Хроники мертвых - Глен Купер

— Ты вчера себя так странно вел…

— Прости.

— Сегодня все будет нормально?

— Конечно.

— Мы правда купим дом?

— Как только подберешь себе по вкусу.

Керри, отбросив подушку, села в кровати.

— Здорово! Как прекрасно начинается мой день! Иди сюда, я сделаю так, чтобы и у тебя поднялось настроение.

Пайпер ехал всю ночь; гнал, стараясь не напороться на полицейский пост, но ясно было, что совсем без сна обойтись не удастся: придется отыскивать места вроде «Мотеля-6», расплачиваться только наличными и спать по четыре часа здесь, шесть часов там… В Лас-Вегасе он рассчитывал оказаться в пятницу вечером — испортить этому подонку выходные. Он и не помнил, когда последний раз приходилось бодрствовать всю ночь, к тому же трезвым как стеклышко. Безумно хотелось выпить, выспаться и выместить на ком-нибудь накопившуюся злость. Руки сводило судорогой от постоянного напряжения. Правая лодыжка болела — в стареньком «форде» круиз-контроль не предусмотрен. Глаза покраснели. Мочевой пузырь чуть не лопается от последнего стакана кофе. Единственное утешение — свежий бутон розы, подаренный Джо Липински. Пайпер поставил цветок в пластиковую бутылку с водой и сунул в подстаканник.

Ровно в полночь Фрейзер вышел из операционного центра проветриться. В последние новости просто не верилось. Самое ужасное — все произошло на его глазах! Если удастся выжить после этой заварушки — если им удастся выжить, — Фрейзера будут вызывать на закрытые слушания в Пентагон до гробовой доски!

Решающий момент наступил, когда Шеклтон вдруг отключил мобильный. Исчез сигнал. В «Венецианец» немедленно отправилась группа быстрого реагирования, но Марка там уже не было, хотя его «шевроле-корвет» стоял в подземном гараже и счет остался открытым.

Следующий час превратился в кошмар наяву. Никто не понимал, что делать, пока не выяснилось, что с Марком была женщина — симпатичная брюнетка. Консьерж сообщил, что видел ее в гостинице и раньше, вроде бы она из эскорт-агентства. Шеклтон много раз звонил со своего мобильного некой Керри Хайтауэр, внешне похожей на девушку, с которой его видели.

Мобильник Хайтауэр определился на автомагистрали И-15; точка на экране, обозначавшая сигнал телефона, двигалась в западном направлении, пока не пропала в пятнадцати милях от Барстоу. По-видимому, парочка направлялась в Лос-Анджелес. Описание автомобиля и регистрационный номер тут же направили в местные отделения полиции, но вначале пришлось выяснить, что Керри ездит на прокатной машине, потому что ее «тойота» сейчас в ремонте.

Жуя третий шоколадный батончик за ночь, Ребекка чуть не подавилась, неожиданно расшифровав код Шеклтона. Она будто ошпаренная выскочила из лаборатории и кинулась в операционный центр. Кудряшки так и подпрыгивали на бегу.

— Он передавал сведения министерства обороны частной компании! — выпалила Ребекка, ворвавшись в центр.

Фрейзер повернулся к ней с таким видом, будто его сейчас вырвет. Приехали! Вот так новость. Хуже некуда.

— Черт! Вы уверены?

— Абсолютно!

— И что за компания?

— Страховая.

В пустых коридорах лаборатории гуляло эхо. Фрейзер кашлянул, чтобы снять напряжение, забавляясь с акустикой. Запеть или крикнуть — даже наедине с собой — было бы слишком несолидно. Обычно Фрейзер расхаживал по подземным помещениям вразвалку. Ему нравилось, что его все боятся, а наблюдателей — ненавидят; значит, они хорошо делают свое дело. Чтобы слушались, должны бояться — уж слишком велик у компьютерщиков соблазн получить доступ к тому, что им знать не положено. Фрейзер презирал компьютерщиков. Все они как один либо неповоротливые толстяки, либо костлявые доходяги. Не то что наблюдатели. Шеклтон относился ко второму типу — тощий и хлипкий.

