Лиза из Ламбета. Карусель - Сомерсет Уильям Моэм

очень сильно сомневаюсь, что вы сможете в них влезть, — быстро ответила мисс Ли, выставив вперед маленькую изящную ножку.

— Гордыня — это грех, моя дорогая! — Декан погрозил ей пальцем. — Гордыня всякого рода, ибо сам Люцифер не мог пожелать более ясного видения этого порока.

— Мне все равно, Элджернон: если меня поджарят на костре, значит, поджарят, — засмеялась мисс Ли. — Я знаю, что не глупа, и, если уж на то пошло, у меня шестой размер перчаток.

Подали чай, и наконец явился Герберт Филд. Декан, которому всегда нравилось общаться с молодежью, тепло пожал ему руку:

— Я слышал о вас от Беллы. Не могу взять в толк, почему раньше она не позволяла мне увидеть вас.

Он говорил с юношей о своей старой школе и, обнаружив, что его интересуют традиции Теркенбери, очень оживился. Он принес из кабинета недавно приобретенные плиты из старых церквей этого города, и Белла, наблюдая за отцом и Гербертом, отметила, как контрастируют светлые волосы юноши с седыми волосами декана, когда они склонились над артефактами под светом лампы. Ее приводила в восторг мысль о том, что между ними может возникнуть дружба, и она всем сердцем желала, чтобы их всех ждало еще много прекрасных вечеров с дискуссиями о книгах и картинах. А пока она сидела, нежно взирая на них, как будто оба были ее детьми.

— Теперь лед сломан, и вы должны приходить к нам чаще, — заявил декан, взяв Герберта за руку, когда тот прощался с ним. — Я должен показать вам мою библиотеку, а если вам нравятся старые книги, осмелюсь предположить, что у меня есть некоторые их копии, которые вам, возможно, захочется прочитать.

— Это очень мило с вашей стороны, — ответил Герберт, вспыхнув, — старомодная вежливость декана немного смущала его, а благородная доброта была просто невыносима, ведь скоро ему предстояло причинить этому человеку страшную боль, забрав его дочь.

Когда Герберт ушел, декан сказал, что вернется в кабинет закончить статью об одном из последних римских ораторов, которую готовил для научного журнала.

— Не мог бы ты остаться еще на пару минут, отец? — спросила Белла. — Я хотела бы кое о чем с тобой поговорить.

— Конечно, моя дорогая, — ответил он, присаживаясь. Он повернулся к мисс Ли с улыбкой. — Раньше, когда Белла говорила, что ей нужно сказать мне что-то важное, у меня сердце уходило в пятки, поскольку я думал, что она хочет известить меня о предстоящей свадьбе. Но теперь я отношусь к этому спокойно — беседа неизменно вращается вокруг того, чтобы уговорить меня взять в хор мальчика, у которого есть все задатки, кроме голоса, или помочь с жильем какой-нибудь достойной вдове.

— Думаешь, я уже слишком стара, чтобы выйти замуж? — спросила Белла улыбаясь.

— Моя дорогая, двадцать лет ты отказывала самым достойным кандидатам. Расскажем Полли о последнем из них?

— Она нам не расскажет.

— Всего два месяца назад один из наших каноников торжественно спросил, может ли он поухаживать за Беллой. Но она и слышать об этом не пожелала — у него было семеро детей от первой жены.

— К тому же он ужасно скучный человек, — добавила Белла.

— Чепуха, моя дорогая. У него есть первое издание «Путешествия пилигрима».

— Тебе понравился мистер Филд? — тихо спросила Белла.

— Очень, — признался декан. — Он кажется тихим скромным молодым человеком.

— Я этому рада, отец, потому что мы с ним помолвлены.

Декан издал изумленный возглас. Потрясение было столь велико, что какое-то мгновение он не мог говорить, а потом его охватила дрожь. Мисс Лэнгтон взволнованно за ним наблюдала.

— Это невозможно, Белла, — пробормотал он наконец. — Должно быть, ты шутишь.

— Почему?

— Он на двадцать лет моложе тебя.

— Да, это правда. Я и не подумала бы о браке, если бы не его чахотка. Я больше хочу быть его сиделкой, чем женой.

— Но он не джентльмен, — заявил декан, мрачно глядя на нее.

— Отец, как ты можешь такое говорить?! — с оскорбленным видом воскликнула Белла, покраснев. — Я никогда не встречала человека столь кроткого душой. Он воплощение добродетели и непорочности.

— Женщины ничего в этом не понимают. Они никогда не могут сказать наверняка, джентльмен человек или нет. Кем был его отец?

— Его отец был торговцем. Но доброе сердце — это нечто большее, чем дворянская корона.

Декан поджал губы. Он уже оправился от удивления и стоял перед Беллой, суровый и равнодушный.

— Пожалуй, так. Но доброе сердце еще не делает человека джентльменом. Полли может подтвердить это, как и я.

— Самым большим негодяем из всех, кого я когда-либо встречала, оказался лорд Уильям Хизер, — задумчиво произнесла мисс Ли. — Он был обманщиком и шантажистом. Он совершил множество преступлений, крупных и мелких, и избежал тюрьмы лишь благодаря чуду и влиянию его семьи. И все же ни на мгновение никому в голову не приходило отрицать то, что он был джентльменом до мозга костей. Знатность не имеет ничего общего с десятью заповедями.

— Мэри, хоть вы меня не подводите! — воскликнула Белла. — Мне нужна ваша помощь. — Она подошла к декану и взяла его за руки. — Дорогой отец, это не мимолетная прихоть. Я серьезно размышляла над этим и могу утверждать, что мной движут отнюдь не низкие и презренные порывы. Я отдала бы целый мир, чтобы не причинять тебе боль, и если все же ранила тебя, то лишь по одной причине: я ясно вижу перед собой свой долг. Умоляю тебя дать мне согласие и вспомнить о том, что долгие годы делала все ради твоего спокойствия.

Декан высвободил руки.

— Я не знал, что это представлялось тебе утомительной обязанностью, — холодно ответил он. — И почему ты решила, что этот мужчина хочет на тебе жениться? — Он схватил Беллу за руку и с энергией, поразительной для человека столь хрупкого телосложения, повел ее к зеркалу. — Посмотри на себя. Естественно ли для юноши желать жениться на женщине, которая годится ему в матери? — Его тяжелый пристальный взгляд блуждал по лицу дочери и морщинкам вокруг ее рта. — Взгляни на свои руки: они почти такие же, как у старухи. Я ошибся в твоем друге. Он всего лишь беспринципный охотник за деньгами.

Белла со стоном отвернулась. Она не могла понять, как ее отец, само воплощение доброты, вдруг превратился в чудовищно жестокого человека.

— Я знаю, что стара и некрасива! — воскликнула она. — И ни минуты не верила, что Герберт меня любит. Он никогда не подумал бы о женитьбе на мне, если бы я сама не сделала ему предложение. Но я могу спасти ему жизнь, только если увезу его за границу.