мне бомбой оторвало бороду и подбородок, никогда я не покинул бы такой позиции, как эта, и не впустил бы неприятеля в свои земли!»