Тотальная война - Олег Маркеев

— Как зовут твою девчонку?

— Карина. Карина Дымова. Что с ней?

Энке отобрал у него фотографии, сунул в нагрудный карман. Оттуда же извлек новую. Меньшего размера.

— С девочкой ничего плохого не случилось. Если не считать того, что она сейчас сидит в баре пресс-центра с подружкой Леона Нуаре. — Энке повернул карточку изображением к Максимову. — Знакомься, Эрика фон Вестарп.

С цветного снимка на Максимова смотрело очаровательное лицо весело улыбающейся блондинки.

Срочно

Конфиденциально

г-ну Хиршбургу

Зафиксирован контакт «Мангуста» с Куртом Энке, известным Вам под оперативным псевдонимом «Урсус». С мобильного телефона «Мангуста» в ходе контакта был проведен разговор с объектом «Артур», находящимся в Москве. Анализ записи позволяет предположить, что между «Мангустом» и «Урсусом» достигнута договоренность о совместных действиях.

«Мангуст» и «Урсус» ушли из-под наблюдения. Их местонахождение на данный момент установить не удалось.

Объект «Вольхен» находится под нашим плотным контролем.

Жду дальнейших указаний.

Иоганн Блюм

* * *

Срочно «Сакуре»

Группа Блюма переходит в Ваше оперативное подчинение.

Действуйте по варианту «С».

Хиршбург

Какова вероятность, что встретишь в Берлине блондинку, с которой сутки назад побросал пластмассовый диск на университетской лужайке в Гамбурге? Рассуждения о том, что мир тесен, что случайности обычное дело, оставим обывателям, ведущим законопослушный образ жизни. Любой профессионал, не задумываясь, скажет, что вероятность такой встречи равна вероятности попадания артиллерийского снаряда в другой снаряд. Чертовски сложно, но можно. Если все рассчитать до шестого знака после запятой.

«„Подводка“ чистой воды. Наглая „подводка“. Так работают, если считают тебя за непуганого идиота. Или когда нет времени мудрить», — пришел к выводу Максимов.

Из телефонного разговора с Кариной он уже знал, что блондинка, похожая на Клаудию Шиффер, столкнулась с ней в парфюмерной секции супермаркета. Дамы удивились, взвизгнули от восторга и, взявшись за руки, пошли рейдом по магазинчикам. Устав от впечатлений и основательно проголодавшись, зашли в бар пресс-центра. По информации Энке, Эрика, несмотря на незаурядную внешность, зарабатывала второй древнейшей профессией — журналистикой.

«Складно у них все получается. Не через Нуаре, так через Эрику мне дают возможность „слить“ информацию в СМИ. Кто-то очень хочет скандала вокруг брактеата. Вернее так: зачем Винеру поднимать шумиху, вытащив на свет божий сокровища храма в Ретре? Ладно бы какой-нибудь Рембрандт из спецхрана… Народ хоть знает, кто это такой. А спроси у прохожих про храм в Ретре, сколько человек ответит? То-то. А то, что существует брактеат как неизвестная часть прильвицкой коллекции, знают единицы. И сердцем чувствую, количество осведомленных скоро начнет убывать в геометрической прогрессии».

Вспомнив об Энке, Максимов суеверно сжал кулак. К немцу с медвежьими повадками он успел проникнуться симпатией. Чем-то он напомнил самураев, блуждавших в филиппинских джунглях сорок лет после войны. Они не знали, что Япония капитулировала. А если до них и дошли слухи, то не поверили. Для таких людей слова «капитуляция» не существует. Их можно предать, о них можно забыть. Но они, проклятые и забытые, будут упорно вести свою войну.

Максимов понял намек Энке: «Штази» не капитулировала. И акция в арабском притоне служила лучшим подтверждением этого. Крови, конечно, пролили изрядно. Но как иначе? Террорист, как бойцовый пес, должен знать, что кусать вскормившую тебя руку смертельно опасно. Вышедший из-под контроля агент должен быть уничтожен моментально и показательно жестоко. Таковы неизменные правила в этом неменяющемся мире.

Следом пришла мысль, что давно пора запросить поддержки. Становилось слишком жарко. Слишком активно его толкали в капкан хорошо спланированной операции. Обдумав ее, Максимов убрал телефон в карман.

«Нет, Уж очень высокий темп. Пока наши обработают сообщение, все успеет трижды измениться. Надо выждать немного, — решил он. — Тем более, что уже приехал».

Машина, клюнув носом, притормозила. Таксист, не молодой парень из группы Энке, а пожилой, помятый жизнью «ости» повернулся и стал тыкать пальцем, показывая на двери в рамке из ярких огоньков.

— Пресса, я, я! — Он сразу опознал в Максимове туриста. Знания немецкого у которого едва хватило, чтобы правильно назвать адрес.

— Данке! — Максимов решил не выходить из образа.

Протянул деньги, не дожидаясь сдачи, вышел из машины.

По лестнице поднимался намеренно медленно, не хотел раздражать «наружку» резкими телодвижения. Пусть следящие привыкнут, что объект движется неспешно, не совершая подозрительных маневров. И еще хотелось продлить паузу, чтобы успеть настроиться на общение с милыми дамами. После сугубо мужского общества, со своими нормами поведения, это было совершенно необходимо.

В полумраке бара международная тусовка журналистов дружно усугубляла профессиональное заболевание — алкоголизм. Поставщики новостей — политики, кинозвезды, спортсмены и гангстеры — взяли тайм-аут до утра, большой войны не намечалось, а малые шли с прежней интенсивностью, обыватели досматривали по ТВ детектив, печатные станки лепили новую порцию новостей. Пользуясь передышкой, короли репортажа чесали языки, обменивались слухами, продавали сплетни и вяло кадрили начинающих жриц свободной прессы. И, конечно же, пили.

Максимов проталкивался сквозь толпу по направлению к ярко освещенному прямоугольнику бара, оттуда было легче осмотреть зал.

— Максим, сюда! — крикнул в спину женский голос. Максимов оглянулся. Две незнакомые женщины одновременно махали ему рукой. Они сидели у столика на одном из полукруглых диванчиках, стоявших вдоль стены. Свет низко опущенной лампы под абажуром не давал рассмотреть лица. Максимов лишь увидел, что это блондинка с хорошо развитой фигурой и худенькая брюнетка. Блондинка что-то прошептала на ухо черненькой, и та захохотала, закинув голову

Группа молодых и разгоряченных личностей целеустремленно ломанулась к бару, как на штурм рейхстага. Максимову пришлось прокладывать себе дорогу локтями. Кое-как протиснулся к столику дам.

— Максим, не узнал? Богатой буду. Ноги у Максимова на секунду стали ватными, Карина сменила свой кожаный прикид на открытое черное платье, державшееся на острых плечах на тонких бретельках. Но самое главное, пропали вихры каштаново-медного цвета, к которым он с грехом пополам притерпелся. Волосы теперь отливали врановым крылом и были гладко зачесаны за уши. Макияж, нанесенный умелой рукой, превратил ершистого подростка в молодую красивую женщину.