Хромой из Варшавы. Книги 1-15 - Жюльетта Бенцони

домом, увидели распахнутые настежь двери. Оказалось, что друг моего отца лежал мертвым в своей постели: его раздавил камень, непонятным образом выпавший из свода потолка. Стены были покрыты копотью, как если бы в спальне полыхал пожар. Что касается слуги, то сельский полицейский нашел его за пределами аббатства, в полях, полностью обезумевшего…

— Брр! — пробурчал Альдо, выпив одним глотком первую чашку кофе и наливая себе вторую. — Твоя история слишком уж зловещая.

— Зато правдивая! — ответил Адальбер с непривычной серьезностью. — Этот бывший монастырь, вероятно, утратил свою святость из-за какого-то человека, подпавшего под власть сил мрака. С той поры аббатство отторгало чужаков…

— Что с ним сталось?

— Он стал пристанищем бродяг, которые его полностью разграбили. Двое из них решили там поселиться. Они погибли в огне, когда разожгли камин. С тех пор монастырь стоит заброшенным и постепенно превращается в руины, на его территории ничего не растет, кроме колючек и дикой травы. Здесь все не так трагично, но я убежден, что происходит нечто похожее.

— Но мы провели в этом доме целую ночь, и с нами ничего не случилось!

— Потому что целью является Каролин. Если не «очистить» этот дом, он будет постоянно отторгать ее… если не произойдет чего-нибудь похуже. Думаю, все это связано с эксгумацией бабушки… Ладно! Надо прибраться и уходить! — заключил Адальбер и поставил чашки в раковину, собираясь помыть их.

Альдо вернулся в спальню, чтобы забрать оставленные там вещи. И вдруг закричал:

— Иди сюда, взгляни!

— На что?

— На портрет этой женщины! Вчера ночью, перед тем как лечь, я снял его и поставил лицом к стене. Никак не привыкну к этой физиономии! А теперь посмотри!

Дама Флоринда заняла свое прежнее место, с вызовом взирая на пришельцев, и взгляд ее был еще более неприятным, чем когда-либо.

— Может, сожжем его? — предложил Морозини.

— Как бы это не привело к совсем уж драматическим последствиям! Вдобавок тогда надо уничтожить и бюст в мастерской. Если План-Крепен, наша домашняя праведница, знакома с кем-нибудь в архиепископстве, самое время обратиться туда за помощью. Пойдем отсюда! Мне нужен холодный душ. И тебе тоже!

Они ликвидировали следы своего присутствия, тщательно закрыли ставни и окна. В тот момент, когда Адальбер выводил машину, Альдо заметил, что в почтовом ящике, приваренном к решетке, лежит письмо. Оно было адресовано мадемуазель Отье и пришло из Буэнос-Айреса. Никаких данных об отправителе на конверте не было. Твердый почерк говорил в пользу предположения, что автором послания был мужчина.

— Я так и знал, что у нее есть любовник! — заявил Адальбер. — Иначе оставалось бы только удивляться, ведь она такая красивая девушка!

— Почему обязательно любовник? Вполне возможно, что это… просто деловое письмо!

Адальбер расхохотался.

— Неужели ты настолько задет?

— Девушка несчастна, это очевидно! Если бы у нее была какая-то любовная история, пусть даже и в Аргентине, она выглядела бы совершенно иначе.

— Возможно, она потому и несчастна, что ее возлюбленный далеко… или женат?

— Хватит! Прекрати кропать скверный роман и заводи машину!

— В любом случае ты увидишь, какое впечатление произведет на Каролин это письмо, когда передашь его ей. Или ты доверишь это мне?

— С чего бы? Его нашел я, а не ты!

Смех Адальбера слился с рокотом мотора. Альдо откинулся на спинку сиденья, скрестил руки на груди и упрямо сжал губы. Отвечать он не собирался. Бывали моменты, когда дражайший Адаль доводил его до белого каления…

Спустя некоторое время Альдо позвонил по внутреннему телефону в комнату мадемуазель Отье. Трубку сняла План-Крепен: Каролин ушла прогуляться по парку.

— Попробую отыскать ее, мне нужно с ней поговорить, — поспешно сказал он, опасаясь, что любопытная кузина увяжется за ним.

Близость гостиницы к Трианонам и Деревушке королевы была не единственным ее преимуществом. Этим утром стояла чудесная погода. Солнце согревало листву и лужайки, по которым только что прошлись граблями садовники. Для посетителей выставки время еще не пришло, и парк наслаждался покоем… можно сказать, королевским! Гулять в нем было настоящим счастьем. Пение птиц обычно заглушало неприятный хруст гравия под ногами и надоевшие комментарии, чаще всего лишенные даже тени поэзии, которая одна могла бы передать красоту, изящество и величие этого уникального места, неотрывно связанного с историей. Чем изрекать банальности, лучше уж помолчать. Разве тишина — не лучший способ уловить далекие отзвуки времени?

Сначала он пошел по аллее, ведущей к обоим Трианонам, потом свернул направо, к любимому дворцу королевы, рядом с которым и увидел Каролин. Он восхитился тем, как прекрасно гармонирует с бежевыми камнями ее стройная фигурка в шелковом костюме, с развевающимся на ветру лазурным шарфом. Она шла медленным шагом, шелковистые волосы, вопреки нынешней моде, свободно струились по плечам, и Альдо пожалел о величавом размахе прежнего кринолина, хотя короткая юбка позволяла видеть ее восхитительные ножки…

Услышав шаги, она инстинктивно обернулась и впервые одарила Морозини искренней улыбкой.

— Я знала, что вы вернулись. Я видела вашу машину перед гостиницей. Мне стало легче, потому что я была очень встревожена.

— Чем, боже мой?

— Тем, что дом мог сделать с вами. Порой он бывает… ужасен.

Улыбка исчезла, губы дрогнули и скривились. Она хотела закрыть рот ладонью, но Альдо опередил ее: бережно взял за руку и поцеловал тонкие пальцы.

— Как в тот раз, когда вы сидели под зонтиком в саду? Так вот, мы с Видаль-Пеликорном провели очень спокойную ночь.

— Правда? Ничего не случилось?

— Ничего… точнее, ничего, кроме одного, совершенно невинного происшествия. Я расположился в вашей спальне, но гранитный взор дамы Флоринды раздражал меня. Тогда я снял портрет и поставил на пол, лицом к стене. Признаюсь вам с некоторым стыдом, на вашей постели я спал ангельским сном. Вдыхал аромат ваших духов, что, наверное, и оградило меня от дурных снов. Это было чудесно. А кошмар вернулся только утром, когда я увидел, что портрет вновь висит над кроватью.

— О господи!

Глаза ее вновь наполнились тревогой, и Альдо внезапно ощутил желание обнять ее, успокоить, передать ей свою силу. Но он удовлетворился тем, что взял ее под руку и предложил:

— Может быть, пройдемся? Здесь мы слишком на виду, а мне нужно поговорить с вами.

Она позволила вести себя, как потерявшаяся маленькая девочка. Альдо чувствовал, как дрожит ее рука. Девушка крепче прижалась к нему, и это еще больше сблизило их. Не говоря ни слова, они обогнули Малый Трианон слева, прошли вдоль искусственного озера и поднялись на небольшой холм, окруженный деревьями. На его вершине стояла элегантная мраморная ротонда с