Зайдя в лифт специального назначения, Фрейзер нажал кнопку нужного этажа — хранилище. Кроме него, там никого не оказалось. Естественно, посетителя засек монитор, за которым наблюдал один из сотрудников охраны, но Фрейзеру — одному из немногих — был разрешен доступ в хранилище. Он знал шифры замков и мог проникнуть за тяжелые стальные двери. Хранилище определенно обладало своей энергетикой. Фрейзер сразу почувствовал, как выпрямилась и напряглась спина, будто в позвонок вставили железный прут. Восприятие обострилось. Даже в голубовато-ледяном свете он видел предметы объемнее, чем на самом деле. Многие ощущали себя пылинками в огромном, как стадион, помещении; Фрейзер, наоборот, считал, что это место придавало ему значимости. В тот вечер в разгар самого дерзкого и серьезного нарушения правил безопасности в «Зоне-51» ему было просто необходимо сюда прийти.

Пять шагов, десять, двадцать, сто… Он не планировал обойти все помещение, у него были дела поважнее. Фрейзер дошел до середины, дотронулся кончиками пальцев до корешка одной книги. Строго говоря, это запрещалось, но ведь он не собирался читать. Ему хотелось получить подтверждение реальности своей работы. Гладкая, прохладная кожа в пятнах, словно шкура оленя… На корешке стоял год — 1863-й. Целых два ряда с пометкой «1863». Гражданская война и что там еще происходило в остальном мире — Фрейзер этого не знал, он же не историк.

Лестница у стены вела на помост, с которого открывался панорамный вид на все хранилище. Фрейзер забрался наверх. Тысячи стальных шкафов скрывались вдалеке. Семьсот тысяч книг в кожаных обложках, более двухсот сорока миллиардов записей. Единственный способ заставить разум поверить в это — забраться на помост и увидеть собственными глазами. Вся информация давно записана и хранится на дисках — компьютерщики говорят, потребовалась хренова туча терабитов или чего там еще, — однако никакая запись не могла заменить ощущения от подлинной библиотеки. Схватившись за перила, Фрейзер перегнулся вниз и заставил себя несколько раз глубоко и медленно втянуть воздух.

Утро Нельсона Элдера началось замечательно. Он сидел за любимым столом в офисной столовой, наслаждаясь омлетом и свежей газетой. После пробежки и горячего душа Элдер чувствовал прилив энергии и новой уверенности в будущем. Из всего, что происходило в жизни, на его настроение могла повлиять лишь котировка акций «Достойной жизни». В прошлом месяце их стоимость выросла на семь целых две десятых процента, превзойдя ожидания аналитиков на целых полтора процента. Конечно, еще рано давать слишком оптимистичные прогнозы и целиком полагаться на бредовую идею Питера Бенедикта, но отказ в страховке тем, кто скоро умрет, и расчет величины страхового взноса с учетом времени смерти обещали превратить компанию в печатный станок.

Более того, авантюра Майерса с инвестиционным фондом в Коннектикуте благополучно пережила кризис и в июле принесла кругленькую сумму. Элдер теперь вел игру на повышение в новой, еще более агрессивной манере, поражая инвесторов и аналитиков. Естественно, на Уолл-стрит обратили на это внимание. Отношение к «Достойной жизни» начало меняться.

Элдер не задумывался над тем, как Питер Бенедикт получил доступ к волшебной базе данных или откуда она взялась, да и как такое вообще возможно. Он не был ни моралистом, ни философом. Его волновала только «Достойная жизнь». Слава Богу, сейчас у него появилось преимущество, которое конкурентам и не снилось! Элдер заплатил Бенедикту пять миллионов долларов из собственного кармана, чтобы избежать вопросов аудиторов по поводу крупномасштабных корпоративных сделок, и считал потраченные деньги удачным капиталовложением. Стоимость его личных акций повысилась на десять миллионов долларов. Неплохая рентабельность инвестиций за один месяц! Он сам, и только он сам, будет контролировать отношения с Бенедиктом. Никто ничего не знал, даже Берт. Разглашение сделки было бы слишком рискованно. Элдеру стоило огромных трудов объяснить начальнику страхового отдела, зачем ему понадобился полный список новых заявителей по всем филиалам.