Древний мир - Анна Ермановская

Вавилон, как никакой другой древний город, на протяжении веков пленял фантазию людей. Это название, сохраненное для нас прежде всего Библией, стало воплощением большого многолюдного города с великолепными постройками. Упоминания Вавилона в книгах Ветхого Завета в большинстве случаев связаны с военными столкновениями между вавилонянами и жителями Палестины. Печальный опыт, приобретенный последними, сообщает этим упоминаниям антивавилонскую направленность. Завоевание Иерусалима и разрушение Храма Соломона были связаны с Вавилоном и его царем Навуходоносором (Набу-кудурри-уссуром) II, предпринявшим в 597 и 587 годах до н. э. походы в Палестину и угнавшим в вавилонский плен много жителей Иудеи.

Самым популярным из этих не лишенных предвзятости библейских сказаний стало повествование о сооружении и разрушении Вавилонской башни, с особой силой врезавшееся в память людей, тревожа их чувства и воображение. «На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с Востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес; и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли.

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город (и башню). Посему дано ему имя Вавилон; ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле» (Бытие 11, 1–9).

Именно эта история сделала Вавилон символом гордыни, побуждающей людей браться за решение непомерно грандиозных задач. Однако работа прерывается Божественным вмешательством, наглядно показывающим всю тщетность подобных замыслов.

А существовала ли Вавилонская башня на самом деле? И если да, то как она выглядела? Эти вопросы занимали людей в самые разные времена. В Средние века главным делом многих ученых, политиков, писателей было проиллюстрировать и истолковать библейское слово, и это вполне соответствовало уровню знаний того времени. В ту пору в Европе очень мало знали о Ближнем Востоке и почти ничего – о его истории. Противоречия между христианским и исламским миром привели к прямым столкновениям. Крестовые походы привлекли на Ближний Восток многочисленное европейское воинство. Конечно, они служили прежде всего делу расширения сферы влияния европейских властителей, которые ловко скрывали это обстоятельство под маской «защиты святых мест». Но войска не достигли Месопотамии, ограничив область своего вторжения в основном районами Малой Азии, Сирии и Палестины. В конце концов военные походы не только не привели к расширению представлений о древних месопотамских поселениях, но, наоборот, вызвав недоверие и враждебность местных жителей-мусульман, усложнили доступ в населяемые ими районы.

В те времена о землях так называемой Аравии, расположенных далеко от побережья Средиземного моря, в Европу поступали лишь весьма скудные сведения. Правда, попадавшие в Месопотамию европейские путешественники неизменно пытались отыскать там известную по Библии Вавилонскую башню. Решение этой задачи было связано с многими препятствиями. Прежде всего, само путешествие было чрезвычайно трудным и изнурительным. Оно могло быть совершено верхом на лошади или осле либо пешком, но в любом случае требовались крепкое здоровье и большая выносливость. К тому же, путь проходил по местам далеко не спокойным. Чтобы попасть в Двуречье, следовало пересечь либо

Малую Азию, либо сирийско-арабскую пустыню, то есть области, которые контролировались кочевыми племенами. К европейцам они относились с крайним недоверием, в особенности когда те проявляли чрезмерный интерес к определенным местам. Свою роль играл и религиозный антагонизм, стоивший жизни многим «неверным», то есть чужеземцам. Так что путешествие на Восток на протяжении столетий оставалось предприятием весьма опасным.

В самой Месопотамии, помимо крупных городов, мало что могло в ту пору заинтересовать путешественника. Знаменитые города древности давно пришли в упадок, были занесены песками и стали почти неразличимы. Между тем в некоторых названиях этой поры можно было увидеть и старые названия, помогавшие ученым отождествить существующие населенные пункты с древними поселениями. К редким примерам такого рода принадлежит Вавилон, чье имя угадывалось в наименовании городища Бабиль. Воспоминание об этом крупном и важном городе так и не стерлось окончательно из памяти людей. Однако жителям деревень, расположенных на самом городище или вблизи него, даже в голову не приходило задуматься о роли и значении города, некогда стоявшего здесь. Лишь его название, передаваясь из поколения в поколение, позволило немногим путешественникам, достигшим Месопотамии, определить месторасположение древнего Вавилона. Опираясь на знания, почерпнутые из Библии, они устремлялись на поиски следов, которые должны были остаться от такого мощного сооружения, каким представлялась им Вавилонская башня.

Первым путешественником, оставившим нам краткое описание развалин Вавилона, был испанец Веньямин из Туделы, живший в Наварре и между 1160 и 1173 годами совершивший путешествие на Восток. Его привело сюда, помимо научного любопытства, данное ему поручение пересчитать еврейские общины, осевшие в Двуречье. Так как довольно крупное еврейское поселение такого рода находилось поблизости от древнего Вавилона, то он побывал и здесь и увидел вместо города развалины. Веньямин из Туделы не мог, конечно, не попытаться отыскать Вавилонскую башню и принял за нее один из самых больших холмов – вероятно, Бирс Нимруд. Описание путешествия, составленное Веньямином, в свое время не получило никакого отклика. На протяжении нескольких веков оно продолжало оставаться единственным свидетельством. Лишь к XVI веку относятся дошедшие до нас дальнейшие письменные известия о путешествиях в Месопотамию. Это были большей частью случайные визиты дипломатов и купцов, но кое-кто из них оказался достаточно наблюдательным и сумел хорошо описать увиденные им страны. Особенно хорошо это удалось немецкому врачу Леонхарду Раувольфу, который посетил Восток между 1573 и 1576 годами. Он, подобно многим путешественникам, пытался найти следы, которые должны были остаться от Вавилонской башни; однако на месте, традиционно отводимом Вавилону, ему ничего не удалось обнаружить.

За Вавилонскую башню путешественники принимали в дальнейшем одно из двух крупных городищ, расположенных относительно недалеко друг от друга. На самом деле они представляют собой сохранившиеся поныне остатки башни в Акаркуфе западнее Багдада и руины Борсиппы, именуемой ныне Бирс Нимрудом, юго-западнее Вавилона. Под обоими холмами действительно погребены, как правильно поняли путешественники, остатки храмовых башен. Но и в том, и в другом случаях речь может идти не о самой Вавилонской башне, а лишь о постройках, похожих на нее. Тем не менее, опираясь на таких античных авторов, как Геродот, Страбон и Арриан, чьи описания не всегда оказывались надежны и часто бывали неправильно поняты, путешественники увязывали соответствующие постройки с Вавилоном, что влекло за собой значительную переоценку возможных размеров города. Исходя из справедливого утверждения Арриана, что башня, называемая им «храмом Бела», находится в центре Вавилона, приходилось чрезвычайно преувеличивать площадь города, чтобы каким-то образом включить в его пределы либо Акаркуф, либо Борсиппу.