Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли

— Он на диване.

— Так что там папа придумал? — спросил я.

— Сходи к нему в гараж, он сам тебе покажет. — Мама повернулась к Джан. — Ну, как у вас сегодня прошел день? Все нормально?

Широкая двойная дверь гаража была открыта. В глубине стоял отцовский синий форд «корона-виктория», один из последних крупных седанов, собранных в Детройте. Мамин «таурус», купленный пятнадцать лет назад, находился во дворе. В обеих машинах были детские сиденья для Итана.

Отец возился за верстаком. Он был выше меня ростом, если бы выпрямился. Но такое случалось редко. Отец был сутулый, потому что большую часть жизни провел в согнутом состоянии — что-то изучал, ремонтировал, искал нужный инструмент. А вот шевелюра у него сохранилась почти полностью, хотя седеть он начал чуть ли не в сорок лет. Отец поднял голову.

— Привет!

— Привет! Мама сказала, что у тебя есть кое-что.

— Пусть бы лучше занималась своими делами.

— Так что это?

Он махнул рукой и открыл правую переднюю дверцу автомобиля. Это были белые картонки, какие вкладывают в упаковки с новыми рубашками. Отец их сохранил. Он протянул мне небольшую стопку.

— Посмотри.

На каждой толстым черным маркером заглавными буквами было что-то написано. Они походили на суфлерские карточки на телевидении. «У вас что, сломан указатель поворота?» «Перестаньте наезжать мне на зад!» «Выключите фары!» «Будете гнать, свернете себе шею!» «Перестаньте болтать по телефону!»

— «Перестаньте наезжать мне на зад!» я написал покрупнее, — пояснил отец, — чтобы им было получше видно. Сколько раз, видя за рулем болвана, мне хотелось сказать все, что я о нем думаю. А теперь вот достаточно выбрать нужную карточку.

— Но вначале я бы тебе посоветовал установить в машине пуленепробиваемые стекла, — произнес я.

— Что?

— Иначе тебя могут пристрелить.

— Чепуха!

— Ладно, а если тебе на дороге кто-нибудь покажет такую карточку?

Он задумался.

— Зачем? Ведь я хороший водитель.

— Но ведь всякое бывает.

— Я бы, наверное, столкнул этого сукина сына с дороги в канаву.

— Вот именно. — Я порвал картонки одну за другой и бросил в металлическую урну.

Отец вздохнул. Во двор вышла Джан с Итаном и направилась к машине. Джан начала усаживать сына на сиденье.

— Счастливо оставаться, папа, — сказал я.

— А что, эта тюрьма, которую собираются у нас построить, поможет городу? — вдруг спросил он.

— Не больше, чем захоронение в городском парке радиоактивных отходов, — ответил я.

По пути к дому никто из нас не проронил ни слова. Джан сосредоточенно вела автомобиль, плотно сжав губы. После ужина она ушла наверх укладывать Итана, хотя обычно мы это делали вместе. Я подошел позже, но в комнату сына входить не стал, остановился в коридоре.

— Знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете? — послышался ее голос.

— Да, — еле слышно отозвался Итан.

— Ты это всегда помни, — прошептала Джан. — И не верь никому, кто станет говорить, что я тебя не любила. Понял?

— Ага.

— А теперь спи.

— Я хочу пить.

— Не канючь. Спи.

Я скользнул в нашу спальню, прежде чем вышла Джан.

Глава третья

— Хочешь посмотреть? — спросила Саманта Генри, репортер отдела новостей, чей стол располагался рядом с моим.

Я развернулся в кресле и взглянул на экран ее компьютера.

— Это прислали ребята из Индии относительно совещания комитета по планированию жилищного строительства, где представителя фирмы-застройщика упрекнули, что спальни в квартирах у них будут очень маленькие. Прочитай вот этот абзац.

— Член совета мистер Ричард Хеммингз выразил недовольство, что помещения для спален не удовлетворяют «условиям манипуляций с кошкой», согласно которым «… спальня должна быть такой, чтобы вы, встав в центре и схватив кошку за хвост, начали поворачиваться с вытянутой рукой, а голова кошки не должна при этом коснуться ни одной из стен».

Я улыбнулся.

— Спрошу у отца, действительно ли существует подобная строительная норма.

— И вот эта муть приходит от них каждый день, — заметила Саманта. — Идиоты! А сколько грамматических ошибок! Ужас.

— Да, — согласился я.

— А им там наверху все равно?

Я переместился от ее монитора к своему, а она продолжила:

— В редакции творится что-то несусветное. Представляешь, я недавно попросила у секретарши новую ручку, а она потребовала, чтобы я предъявила ей использованную. Работаю здесь пятнадцать лет, и, клянусь, такого никогда было. А в туалете теперь редко когда есть бумага.

— Я слышал, Расселлы ищут кому бы продать газету. Если кто-нибудь предложит нормальную цену, то они с легкостью от нее избавятся.

Саманта охнула.

— Ты серьезно? Неужели сейчас, в такое время, на нас найдется покупатель?

— Ну это всего лишь слухи.

— Как они могут думать о продаже газеты? Ведь она переходила у них из поколения в поколение.