Непорочная для бандита. Я тебя сломаю - Ада Ридель

Больница находится недалеко. Максимум тридцать минут езды.

И вот когда мы подъезжаем на парковку, Артур, как истинный, джентльмен-бандит, открывает дверь и бросает на ходу:

– Попой своей шевели, я сейчас промокну.

– А я говорила взять зонт! – возмущаюсь, аккуратно ставя ножку в полу сапожке на асфальт. Чуть не проваливаюсь в лужу, но Артур хватает меня за талию. Которой нет! Живот всё больше! Растёт как на дрожжах! Уверена, там богатырская девочка Алиева, которая родится весом под сто пятьдесят кило.

– Зачем? Мы на машине, – ну, вот, теперь не возмущайся, раз ты на машине.

Как только становлюсь на ноги, Артур накрывает мою голову, на которую уже успели упасть град каплей, тёмным коротким пальто.

И, чёрт, кажется, я становлюсь слишком сентиментальной. Потому что этот поступок кажется мне милым.

– Шевели булками, неженка! – торопит, и я, обхватывая себя руками, жалею, что не надела ещё один свитер под бежевое пальто. В салоне машины тепло… А сейчас холодно. Хоть и Алиев рядом.

Не знаю, как слышу мелодию звонку через барабанящий по ушам дождь. Мы останавливаемся.

– Погоди пока, подержи сама, – он даёт мне «крылышко» своего пальто, под которым я прячусь от дождя. Поворачиваю голову, наблюдаю за тем, как он достаёт свой телефона из кармана брюк.

Лицо тут же напрягается. Меняется ежесекундно, стоит взглянуть в экран. Сжимает телефон в руках, и, увидев раздражение и какое-то беспокойство в глазах Артура, не выдерживаю:

– Что там? – сердце падает в пятки от этой тишины. От его глаз, которые сверкают недоброй молнией.

Он не отвечает на мой вопрос. Отвечает на звонок.

– Чем обязан? – недовольно шипит. Я не слышу, о чём они там говорят. Молча стою как на иголках, и ожидаю следующих слова своего мужа. – И? Срок ещё не вышел.

Когда он говорит последнюю фразу – кровь в жилах леденеет.

Понимаю по одному слову – Райский.

– Нечестный обмен, Райский. У тебя член моей семьи. Вернёшь мне её – отдам тебя Майю.

Сдавливаю ткань его пальто. Надеюсь, он так говорит не специально.

– Что? – его обеспокоенный тон передает это чувство и мне. Внезапно Артур перекидывает телефон из одной руки в другую и хватает меня под грудь. Ткань вылетает из рук, но я не сопротивляюсь. Делаю шаг вперёд, потому что Алиев тянет меня на себя.

Бегу за ним, слежу за тем, как он осматривается по сторонам.

Стараюсь не паниковать, потому что знаю, что рядом с нами ещё два человека. Телохранители.

Воздух резко покидывает лёгкие.

Было. Два человека.

Один из них только что замирает.

Делаю шаг вперёд, распахиваю глаза и медленно наблюдаю за тем, как во лбу у мужчины появляется чёрная точка. Плоть летит по сторонам, окрашивая лицо охранника в хлынувшую от раны кровь.

Чуть не падаю на асфальт, но Артур не даёт этого сделать.

– Не шути со мной, – цедит сквозь зубы и продолжается идти вперёд. – Не боишься, что с ней что-то случится? Или ребёнком? Я запросто могу их грохнуть.

На последней фразе он усмехается.

Подходит к автомобилю, переступает через лежащего рядом мужчину.

Тошнота тут же подступает к горлу. Живот сводит спазмами, и я чуть не сгибаюсь в три погибели, чтобы не выплюнуть свой завтрак на землю. Но не успеваю. Артур открывает дверь автомобиля и рывком сажает меня на заднее сидение.

И перед тем, как закрыть дверь, я слышу одну больную фразу, которая колит по сердцу.

– Думаешь, я люблю её? И мне слабо убить Климовскую суч..

И всё. Тишина салона и барабанящий по крыше дождь оглушают.

Как и его слова.

Нет. Не верю. Не мог он такого сказать. Особенно с таким пренебрежением в голосе.

Поднимаю взгляд с трясущихся пальцев и наблюдаю за тем, как мужчина, первый охранник открывает дверь автомобиля.

Не успевает залезть в салон.

А у меня перед глазами замедленная съёмка.

Потому что мужчина… Мешком падает на грязную землю.

И всё. Нет у нас больше охраны. И Артур, который только хотел сделать то же самое, отстраняется от автомобиля. Приходится идти на водительское место.

И я надеюсь, что сейчас он всего лишь запрыгнет в автомобиль, и мы уедем отсюда, но…

Алиев резко останавливается прямо на полпути. Перед самым носом.

Его неожиданно клонит назад. Рука медленно, словно плеть опускается вдоль туловища. А телефон выпадает из рук.

Его тело за какую-то секунду скрывается за капотом.

И я, возможно, буду дурой.

Но я, ничуть не мешкая, вылезаю из автомобиля. Знаю, что Райский меня не убьёт. Я ему нужна. Как и мой ребёнок.

Хотя…

Он всё равно сделал это. Попытался убить его. Ведь убил на моих глазах людей. И если бы это было первое убийство, которое я видела… Я бы точно не выдержала. Был бы выкидыш.

Но не сейчас. Мне всё равно на остальных. Плевать на охрану, что сейчас спит мёртвым сном.

Я переступаю через одно тело, плюхаюсь сапогом в лужу. Дождь бьёт по лицу, превращая волосы в сосульки за несколько секунд.

Меня не волнует ничего. Даже снайпер, который может быть где-то неподалеку. Они ведь…

Не свалились просто так?

Меня беспокоит один человек.

Которого вижу лежащего на асфальте.

Слёзы подступают к глазам, стоит увидеть его состояние. И я, не раздумывая, сигаю к нему, падая на колени и раздирая колготки о камни. В панике смотрю на Артура, который бледнеет с каждой секундой всё больше. Я не могу глянуть его в лицо. Взгляд сконцентрирован на груди, на его майке, по которой сейчас растекается багровое пятно.

– Нет, нет, нет, – шепчу себе под нос, не зная, что и делать. Руки в воздухе колышутся как в припадке. Не могу до него дотронуться.

Я ничего не вижу перед собой из-за слёз. Но решаюсь. Только бы хоть как-то помочь ему.

Не знаю, куда давлю ладонями, чтобы закрыть рану.

– Он же сказал, что не тронет! – восклицаю Артуру в лицо, пытаясь остановить кровь. А он молчит. Не отвечает. Только кровь вылетает изо рта, а лицо белеет сильнее.

Меня ударяет дрожью. Страхом. Потому что не знаю, что делать. Боюсь за его долбанную жизнь.

Надеюсь, что кто-то из клиники сейчас увидит это через камеры. Придёт и поможет. Или… Кто-то приедет! Появится человек! Но как назло…

Ни души.

– Артур, не молчи же, ну! – слёзы текут по щекам, вместе с дождём. От тела Алиева уже разрастается огромная лужа крови, которая смешивается с грязной водой. Течёт вниз, омывая асфальт багровой жидкостью.