Комната страха - Николай Леонов

Бывший ботаник, попав в приличную квартиру, расчувствовался и стал горевать о своей погибшей жизни и загубленной карьере. «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?» – сказал он Гладилину. Гладилин не возражал. В последнее время ему тоже начинало казаться, что жизнь – всего лишь сон, и порой весьма страшный.

Больше он пить не стал, а только плотно поужинал и предложил Кипренскому или выметаться, или ложиться спать, потому что ему обязательно нужно было хорошенько выспаться. С утра он собирался опять навестить участкового, а заявление все еще не было написано. Кипренский возражать не стал, просто не мог – как алкоголик со стажем, он пьянел моментально, с первого стакана уже не вязал лыка. Он только немного покружился по квартире и, как показалось Гладилину, свалился где-то в прихожей. Выяснять подробностей Сергей Николаевич не стал – он для этого слишком устал.

Перед тем как лечь спать, Гладилин еще раз позвонил брату. Тот по-прежнему не отвечал. Это очень не понравилось Сергею Николаевичу, но что делать в такой ситуации, он не знал. Если сейчас же обратиться в милицию и сказать, что он обеспокоен тем, что брат не отвечает на звонки, его окончательно примут за идиота, тем более что он имел глупость выпить из бутылки с саваном на этикетке и теперь от него разит, как от винокурни. Если даже рассказ об убийстве не произвел на участкового ни малейшего впечатления, то кому какое дело до беспокойства нетрезвого гражданина Гладилина? Он решил оставить все как есть, рассчитывая, что до утра такой прохиндей, как его братишка, продержится.

Кипренский признаков жизни не подавал, что произвело на Гладилина благоприятное впечатление. Он ожидал, что с бывшим коллегой будет гораздо больше хлопот. Однако, учитывая необычность ситуации, Сергей Николаевич изменил своим привычкам и спать улегся не на кровать, а на диван, который стоял около балкона. По какому-то наитию он даже не стал раздеваться.

Тем не менее заснул он на удивление быстро и крепко. Кажется, ему даже ничего не снилось в ту ночь, хотя обычно неприятные сны частенько докучали Гладилину. Только в середине ночи какой-то странный звук пробудил его и заставил прислушаться. Кто-то тыкался впотьмах в прихожей, шаркал подошвами. Спросонок Гладилин облился холодным потом, но потом вспомнил, что было вечером, и сообразил, что это проснулся Кипренский и теперь ищет выход. Он-то наверняка ничего не помнил и, скорее всего, был уверен, что находится у себя дома. Впрочем, Сергей Николаевич не знал, что может прийти в голову сильно пьющему человеку, и решил ему помочь.

– Кипренский! – позвал он.

В прихожей раздался кашель, а потом тихо щелкнул дверной замок. Кажется, гость собирался уйти по-английски. На всякий случай Гладилин решил посмотреть, что там происходит, и встал с дивана. Он надел тапочки и, ругая мысленно шебутного ботаника, направился в прихожую.

Из коридора в комнату упал косой луч света с лестничной площадки, и опять послышался щелчок. Звук был странный – это не мог быть щелчок закрывающейся двери, Гладилин отличил бы звук своего замка среди тысячи других. Но однако же полоса света у порога пропала. Наружная дверь закрылась – и уже с привычным звуком. И в это же время в прихожей раздался шум упавшего тела. Кроме пьяного Кипренского, там некому было падать. Машинально Гладилин сделал еще один шаг вперед, и в этот момент в прихожей вспыхнул свет!

Волосы поднялись на голове у Гладилина. Он явственно услышал, как в прихожей кто-то разочарованно вздохнул и шепотом выругался. Голос этот никак не мог принадлежать Кипренскому. Это вообще был не мужской голос. Гладилин, душа которого наполнилась ужасом, попятился и, наткнувшись на диван, едва не упал. В коридоре разом погас свет.

