Лета Триглава - Елена Александровна Ершова

взрезало хламиду у голеней, и Джейкоб покачнулся, спиной отлетая к стене. Сверкнули желтые очи. Припав на четыре конечности, исхудавший, израненный, потерявший весь людов облик Рогдай вскочил ему на хребет и принялся рвать зубами и когтями. Оба кубарем покатились по полу. Джейкоб кричал, паля без разбору из пищали. Смертельный луч прожег дыру в одном из коконов, и из него повалил пар.

Ива скатилась со стула, увлекая за собой Василису. Прикрыв руками головы, видели, как обвисают шнуры, поливая горницу искрами, как рушатся перекрытия.

Чудовище полоснуло Джейкоба по руке. Пальцы, разжавшись, выронили пищаль, и она покатилась, посверкивая серебряным боком.

— Лови! — закричала Василиса.

Ива бросилась к пищали змеей. Подобрала трясущимися руками, наставила на Рогдая.

— Стреляй! Не жалей! Он уже не…

— Знаю, — выдохнула Ива.

Зажмурив глаз, нащупала углубление.

Рогдай точно понял.

Замер над распростертым телом доктора Джейкоба, уставил на полуденницу желтые глаза. Язык-жало все еще сновал во рту, перемазанном кровью, но во взгляде звериной жестокости уступало что-то осмысленное, что-то почти людово.

— …И… ва… — вытолкнула усаженная иглами пасть.

Полуденница выстрелила.

Луч коснулся его головы ласково, точно солнечный зайчик скакнул из окна. И череп лопнул. Обдал стены брызгами, ошметками гниющей плоти и кости. Обезглавленное тело медленно, будто погружаясь в омут, сползло вниз и застыло, распавшись на тлен и пепел.

Выронив пищаль, Ива опустилась на колени и застонала. Василиса накрула ее собой, прижимая к груди и шепча:

— Он уже не люден и давно не живой. Ты знаешь сама.

— Он мог бы исцелиться! И шел за мной, я знаю! Зачем еще нужно было прятаться в летучем корабле?!

— Он чудовище, мертвяк. И не излечился бы никогда. Хорс говорил, тело вернуть можно, а вот душу… Теперь все кончилось, и ты свободна. Мы свободны!

— А этот… живой?

Оставив Иву, Василиса склонилась над доктором Джейкобом. Залитый кровью, израненный и неподвижный, он не дышал. Под головой росла кровавая лужа. Дотронувшись до его руки, Василиса долго ждала, не проклюнется ли биение в жилах.

— Еще жив, — сказала наконец, отпуская его руку. — А лучше бы умер. Не будь его — не родилась бы Тмуторокань. И Хорс бы не погиб тоже.

Она замолчала, думая долго. Мысли путались. Кожу холодила прижатая к груди пластинка.

— Мы больше не вернемся?

Василиса обернулась на полуденницу. В ее взгляде читался страх. Что ответить ей? Солгать? Сказать правду? Но ни лжи, ни правды Василиса пока не знала, и Ива ответила за нее:

— Не вернемся. Некуда возвращаться. Что сделаешь теперь?

— Что должна, — ответила Василиса. — Но сделаю это сама. Ложись спать, Ива. И пусть тебе снятся хорошие сны.

Она помогла полуденнице раздеться, бережно уложила в кокон, где еще недавно спал Джейкоб Хорс. Шнуры оплели ее ласково, скользнули под кожу — Ива даже не поморщилась.

— Говорят, кто доберется до хрустального терема, тот положит начало новым летам, где не будет ни болезни, ни смерти, ни страданий, — прошептала она. — Сметет Триглав старый мир, как сор, ведь Триглав — великий бог, бог над богами, познавший и гибельное искусство Мехры, и лекарство Гаддаш, и огонь Сварга. Ты — великий бог, Василиса. Новый бог. Обещай, что будешь милостива к нам!

— Я обещаю, — ответила Василиса.

