Разные судьбы нас выбирают - Александра Черчень

Без трепета сердца, когда мы рядом, без счастья, когда я вижу те же чувства в зеленых глазах, без жара, окутывающего душу покрывалом, которое защищает тебя от жизненных морозов лучше любого очага. Нежность – это ощущение его тепла на кончиках пальцев, даже когда рыжая осень далеко… Любовь – это маленький огонек в солнечном сплетении, который иногда не дает дышать…

Но без него пусто, холодно и одиноко. Без него никак. Без него жизнь не имеет смысла. Глупы те, кто закрываются, закутываются в свой холод и не дают себя согреть тем, кто пытается это сделать.

Жизнь – движение. Жизнь – полет. Жизнь подобна фениксу. Если не сгоришь, не сможешь возродиться. Иной. И надо быть счастливыми. Пусть недолго. Пусть на миг. Но надо! Иначе все теряет смысл.

– Нет, – твердо произнесла, глядя в жадные золотые глаза совсем рядом.

– Почему? – искренне удивилась дева.

– Мне самой необходимо, потому и не отдам. Это мое.

– Какая ты жадная, – усмехнулась Огонь.

– Не сказала бы, – покачала головой и на несколько шагов отошла от стены пламени, так как юбка уже начала тлеть. Потушила одежду и продолжила: – Вот представьте, что у вас есть шкатулка с драгоценностями. Их немного… Некоторые украшения старые, тусклые и даже поцарапанные. Казалось бы, бросовый хлам… Но с каждой вещичкой связаны воспоминания. Каждая царапина символизирует какое-то событие. Несет в себе отголоски смеха, слез, счастья или ярости. Они – это часть твоей жизни. Почти машина времени. Возвращаешься…

– А ты и правда забавная…

– Рада, что развлекла, – сухо ответила.

– Тогда, хоть это и не в моих правилах, есть иное предложение… – Она переместилась мне за спину, и огненные ладони легли на плечи. Под ее руками платье рассыпалось пеплом, но кожа почему-то даже не покраснела. – Может, ты отдашь мне страсть?

В огне вспышкой полыхнул образ Лирвейна.

Ледяное сумасшествие. Мужчина, в руках которого мне отказывает здравый смысл. Под губами которого горит тело. И, что бы он ни сказал, я не могу долго на него злиться. И без него. Не могу уже долго… без того вспыльчивого, язвительного, но такого искреннего блондина. О да, нахала, потому как то, что он творит, иначе как нахальством не назвать. Чей запах туманит голову, а вкус воды в самых разных ее воплощениях запоминается надолго.

Он иной. Не Рыж.

– Нет, – повторила я.

– Почему?

– А вы не поверите, – весело рассмеялась, но все равно ощутила в смехе льдинки отчаяния. – Он тоже мне дорог. По-другому. Эмоции другие, оттенки, краски, ощущения. Но они тоже важны для меня. Это просто иные камни, заключенные в другой металл. Но они не менее драгоценны.

– Какая ты неинтересная, – уныло сказала девушка и, подпрыгнув, ступила на огненную ступеньку. Медленно начала подниматься, и под ее ногой за доли секунды из пламени соткалась лестница в небо.

– Какая есть, – пожала плечами, пытаясь смирить те чувства, что сама же разбудила.

– Знаешь… – Она остановилась, хлопнула в ладоши, и меня осыпала золотая пыль.

– За что? – ошарашенно смотрела на тающие на ладони искры. – Я ведь ничего не отдала.

Вскинула голову, но увидела только смутный, полупрозрачный силуэт.

– Ты осталась собой. – Отголоском эха прокатился по долине звонкий смех. – И это ценится. Мной по крайней мере. То есть я одобряю… Встретимся на испытании, принцесса!

– Хорошо… – растерянно пробормотала, глядя на окружающий меня огонь и размышляя, как же отсюда уйти.

Подумала, накрутила еще щитов и смело шагнула вперед. Все в порядке, кажется.

Но тут передо мной возникло хитро ухмыляющееся лицо Огненной девы, и она сказала:

– Почти забыла…

Мои щиты испарились, как будто их и не было, а тело объяло пламя.

Нет, я не горела и волосы не вспыхнули, но кожу обожгло нестерпимым жаром. Платье вспыхнуло и тут же осыпалось на песок крупными хлопьями пепла. Такая же участь, по всей видимости, постигла и ленту, так как волосы расплескались по спине и плечам.

А я кричала. Потому что было больно как никогда. Казалось, огонь, вместо того чтобы терзать тело, решил выжечь душу, сердце, легкие и вообще все, что внутри. Проникал через поры, растекался по мышцам, причинял почти невыносимую муку и, добираясь до солнечного сплетения, сворачивался там клубком, который жег уже едва заметно. Но это по сравнению с тем, что я испытывала…

Наконец пытка, казавшаяся бесконечной, прекратилась, и пламя вокруг теперь мягко стелилось по земле, не вздымаясь более к небесам.

А я сидела на песке, тупо глядя в одну точку, и пыталась заставить себя встать.

В себя меня привел резкий окрик:

– Аля! – После послышались торопливые шаги, на плечи опустилась мягкая ткань, окутывая вдруг начавшие мерзнуть плечи знакомым теплом.

– Рыж…

– Я тут, милая. – Он подхватил меня на руки и крепко прижал к себе, лихорадочно гладя по распущенным волосам.

Прижалась к нему и обняла за шею:

– Отпусти, пожалуйста.

Ев секунду колебался и все же поставил меня на ноги, но отступить даже на шаг не позволил, сразу же сомкнув руки на талии и прижав к себе.

– Я боялся, – выдохнул мне в волосы спустя миг. – Она загородила тебя, и я даже видеть тебя не мог. Метался, думал, что с ума сойду. Сто раз проклял себя за то, что вообще тебя сюда привел.

– Но все закончилось хорошо. – Подняла к нему лицо и слабо улыбнулась. Запустила руку в его волосы, успокаивающе поглаживая по затылку, второй невесомо скользила по гладкой коже шеи. – Она одобрила меня. Так что не зря все, рыжик.

– Но страх тебя потерять не проходит, – обреченно признался он, коснувшись ртом моего лба, затем скулы. На секунду замер, но я все же ощутила невесомый поцелуй в губы. Просто прикосновение…

Удивиться я не успела, потому что в груди стало расти маленькое солнце, я тихо простонала и обессиленно прислонилась к Пламенеющему.

– Сила? – сразу понял он. Меня хватило только на то, чтобы отрывисто кивнуть. Мужчина приподнял мой подбородок, заставив посмотреть на него, и тихо сказал: – Тогда отдай лишнее.

А затем был поцелуй. Настоящий. Горячий, жадный, в котором смешалось все, что у нас было, есть и будет. Тепло того времени, когда мы впервые встретились, огонь, который подпитывался нежностью и тем, что мы его… ценили. Оберегали. Не позволяли потухнуть все эти годы.

То, что есть сейчас. Осознание друг друга, что он мужчина, а я стала взрослой и нас тянет друг к другу. И что это… правильно? Правильно. Верно. Так должно быть. Должен быть огонь в груди, когда я его вижу, пламя в малахитовых глазах, когда он смотрит на меня.

Горечь от осознания будущего. Вернее, того, что оно практически невозможно. Меня там может не быть. Нам могут не позволить. Да и нужно ли? Пламя горит, пока есть преграды, которые оно может сломить и поглотить.