Проповедник - Камилла Лэкберг

Все взгляды устремились на Патрика. Он тут же ощутил, как ему на плечи наваливается груз ответственности, и вспотел. Ему никогда не нравилось находиться в центре внимания. А сейчас все сидели и ждали, что он скажет, и от этого Патрик чувствовал себя физически неловко. Он прокашлялся.

— Полчаса назад позвонил Турд Петерсен из лаборатории судебной медицины и сказал, что вскрытие могилы сегодня утром оказалось ненапрасным.

Здесь Патрик позволил себе сделать паузу, чтобы они полностью прочувствовали значение того факта, который он только что им сообщил. Это означало, что он не будет на веки вечные всеобщим посмешищем для коллег.

— Исследование останков Йоханнеса Хульта показало, что он не повесился. Все указывает на то, что ему нанесли тяжелый удар сзади по голове.

Среди собравшихся пронесся шумок. Патрик продолжал, полностью уверенный в том, что целиком завладел общим вниманием:

— Таким образом, у нас еще одно убийство, хотя и давнее. Так что я счел это веской причиной, чтобы нам собраться вместе и пройтись по тому, что уже знаем. Есть какие-нибудь вопросы?

Тишина.

— Ну, ладно, тогда поехали.

Патрик прошелся по всему старому материалу, который они собрали о Сив и Моне, не забыв упомянуть о свидетельстве Габриэля. Потом он напомнил об обстоятельствах смерти Тани и о том, что исследование ее тела выявило травмы и ранения точно такого же типа, как и на останках Сив и Моны. В продолжение он указал на связь между убийствами, которая, по-видимому, заключалась в том, что Таня являлась дочерью Сив, и закончил показаниями Йохана, который утверждал, что видел Таню в Вестергордене.

Ёста взял слово:

— А что с Ени Мёллер? Не знаю, как остальные, а я, во всяком случае, никак не могу сообразить, где тут связь между ее исчезновением и убийствами.

Все посмотрели на объявление о розыске с ее фотографией: им улыбалась семнадцатилетняя блондинка. Патрик тоже невольно взглянул на фотографию и потом сказал:

— Тут я с тобой полностью согласен, Ёста. У нас пока нет ничего определенного, всего лишь одна теория из многих. Мы тщательно прочесали всю округу, и это не дало никакого результата. Отследив всех известных нам в округе преступников, мы получили Мортена Фриска, но это нас, к сожалению, ни к чему не привело. Нам остается только надеяться на то, что спасение придет со стороны. Я имею в виду от людей: кто-нибудь что-нибудь видел или слышал. Но мы, по-видимому, должны исходить из того, что Таню убил тот же самый человек, который похитил Ени. Мы не можем исключить такую возможность. Я ответил на твой вопрос?

Ёста кивнул. По сути, ответ Патрика означал то, что, в принципе, они ничего не знают. Ёста примерно так и представлял себе ситуацию и сейчас еще раз в этом убедился.

— Кстати, Ёста, я слышал от Анники, что вы занимались вопросом с удобрением. Дало это что-нибудь?

Ёста не успел ответить, вместо него заговорил Эрнст:

— Ни хрена. Мы поговорили с фермером, но он к этому делу не имеет никакого отношения.

— Но вы провели осмотр на всякий случай? — спросил Патрик, не вполне удовлетворенный заверениями Эрнста.

— Ну да, ясное дело, мы там осмотрелись. И как сказано, ни хрена, — сказал Эрнст недовольно.

Патрик вопросительно посмотрел на Ёсту, и тот кивнул в подтверждение:

— Да, так.

— Добро. Хотя, может быть, стоит еще подумать, есть ли какая-нибудь возможность использовать этот след. Но на настоящий момент у нас есть свидетельские показания и есть свидетели, которые видели Таню незадолго до ее исчезновения. Сын Йоханнеса Йохан позвонил мне сегодня утром и рассказал, что видел девушку, в которой он уверенно опознал Таню Шмидт, в Вестергордене. Его кузина Линда, дочь Габриэля, была тогда вместе с ним. Мартин и я съездили туда и поговорили с ней перед обедом. Она также подтвердила, что видела там девушку, но в отличие от Йохана не могла с уверенностью утверждать, что это именно убитая.

— А мы можем доверять этому свидетельству? У Йохана правонарушений больше, чем грехов у вдовы, и мы знаем, что он на дух не переваривает остальных Хультов, так что неизвестно, насколько можно верить его показаниям, — сказал Мелльберг.

— Да, я тоже об этом подумал. Так что подождем и послушаем, что скажет Якоб Хульт. Но мне кажется весьма примечательным, что мы все время так или иначе возвращаемся к этому семейству. Куда бы мы ни повернули в этом деле, обязательно наталкиваемся на какого-нибудь Хульта.

В маленькой комнате быстро становилось очень жарко. Патрик поднялся и открыл окно, но это мало помогло: снаружи стояла такая же жара и духота. Анника сидела и, как веером, обмахивалась своим блокнотом. Мелльберг вытирал пот со лба ладонью, а Ёста заметно побледнел, несмотря на загар. Мартин расстегнул верхние пуговицы рубашки, и Патрик посмотрел на него с завистью. Только Эрнста, казалось, ничего не брало, ему все было по фигу. Он сказал:

— Да я жалованье ставлю, что это кто-нибудь из этих двух выродков. Они с полицией очень хорошо знакомы, не то что все остальное семейство.

— За исключением их отца, — напомнил Патрик.

— Это точно, за исключением папаши. Ну и что это доказывает? То, что из всей семейки они — самое большое гнилье.

— А как быть с показаниями насчет того, что последний раз Таню видели в Вестергордене? Как сказала сестра Якоба, он в это время находился дома, так что все указывает на него.

Эрнст фыркнул.

— Ну и кто говорит, что деваху видели там? Йохан Хульт. Не, я этому хмырю не верю, ни одному его слову.

— А когда ты собираешься поговорить с Якобом? — спросил Мартин.

— Я прикидывал, что мы с тобой сгоняем в Булларен сразу после нашего обсуждения. Я уже позвонил и выяснил, что он сегодня на работе.

— А ты не подумал, что Габриэль, наверное, его уже предупредил? — спросил Мартин.

— Наверняка он так и сделал, но с этим ничего не поделаешь. Нам необходимо выслушать, что он скажет, и только потом делать какие-то выводы.

— А как мы поступим с известием о том, что Йоханнес был убит? — продолжил настойчиво Мартин.

Патрику не хотелось признаваться в том, что он еще толком это для себя не решил. Он считал, что надо продвигаться постепенно и выяснить в первую очередь самое необходимое. Он боялся, что если опять обратится к прошлому и начнет увязывать убийство Йоханнеса с общей картиной, то совершенно запутается и у него опустятся руки. Он вздохнул.

— Нам надо действовать последовательно, шаг за шагом. Во всяком случае мы ничего не будем рассказывать об этом Якобу, пока не поговорим с ним. И не надо, чтобы Сольвейг и сыновья тоже об этом узнали.

— Так что, следующая ступень — это разговор с ними?

— Да, я считаю, что так. Или, может быть, у кого-то есть какие-нибудь другие предложения?