Наследники Шамаша. Тени и пыль - Alexandra Catherine

раздражении обернул её плащом, рванул за руку и потащил в дом.

— Мне больно! — выдавила она, пытаясь высвободиться.

— Увы, это единственная боль, которую я в силах причинить тебе, надоедливая ты ведьма! — рыкнул тот. — И каждый раз при взгляде на тебя я жалею, что герцог ленился пороть тебя розгами. Будь ты моей дочерью, я бы постарался, чтобы каждый удар, каждая верёвочка запомнилась тебе на всю жизнь и стала для тебя наукой.

— Ты — чудовище, тебе нельзя иметь детей!

— Твоим именем нужно назвать самую разрушительную войну Архея за всю его историю!

— Ни одна женщина не выберет себе в мужья такого неотёсанного мужлана!

— Я и так всегда получаю все, что захочу! — расхохотался Сагдиард. — И кого захочу.

— Дикарь!

— Ни один мужчина не возьмёт в жену такую ведьму. Кроме Его Высочества Марка, ибо он так наивен и глуп, что его облапошит любая посудомойка. Ты не стоишь всей этой возни, крутящейся вокруг тебя.

— Ах ты вонючий боров! — заверещала Ишмерай, не заботясь о выражениях и выбиваясь.

— Клянусь Небом, когда-нибудь я тебе отплачу! — прошипел он.

Через минуту оскорблений и тщетной борьбы Сагдиард втащил Ишмерай в дом, швырнул её Марцеллу в руки и фыркнул:

— Шпионила за нами. Теперь сам ей всё объясняй.

Ишмерай прижалась к Марцеллу, боясь глядеть ему в глаза.

Граф Сагдиард гордо удалился, а Марцелл отвёл воспитанницу в угол и грозно напустился на неё:

— Объяснись!

— Я услышала шум и решила разузнать, чем он вызван!

— Что ты видела?

Девушка промолчала, раздумывая, где соврать.

— Что ты видела? — громче и требовательнее воскликнул Марцелл.

— Я ничего не видела!

— Лжёшь, барышня! Если ты мне сейчас же не скажешь, я отправлю тебя в другое место, на этот раз без Атанаис, и ты будешь жить там долгие месяцы в одиночестве! Лишь молчаливая стража время от времени будет сменяться у твоей запертой двери! Говори сейчас же!

— Я видела, как вы вносили в дом раненого человека, — ответила девушка, вырвав руку из его хватки. — И ничего больше. Сами виноваты! Не надо было так шуметь!

— Не сидится тебе на месте, — вздохнул тот, гневно сверкая на неё своими черными, будто маленькие гагаты, глазками. Модно подстриженная черная борода обычно придавала ему несколько франтский, но нестерпимо добрый вид, нынче же невыносимо пугала.

— Вы не смеете скрывать от нас правду! — воскликнула Ишмерай. — Вы поступаете с нами дурно.

Марцелл вздохнул, покачал головой и произнёс:

— Нет, Ишмерай. Когда-нибудь правда откроется вам, но не сейчас. Я не смею открыть её. Порою, я не в силах согласиться со многими приказаниями герцога, но с этим приказом я согласен полностью.

— Любопытно, — негодующе проговорила Ишмерай. — Ты согласен с ним как его опытный шпион? Или как человек, который с малолетства нянчил нас?

— Я согласен с ним со всех сторон, — рыкнул он. — Я не обязан отчитываться перед тобою, несносный ребёнок, будь ты хоть дочерью королей и богов!

Вдруг мимо них пролетела Атанаис в светлом халате, надетом поверх кремовой сорочки. Волосы её были заплетены в длинную косу и подвязаны кремовой лентой. Сагдиард, проводив её просветлённым взглядом, незамедлительно последовал за ней.

— Это ещё что?! — возмутился Марцелл и воскликнул, побежав за нею, крепко держа Ишмерай за руку. — Сударыня! Отчего вы не в постели?! Потрудитесь вернуться в свою спальню!

Атанаис без колебаний вошла в ту комнату, где столпились люди и где на белых простынях, перепачканных кровью, лежал раненый. Толпа оттеснила Ишмерай, и она не увидела лица несчастного, но слышала его тихие хрипы и стоны.

— Уходите все отсюда! — рычал Пеаний. — Ему нужен воздух! Вы все мешаете! Чего вам надобно, барышня?

— Я могу помочь! — услышала Ишмерай твёрдый голос сестры.

— Марцелл! — крикнул Пеаний. — Забери барышню! Ей нечего мараться в крови!

— Должно быть, вы не знаете или забыли, что я — выпускница орнской академии, закончившая её с отличием. У меня есть год опыта работы в больницах. Я — целитель, а целитель не боится крови. К тому же, вы забыли, каким даром обладает мой дядя, Лорен Рин.

— Помимо дара он обладает и недюжинным опытом. Можете ли вы похвастаться опытом, сударыня? — недовольно осведомился Пеаний. — Не мешайте! Тут нечего глядеть!

— Я работала в Эриданской больнице целый год, — решительно и твёрдо заявила Атанаис, и Ишмерай изумилась её решительности. — Это капля в море, но моя помощь не будет лишней. Я буду делать все, что вы скажете. У вас на руках умирает человек, а вы отталкиваете помощь.

Поколебавшись несколько мгновений, лекарь быстро кинул ей:

— Вымой руки как следует в горячей воде, девочка, и встань по левую руку от меня. Остальные должны оставить нас! Останьтесь кто-нибудь на страже, если барышне станет худо.

— Я останусь, — тотчас вызвался Сагдиард.

— Мне не станет плохо, — спокойно отчеканила Атанаис. — Я возилась в человеческой крови последние пять лет.

— Как хотите, — буркнул лекарь. — Теперь все вон!

— Я тоже могу помочь! — воскликнула Ишмерай, когда Марцелл вёл её по коридору подальше.

— У тебя нет такого образования.

— Я не боюсь крови! Я помогу Атанаис!

— Тебе там делать нечего! Мы и так должны были сохранить все в тайне.

— Сагдиард остался. Могу поспорить, у него тоже нет такого образования!

— Сагдиард две трети жизни плавает во всем этом! К тому же, он много лет дружит с этим человеком.

— Его ранили, когда он охранял нас? — в ужасе прошептала Ишмерай.

Марцелл сухо кивнул, толкнул её в комнату и, бросив: «Я не желаю видеть тебя до самого утра!» ушёл, хлопнув дверью и даже заперев её на ключ.

— Но я тоже хочу помочь! — закричала Ишмерай, забарабанив кулачками в дверь, но никто её не услышал.

Дочь герцога так и просидела у двери до самого рассвета, не сомкнув глаз. Она с тревогой прислушивалась к шорохам в доме, но не могла разобрать ничего определённого. Накрывшись плащом, прижав ноги к себе, обняв их и