Поняв, что времени у него нет и не будет, Гладилин бросился к балконной двери – к счастью, шпингалет не был опущен – и с шумом выскочил на балкон. Боковым зрением он увидел – или это только померещилось ему, – как метнулась в комнату призрачная зловещая фигура. Не раздумывая, он ухватился за перила и перемахнул через них.

Третий этаж – не самое подходящее место для таких упражнений, а Сергей Николаевич не слишком-то следил за своей спортивной формой. Да и прыгать с балкона ему совсем не хотелось. Но еще меньше ему хотелось оставаться в темной квартире, где происходит что-то страшное, где продолжается этот кошмар, тянущийся за ним последние дни.

Гладилин повис на вытянутых руках, зажмурился и рухнул вниз, ожидая, что сию минуту услышит, как хрустнут его переломанные ноги и содрогнутся в животе внутренности. Но ничего этого не произошло. Во дворе многие заботились о благоустройстве и любовно высаживали под окнами разнообразную растительность. Сергей Николаевич упал в кусты жасмина – он был весь оцарапан и напуган, но жив и даже ничего себе не повредил.

Несколько мгновений он торчал в кустах, бессмысленно глядя в темноту над собой. Наконец шок от падения прошел, и Гладилин стал соображать, что делать дальше. Он не был уверен, но ему показалось, что с его балкона кто-то на секунду выглянул во двор и тут же скрылся. Сергей Николаевич понял, что через минуту ОНИ будут здесь. Он выпутался из ветвей и бросился бежать к выходу со двора – туда, где было светло и где могли быть люди.

Уже заворачивая за угол дома, он услышал позади ритмичный стук каблуков – кто-то бежал за ним. Гладилин выскочил на улицу и панически завертел головой. Ночные огни, пустынные тротуары, зловеще подмигивающие светофоры – все шло ходуном перед его глазами. Он не знал, куда ему бежать и кого просить о помощи. Москва казалась вымершей и обезлюдевшей. Гладилин даже не представлял, что она может быть такой.

Топот за спиной оборвался, но зато откуда-то сбоку послышалось урчание автомобильного мотора, и из-за угла, слепя фарами, выкатился автомобиль и медленно поехал прямо на него, и тогда Гладилин припустил через улицу, вбежал в чужой двор и попытался скрыться в его закоулках. Автомобиль последовал за ним.

Гладилин уже задыхался. Бегать он не умел и, если бы не отчаянный страх, охвативший все его существо, давно бы остановился. Куда он бежит, Сергей Николаевич не представлял. Окна в домах были темны, двери подъездов были надежно заперты на кодовые замки. Вокруг ни души. Повинуясь инстинкту, он бежал куда глаза глядят, надеясь на чудо.

Автомобиль за спиной на секунду притормозил – слабо хлопнула дверца, – и тут же кто-то побежал следом за Гладилиным уверенной, тренированной поступью. Он даже не стал оглядываться.

Из последних сил он выбежал со двора, обогнул еще один большой дом, оказавшийся на пути, и вдруг очутился перед железнодорожной насыпью. Слева с нарастающим гулом полз тяжелый товарный состав. Из темноты огненным шаром выкатывалось слепящее пятно прожектора. Локомотив издал короткий гудок, и в тот же миг над ухом у Гладилина зажужжал воздух – словно рядом пролетел шмель. Сергей Николаевич обернулся. Сзади метрах в тридцати от него неподвижно стояла человеческая тень – мужчина или женщина, Гладилин не смог разобрать. Но поза этого человека не оставляла сомнений – он только что стрелял в Гладилина.

Сергей Николаевич опрометью бросился к железной дороге. Он рассчитывал перебежать рельсы под самым носом у локомотива и таким образом оторваться от преследователей. Но в последний момент споткнулся о какую-то железяку, грянулся оземь и сильно ударился головой о край бетонной шпалы. Из глаз у него полетели искры.