Эта больная любовь - Джесси Холл

Я провожу языком по передней части зубов, позволяя ей взять бразды правления в свои руки. Она хочет поиграть в короля королевства? Отлично. Посмотрим, как она будет править.

Я снова устраиваюсь на диване, откидываюсь назад и устраиваюсь поудобнее, а Нокс откидывается рядом со мной. Его руки уже сложены над татуированной головой, а довольная ухмылка наполнена лишь предвкушением грядущего.

Не то чтобы мы не проходили этот путь раньше. Мы с Ноксом занимались сексом с одной и той же девушкой в одно и то же время. После того как я вышел из тюрьмы, я был на взводе, трахал все, что привозил этот клуб, потому что не мог трахнуть ее. Но все прекратилось, когда я впервые увидел ее снова, спящую в своей комнате. Никто не мог сравниться с ней, и никто никогда не сравнится. Другие женщины вызывали у меня отвращение, и единственным способом расслабиться было надеть маску на этих сотрудниц и представить под собой ее залитое слезами лицо.

У этого человека есть вкус ко всему и ко всем. Ему нравится трахаться со всем, что может считаться запретным или возмутительным. Я видел, как он соблазнил и трахнул в задницу мужа девушки прямо у нее на глазах, потому что она воровала деньги в клубе. Обычный секс не для таких, как он. Этот человек — гребаная катастрофа, состоящая из неверных решений и необузданных желаний. Мы знаем, как играть вместе. Как делиться. Как ублажать. Но это… это другое.

Это моя Брайони.

Брайони опускается на колени на пол под нами, ее облегающее платье высоко задирается на бедрах. Ее руки находят каждую из наших ног и скользят вверх, касаясь наших коленей, а затем поднимаясь по бедрам. Нокс наклоняет голову, заглядывая в переднюю часть ее платья, а затем под юбку, между бедер. Извращенный ублюдок.

— Знаешь, мне кажется, что это немного не то. — Она хихикает про себя, отталкиваясь от наших ног и вставая над нами. — Можно я сяду?

Нокс закидывает голову на диван, а потом оглядывается на нее и шлепает себя по бедрам.

— Конечно.

Она не обращает на него внимания и садится между нами на кожу, положив руку на каждое из наших бедер. Я продолжаю смотреть на ту, что на ноге Нокса, представляя, как ломаю каждый ее палец, один за другим, может быть, даже сдираю ногти, пока она не будет жить и дышать только мной. Его покрытая татуировками рука находит ее бедро, и он медленно начинает массировать белую плоть под ним.

— Ммм… — Брайони закрывает глаза и откидывает голову в сторону. — Да, это приятно.

Мой член упирается в джинсы под ее тихие, тонкие стоны, становясь тверже с каждой секундой. Моей маленькой шлюшке, жаждущей члена, это нравится, и это сводит меня с ума.

— Да? А что, если я поднимусь чуть выше? — спрашивает он, медленно проводя пальцами по внутренней стороне ее бедра. — Уверен, это тоже будет приятно.

Она хихикает, а затем сжимает колени вместе.

— Я боюсь щекотки.

Он проводит рукой выше под ее платьем, и его пальцы исчезают.

— Думаю, ей нравится, когда ее щекочут, правда, Череп?

Его рука задевает ее трусики, когда он проводит пальцами по ее клитору, и она откидывает голову назад на диван, ее груди выпирают из-под топа. Моя вторая рука ложится на ее грудь, слегка приподнимая ее, а затем позволяя ей опуститься передо мной. Ее губы раздвигаются, и из них вырывается тихий стон.

Боже, ее губы такие, блять, идеальные.

Нокс тоже смотрит на ее рот, а его рука движется между ее бедер, пытаясь оттянуть трусики в сторону.

Она отмахивается от него, и он отступает.

— Я должна связать тебя за это.

— Должна, — с ухмылкой отвечает он, наклоняясь вперед и доставая из-за заднего кармана пару наручников.

У ублюдка есть наручники. Конечно, есть.

— Делай со мной что хочешь. Бери меня. Используй меня, — повторяет он ее слова, выставляя запястья перед ней, дразня ее. — Трахни меня на глазах у своего дружка. Покажи ему, чего тебе не хватало. То, в чем тебе отказывал этот ублюдок в маске.

Я собираюсь встать, чтобы закрыть ему лицо кулаком, но Брайони хватает меня за рубашку и тянет обратно на диван.

Он смеется, заметив это.

— У твоей девочки аппетит нешуточный. Ее нужно накормить, и я не думаю, что ты подходишь для этой работы, Череп.

— Нокс, — предупреждаю я.

Дышать трудно. Из ноздрей валит дым, и я уверен, что мои глазные яблоки кровоточат от того, как сильно я себя сдерживаю. Но Брайони проводит рукой по моему бедру, все выше и выше, пока не нащупывает мой член поверх джинсов. Она бросает на меня взгляд, который практически кричит: «Доверься мне».

— Руки за спину, — поет она Ноксу, беря наручники другой рукой. Он улыбается, выполняя ее просьбу, и она застегивает их на его запястьях.

— Ах, черт. — Он смеется.

— Слишком туго? — мягко спрашивает она, глядя на него через плечо.

— Да.

— Хорошо, — говорит она, а затем застегивает их еще туже.

Он шипит.

— Черт, девочка!

Мой член вздымается, когда жар похоти начинает сжигать меня изнутри.

— Теперь ложись на пол подо мной. На колени, — требует она с сиденья рядом со мной, и ее тон совершенно не похож на тон милой невинной девочки, которой она притворялась минуту назад.

Вот этот маленький демон.

Он делает, как она просит, играючи кусает воздух перед собой, заставляя ее улыбнуться.

— Правильно. Лицом к полу. Теперь смотри на меня.

Я с юмором наблюдаю, как моя рука собственнически проводит по внутренней стороне ее бедра, нежно потирая большим пальцем ее фарфоровую плоть. Она выплескивает свои требования до тех пор, пока он не нагибается, опускается на пол под ней лицом вниз, сложив руки на спине перед нами. Она встает, проверяет карманы его брюк, пока не находит ключ от наручников, а затем прикладывает каблук к его щеке. Его глаза настороженно расширяются.

— Я ничего не теряю, Нокс, — говорит она ему, каблуком надавливая на его лицо. — И никто, особенно сутенер из Детройта, не смеет проявлять неуважение к Эроу в моем присутствии.

О, твою мать.

Глаза Нокса смотрят на меня, а я сижу с довольной ухмылкой на лице, нахмурив брови. Она все время слушала. Я не думал, что она нас слышит.

— О, чувак, вы оба просто отморозки. — Он смеется, ударяясь о ковер под собой. — Мне это нравится.

Я знал, что ему понравится.

— Сними мой каблук зубами, — приказывает она.

Он делает