Попадать, так с музыкой - Михаил Гуткин

— Понимаете, товарищ старший лейтенант. Я как-то привыкла, что тут у нас все делается по плану. Вот и решила, что на аресты тоже дают план.

— Отвыкай. И больше подобных вопросов не задавай. Хорошо еще, что тебя слышал только я. Иди, Пряхин тебя ждет.

В наш с Игорем кабинет втиснулись шесть человек, не считая меня. То, что стало тесно, еще можно было перетерпеть, но они к тому же все курили. Увидев, как я поморщилась, сообразительный Пряхин тут же прекратил курение и открыл пошире форточку.

— Все уже в курсе, чем нам предстоит заниматься. Мы проводим на нашем участке обыски и аресты. Кроме членов семей участников контрреволюционных организаций, перешедших на нелегальное положение или бежавших за границу, аресту также подлежат лица, хранящие огнестрельное оружие без соответствующего разрешения. Эти лица будут привлекаться к уголовной ответственности.

Такие рейды сегодня пройдут по всему городу. Гор-отделу НКГБ для усиления придаются бойцы из роты НКВД. Анна Петровна их знает, — кивнул он в мою сторону. — К нашей группе будет прикомандировано отделение — девять человек с двумя грузовиками. Грузовики потребуются для транспортировки арестованных. Обязательно проинструктируйте всех бойцов, как вести себя с арестованными. Любые разговоры пресекать максимально жестко. Далее. На нашем участке пять домов от трех этажей и выше. Все остальные дома — одноэтажные, с чердаками. И в каждом доме есть подвал. Вся наша группа едет на первом грузовике, который остановится в квартале от заданного района. Далее выдвигаемся пешком, а грузовики подъедут после начала операции. Таким образом будет обеспечена скрытность и внезапность.

Внутрь захожу я с участковым и двумя бойцами. Остальные бойцы рассредоточиваются по периметру с контролем дверей, окон, крыш. Два человека страхуют всю группу снаружи. С водителем остается еще один боец. Теперь оружие. У всех штатные пистолеты и револьверы. У бойцов также будут четыре автомата ППД. На всякий случай будут также два ДП и четыре гранаты РГД. Но стрельба только в самом крайнем случае — нам нужно арестовать людей для их последующей высылки, а не для расстрела. Вот если будут сопротивляться, тогда другое дело. Как говорил Максим Горький: «Если враг не сдается, его уничтожают». Анна Петровна, ты можешь вместо своего штатного нагана взять «парабеллум», но применять его опять же только в крайнем случае. У него слишком сильный бой, поэтому могут пострадать посторонние. В первую очередь старайся использовать вальтер. Тем, у кого пистолеты, дослать патрон в патронник. Вопросы?

— Кто будет командовать бойцами НКВД? — раздался вопрос кого-то из присутствующих.

— Бойцами НКВД будет командовать товарищ Северова. Она их хорошо знает — ей и карты в руки. Еще вопросы?

Больше вопросов не было, и мы вышли на улицу в ожидании грузовика. Пока мужики снова с удовольствием курили, я грустила. Ни с того ни с сего я получила под команду целое отделение бойцов. Было бы это на тренировке — никаких проблем. Но тут совсем другое дело. От неправильной расстановки может зависеть чья-то жизнь или провал операции. Не было печали! А отказаться нельзя — как-никак я командир.

Впрочем, практически вся операция прошла, к моему удивлению, тихо и мирно. Мы подбирались к очередному дому из списка Игоря, окружали дом, после чего «группа захвата» спокойно заходила внутрь и выводила очередную порцию. Задержанных тут же усаживали в грузовик, который немедленно уезжал. Пока мы на втором грузовике подбирались к следующему дому и выполняли точно такие же действия, первый успевал вернуться. Я поразилась, насколько четко все было организовано. И это при том, что не было никаких «маски-шоу».

Когда грузовики совершили по пять ходок, Игорь сказал, что свой участок мы отработали и осталось проверить один дом, в котором, по его сведениям, у хозяина есть незарегистрированное ружье. Вот тут меня ждало небольшое представление. Я с бойцами стояла под окнами довольно ветхого одноэтажного дома, когда вдруг через открытое оконце услышала сразу собачий лай, чью-то ругань, собачий визг, опять ругань, только уже другого человека, и, наконец, все затихло. Я не выдержала и с улицы крикнула:

— Игорь, у вас там все в порядке?

— Можно сказать, что все. Хочешь — заходи.

Любопытная я, конечно, тут же заскочила в дом. В просторной комнате увидела следующую картину: на полу наполовину под столом лежит скорчившийся мужик на вид лет тридцати. В углу женщина с трудом удерживает черного спаниеля, злобно рычащего на Игоря. Сам Игорь потирает левой рукой правую и одновременно разглядывает штаны со следами собачьих зубов. Участковый держит в руках какое-то ружье, а боец стоит с растерянным видом.

— Вот, товарищ младший лейтенант, видишь, как твой начальник пострадал. Пока разбирался с владельцем незарегистрированного оружия, его пес стал разбираться со мной. Но теперь уже разобрались. Ну-ка, товарищ сержант, расскажи нам, что это за ружье.

— Так я не охотник, товарищ лейтенант, — виноватым голосом заговорил участковый. — Вижу, что охотничье, и все.

— Да, ты действительно не охотник. Тогда слушай. Это гладкоствольное ружье изготовлено в мастерской братьев Ремпт в Зуле, Германия. Стволы заводов Круппа. Год выпуска примерно 1924-й. Очень неплохая двустволка и в отличном состоянии. Понятно, что хозяин не хотел с ней расставаться. Вот только откуда она у этого молодца?

— Товарищ лейтенант, если тут все уже в норме, то можно вас на пару слов? — влезла я в их разговор.

— Можно. Ох, чертов пес. Был бы ты не таким породистым, я бы тебя точно пристрелил.

С этими словами Пряхин вышел на крыльцо. Я потопала за ним.

— Игорь, а что будет этому мужику за незаконное хранение оружия?

— Дадут, скорее всего, года три. Он ведь только в этом проштрафился. Учтут крестьянское происхождение и то, что ни в каких бандах не состоял.

— А если бы он сам пришел в милицию и зарегистрировал свое ружье?

— Тогда бы с ним поговорили. Может быть, даже оставили ружье, так как он, судя по собаке, охотник. Правда, прошлый участковый, скорее всего, это ружье себе бы прихапал. За это он теперь сам лес рубит. Этот-то сержант новенький. Всего месяца два здесь участковым.

— Слушай, а обязательно этого мужика сажать? Может, зарегистрировать ружье и все?

— Видишь ли, несмотря на ушибленный кулак и дырки в штанах, лично я против него ничего не имею. Но по закону мы обязаны его арестовать. А почему это ты вдруг так заинтересовалась?

— Да вот, появилась у меня одна идея. Но для ее реализации нужно с этим мужиком нормальные отношения заиметь.

— Тогда замечу, что помощь органам ему, конечно, зачтется. Поэтому если ты сумеешь с него что-то полезное получить, то отпустим его с миром и даже ружье оставим. Давай рассказывай.

— Мне очень пес понравился. Чистопородный спаниель. Его можно использовать для наших целей.

— Каких именно?

— Я где-то читала, что таких собак с тонким нюхом можно использовать для поиска оружия, наркотиков и тому подобного. И обучить их этому не очень сложно, если инструктор грамотный.