Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - Джон Джейкс

Был яркий солнечный день, когда он расставался с Джеком и Морин.

– Вы должны жениться на той девушке, сэр! – на прощание мрачно выпалила ему Морин. – Она сказала, что никакого мистера Паркера больше нет, а еще – она замечательный человек!

Чарльз ответил довольно резко:

– Разъездные торговцы не очень годятся для семьи.

В первый день он уехал не так далеко, как рассчитывал. Когда после полудня он проезжал через городок Какапу в долине Солт-Крик, Дьявол потерял подкову. К тому времени, когда местный кузнец ее заменил, солнце уже начало клониться к закату. Чарльз решил остановиться в «Голден-Рул-Хаусе», который Дункан очень сильно нахваливал:

– Они совсем недавно открылись, но уже прославились по всей реке. Владелец – весьма щедрый молодой человек. Скинет тебе цену на еду и выпивку, если сам немного принял. Хотя, если он так будет продолжать, быстро обанкротится. Но пока все просто отлично.

Так и оказалось. В ресторане новой гостиницы царило шумное веселье. Хозяин, несмотря на свои двадцать лет, представлял собой одного из тех самобытных персонажей, которые придавали Западу его неповторимый колорит. Когда Чарльз зашел, молодой канзасец как раз рассказывал своим гостям длинную историю о том, как он правил дилижансом и на них напал большой отряд сиу. По уверениям юноши, он напугал индейцев громкими угрозами и выстрелами из винтовки и таким образом спас дилижанс и пассажиров.

Чарльз сел за столик напротив крупного доброжелательного мужчины примерно одних с ним лет, который представился как Генри Гриффенштайн и сказал, что он из немецкого поселения Малый Рейнланд в верховьях Миссури.

– Поэтому для друзей я Генри-немец. Сейчас гоняю повозки в Санта-Фе, а чем буду заниматься в будущем году, кто его знает.

Чарльз прожевал кусок бизоньего стейка и ткнул вилкой в сторону говорливого молодого человека за барной стойкой:

– Не думаю, что можно верить такой истории. Особенно при том количестве сиу, которое он называет. Но рассказчик он первоклассный.

– И погонщик тоже, – сообщил Генри-немец. – А еще он перевозил грузы в фургонах и вел разведку для армии. В четырнадцать лет работал в «Пони экспресс»[25] – ну, так говорит, по крайней мере.

– А почему вдруг гостиница?

– Они с Луизой открыли это место после того, как поженились в январе. Сомневаюсь, что он долго выдержит такую оседлую жизнь, – уж больно много в нем энергии. Не говоря уже о таланте молоть языком.

– Эй, парни, подходите сюда! – крикнул молодой человек, размахивая руками. – Хочу рассказать вам о том, как ездил вместе с Седьмым Канзасским кавалерийским полком – знаменитыми «красноногими Дженнисона»[26] – во время войны. Ох и нелегко там было. Мы… эй, погодите, надо сначала всем налить.

Он щедро одарил слушателей выпивкой, заметно покачиваясь при этом. Судя по тому, как залихватски юноша проглотил свою порцию виски, его пристрастия были очевидны.

– Как, вы сказали, его зовут? – спросил Чарльз у Генри-немца.

– Коди. Уилл Ф. Коди.

Ведя нагруженных товарами мулов гуськом, Торговая компания Джексона ехала по осенней прерии, направляясь в сторону голубоватой дымки на южном горизонте. Они двигались рядом с той же утоптанной бизоньей тропой, которой держались, направляясь в Индейскую Территорию год назад. На северо-западе свинцовые тучи стремительно неслись к вершине небосклона, примерно каждые полминуты озаряясь белыми вспышками.

Прямо над ними, в вышине, в потоках воздуха кружил ястреб. Темно-серый, с ярко-рыжими перьями на хвосте, он резко опускался вниз и снова взмывал вверх по широкой спирали, расправляя крылья на весь их размах в пятьдесят дюймов.

Чарльз поочередно смотрел то на птицу, то на грозовые тучи. Джексон сказал, что так она высматривает мышей и сусликов, которых легче увидеть с высоты. Внезапно ястреб повернулся, согнул крылья и полетел прочь, преодолевая порывы сильного ветра, который начинал дуть с севера. Вероятно, его что-то напугало, подумал Чарльз, только знать бы, что именно.

Местность здесь была неровная, впереди тянулась бесконечная череда бугорков и пригорков не выше шести футов каждый. День клонился к вечеру. Два дня назад примерно в это же время они пересекли дорогу на Смоки-Хилл, по которой еще продолжали катить фургоны на запад – с той скоростью, на какую решались погонщики, уже чувствующие приближение зимы в прозрачном сентябрьском воздухе. Возле форта Райли какой-то офицер сказал Чарльзу, что за лето здесь проехало около ста тысяч фургонов переселенцев.

При взгляде на здешние пустынные места верилось в это с трудом. Накануне перед закатом они проехали мимо уединенной фермы. Когда двое подростков, стоявших возле кормушки для скота, помахали им, Малыш рассмеялся и потом еще долго заливался радостным смехом, хотя мальчишки уже давно остались позади. После этого они не встретили ни одного человека. В старом номере «Харперс уикли», прихваченном в форте Райли, Чарльз прочитал удивительную статью о великой горной цепи в Азии – Гималаях. «От нашего специального корреспондента в Нью-Дели». Он был просто зачарован описанием того далекого края, наверняка такого же пустынного, как эта бесконечная прерия под стремительно темнеющим перед грозой небом.

Ветер усилился. Трава, доходящая Дьяволу до колена, закачалась. Пегий вдруг занервничал, и это насторожило Чарльза. Остальные животные тоже вели себя беспокойно. Фен носился перед ними кругами и не переставая лаял.

Потом пес взбежал на очередной бугорок и исчез. Лишь высокая трава колыхнулась, обозначив его след. Чарльз снова посмотрел на небо:

– Почему же все-таки ястреб так внезапно…

Он не договорил, заметив, как снова заволновалась трава и по ней пробежала легкая зыбь, словно кто-то двигался в их сторону, оставаясь пока невидимым.

– Это Фен! – крикнул Джексон, перекрывая рев ветра. – Интересно, что за муха его укусила? – Он потянулся к зачехленной винтовке. – Малыш, держись-ка поближе ко мне!

Мальчик подвел свою лошадь к торговцу.

– Я гляну, – сказал Чарльз и поддал пятками Дьявола.

Пегий пробежал рысью около пятидесяти футов к вершине бугорка. Ветер бросал Чарльзу в лицо песок и пучки травы. Заехав наверх, он прищурился и прикрыл глаза ладонью.

Внизу, выстроившись в ряд, стояли девять всадников.

Из середины на него пристально смотрел Шрам. Как и на остальных, на нем были кожаные леггины с начерченными на них красными полосами; лица, руки и голые торсы индейцев покрывала красная боевая раскраска. На всех были головные уборы Людей-Собак с узкой, расшитой бисером лентой и прикрепленными к ней и связанными сзади в пучок перьями ворона и беркута. У каждого на шее висел вырезанный из кости орла свисток на кожаном ремешке; у каждого были лук со стрелами и винтовка или мушкет. В общем, полное боевое снаряжение.