Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ - Петр Хомяков

Распахал, чтобы прокормиться. Срубил деревьев, чтобы построить жилище. А больше нам не надо.

– И изничтожил врагов, которые не понимают всего этого, а хотят заставить нас слишком много пахать, или слишком много рубить.

– Пожалуй, ты прав.

– Но, ты же сам говорил, что нельзя останавливаться. Не застынем ли мы вот так, живя правильно, но умеренно и размеренно?

– Нет, не застынем. Слишком много опасностей подстерегают нас на этом пути. И жизнь не будет так проста. А потом, будут наши волховские встречи. Будут полеты к братьям и сестрам.

Будет любовь, которая не расслабляет и развращает, а вдохновляет и окрыляет.

– Тогда, полетим домой?

– Да нет, не полетим. Пойдем вместе с нашими родовичами. Вместе с теми, кто победил нашим оружием.

– Не надо, отец. С воинами пойду я. Это мое дело. А ты лети. Мама заждалась.

Большой пыльной дорогой шли с юга победители. Шли через степи, переходя вброд небольшие речки, шли, останавливаясь в маленьких степных рощицах.

Потом по мере продвижения к северу эти рощицы становились все больше и гуще. И вот уже начали расходиться по своим лесным поселкам родовичи.

А сзади осталась эта большая дорога через степь.

По которой еще не раз пройдут воины, облаченные в железо.

И купцы, везущие на юг железо с севера.

И поэтому потомки назовут эту дорогу железным шляхом.

– Здравствуй, Рыська!

Сварог встал у входа в бывшее жилище Веды.

– Здравствуй, Сварог. А где Перун?

– Возвращается посуху вместе с воинами. А я вот прилетел.

– Правильно. Заждалась тебя.

– А я подарок тебе привез.

Сварог развернул холст и протянул Рыське тонкий серебряный обруч.

– Одень на голову.

Она одела. На виски легли прикрепленные к обручу подвески в виде семилучевых звезд на небольших колечках.

Рыська провела рукой по этим подвескам.

– Похожи на мой ведовской знак, что ты подарил мне после первого полета. Но только попроще.

Она явно хотела что-то сказать, но не решалась.

Сварог усмехнулся.

– Пусть скромен подарок, но не за добычу воевали, а за свободу. А это так, маленькое дополнение. И все воины несут такие же своим подругам. Эти подвески очень идут женщинам наших лесов и будут теперь нашим родовым знаком. И пусть эти колечки со звездочками не из золота, и без камней, но зато все равно красивые.

– И все мы теперь как сестры.

– Да мы все и есть сестры и братья, братья и сестры.

– Ну, пойдем, поешь твоего любимого творога с медом, брат.

– Пойдем, сестренка Рыська.

– Хорошо ли тебе, мой царственный брат? – спросил фараон царя хеттов.

На столе стояли разные вина и яства. А перед пирующими кружились в замысловатом танце гибкие девушки. Мелодично позванивали браслеты с бубенчиками на запястьях и щиколотках танцовщиц.

– Хорошо, мой царственный брат, хорошо. Я восхищен твоим приемом.

– Как тебе эти танцовщицы?

– Обольстительны, брат, обольстительны.

– Я дарю их тебе всех.

– Благодарю, брат. Ты щедр по-царски.

Царь хеттов приехал в Египет обсудить ряд проблем империи. Формально он был независим от Египта, а иногда обеим странам случалось и воевать друг с другом.

Но войны тоже бывают разными. В те далекие времена иная кампания по сбору дани с собственной провинции показалась бы потомкам полномасштабной войной.

Да что там, те дальние времена. Уже гораздо позже русский князь Владимир Мономах в своих поучениях не отделяет военные кампании от походов по собственным землям за данью и, как бы мы сказали ныне, «с целью контроля вертикали власти».

Так что разные бывают войны. Разные.

Разная бывает и независимость. И порою суверенные страны связаны между собой чем-то так прочно, что трудно понять, это отдельные государства, или земли одной мировой империи.

И как бы эти земли иногда не враждовали друг с другом, перед лицом чуждой цивилизации и культуры они едины.

И едины были все земли Египта, Месопотамии, Ближнего Востока перед лицом эллинской угрозы. Угрозы восточным деспотиям не со стороны новых богов или почитающих их царьков. Нет, а со стороны новой модели устройства жизни.

Где «царства» были мелкие, царьки просты, а свободнорожденные подданные свободны. Нет, ну вы подумайте, подданные свободны! Да любой подданный лишь раб царя. Любой. Начиная от раба или каторжника на каменоломне, и заканчивая первым министром. Или этими девками, что танцуют сейчас перед повелителями. Кстати, отнюдь не рабынями. Впрочем, нет, все они рабы и рабыни.

Да, так вот в Элладе все наоборот. Там скоро дойдет до того, что царей, нет, ну вы подумайте, царей! Царей! Будет выбирать толпа на площади.

А примеры заразительны. Да, заразительны. Это ли не знать восточным царям, правящим своими империями, которые в давние времена как зараза распространялись на соседние земли. Распространялись в первую очередь именно как модель жизни, лишь потом присоединяя эти «зараженные» новыми порядками земли.

Земли, внутренне готовые сдаться, земли, населенные людьми, забывшими, что свобода дороже всего на свете.

И вот теперь все пошло в обратную сторону. Теперь уже свободные идут на восток, разгоняя толпы имперских рабов-солдат.

Поэтому этих «свободных» надо было поскорее удавить.

К сожалению, весь этот восточный мир был истощен и никчемен. Тут не кого-то давить, себя бы сохранить.

Что же делать? Что делать?!!

– Что будем делать с этими варварами, мой царственный брат?

– Может, без царственного брата, Рамзес? Мы одни.

– Вот с таких мелких отступлений от этикета и начинается разложение империй, дорогой Суппилулимас.

– У нас слишком много дел, чтобы терять время на этикет.

– Хорошо. Посмотрим, поможет ли нам отсутствие этикета найти решение.

– К делу, Рамзес, к делу. Итак, ты хочешь разгромить Элладу.

– Да. И не только ее. Я хочу, чтобы все земли, принявшие новых богов были повержены. Чтобы все эти мелкие разбойники на тронах, отказавшиеся от мудрого руководства со стороны жен, взятых из нашей жреческой касты, были опозорены и казнены. Я хочу, чтобы все ничтожные твари, возомнившие себя свободными, стали рабами.