Скорлупка над коконом схлопнулась, отрезая Иву от мира. Ее губы дернулись в улыбке, веки закрылись, и Ива застыла — белая и обездвиженная, погруженная в волшебный сон, подобный смерти.

Василиса уронила руки и огляделась.

У порога все так же лежал Джейкоб Хорс.

Пищали невидимые помощники, качая в кровь спящих живительные вещества.

Боги спали и больше не видели снов.

— Вот я и осталась одна, — вслух проговорила Василиса. — А Ирий близко, и в то же время так далеко…

По уцелевшим шнурам прошла дрожь. Мигнули и рассыпались по стенам разноцветные блики.

— Пароль «Ирий» принят, — проговорил кто-то в самое ухо Василисы. Она отскочила, озираясь, но вокруг по-прежнему никого. То говорил кто-то, спрятанный в стенах, и голос этот, похожий на голос Мехры, разносился по всему летучему кораблю. — Доложить о повреждениях?

— Да, — выдавила Василиса, оттирая со лба пот.

— Повреждения составляют двадцать три и одна десятая процентов, — услужливо ответила невидимая Мехра. — Системы фильтрации и подачи кислорода работают без перебоев. Медицинское оборудование не повреждено. Заповедник «Беловодье» поврежден, но живые объекты способны перенести гиперсон и продолжить курс. Сканирование колонистов показало, что за исключением незначительных повреждений они способны перенести гиперсон и продолжить курс. Сканирование неопознанной женщины в криокапсуле показало, что тело не повреждено, способна продолжить курс. Сканирование доктора Джейкоба Хорса показало, что доктор Джейкоб Хорс находится в вегетативном состоянии и продолжить курс не способен. Прикажете продолжить курс?

— Он умер?

Горло сжало.

Пусть это не тот Хорс, которого знала Василиса, но это его тело, его голос, его глаза…

Она опустилась перед ним на колени, провела пальцами по волосам.

— Сканирование доктора Джейкоба Хорса показало, что доктор Джейкоб Хорс находится в вегетативном состоянии и продолжить курс не способен, — повторила Мехра. — Прикажете продолжить курс?

— А если…

Василиса достала из-за пазухи крохотную пластинку. Она была вся испещрена неясными символами, заклепками, черточками. В ней было что-то завораживающее. Что-то, хранящее в себе частичку Якова.

— Прикажете продолжить курс? — настойчиво повторила Мехра, и Василиса ответила на выдохе:

— Да. Продолжить… курс… на Ирий!

Пол под ногами поплыл. Сдвинулись застывшие в окне звезды, и огненный шар дрогнул и будто-то бы стал ближе. В голове у Василисы зашумело. А может, это шумело в утробе исполинского корабля. Облизав пересохшие губы, она хрипло выкрикнула:

— Это не все! Не все! Вот это, — она вытянула сжатую в дрожащей руке пластинку. — Это настоящий Хорс! Я вынула это из его головы! Можно вложить ее обратно?

— Запрос на операцию по внедрению микрочипа принят, — ответила Мехра. — Операция займет час и двенадцать минут.

Василиса вскрикнула, когда под ноги прыснули черные пауки. Приглядевшись, осознала: не пауки, железные твари с множеством лапок-инструментов. Действуя, как единый организм, они потащили тело доктора Джейкоба вглубь медицинского отсека и там, за плотной занавеской, уже невидимые взгляду Василисы, зажужжали, закопошились, затренькали, превращая человека во что-то иное…

Она хотела бы взглянуть, но понимала, что глядеть не стоит. И вместо этого позвала:

— Мехра!

Призрачный голос не отозвался.

— Мария Евгеньевна?

Снова молчание.

— Ирий! — крикнула в панике Василиса. — Пароль «Ирий»!

— Пароль «Ирий» принят, — тотчас же отреагировала Мехра.

— Ты можешь распылить эту жидкость из чанов, — Василиса указала рукой, — над Тмуто… заповедником «Беловодье»? Я хочу, чтобы они все уснули, а проснулись уже на Ирии здоровыми.

— Запрос принят. Живые объекты заповедника «Беловодье» способны перенести