Технократ - Даниил Аксенов

Михаил пошевелился. Письмо императору — увлекательная тема.

— Нужно быть очень осторожным в словах, — произнес король. — Ведь что сделает твой император, когда узнает о некоем опаснейшем оружии, которое может быть применено в любой момент в любом городе? Ведь это же небывалая угроза. Людям, государству, власти. Как поступит Мукант?

Шенкер на секунду задумался. Он стоял, опираясь на стол, словно ища поддержки в это непростое время.

— Его величество очень встревожится, — ответил советник. — И несомненно захочет узнать, откуда пришла угроза и как ее устранить.

— Скажем прямо — ему не будет больше покоя, — произнес Михаил, усаживаясь за стол. — И мне не будет. И императору Уларата. Никому. Даже ишибам, особенно независимым. Какой смысл держаться за эту независимость, если неизвестная сила может завтра-послезавтра опрокинуть сложившийся порядок вещей? О, Шенкер, ты не представляешь, как закачаются троны, если не будет предложено объяснения. Ишибы и, что хуже, великие ишибы начнут сначала требовать результатов расследования, потом будут самоорганизовываться, а затем решат, что если император или король не справляется со своими обязанностями, то его нужно заменить. У нас был один Олеан, а вскоре в каждой стране появится по Олеану. Я предпочитаю упредить такое развитие событий. Кстати, советник, распорядись, чтобы ко мне прислали Аррала, — не могу понять, куда он подевался.

Если Михаил и преувеличивал, то лишь самую малость. Он видел гораздо дальше, чем считал нужным сообщать Шенкеру. И королю будущее не нравилось.

Советник вскоре удалился, но через несколько минут в кабинет вошли сразу трое. К недоумению короля, ни один из них не был Арралом.

Первый, гонец, сообщил, что император Уларата находится недалеко от города и желает встретиться. Новости раздосадовали Михаила: он не ожидал такой прыти от Нрала, но заставлять императора ждать — дурной тон. Король согласился на встречу.

Гонец вышел, и в комнате осталось лишь двое посетителей: худощавый Ретер, великий ишиб и бывший сторонник Олеана, и офицер Октейст.

Михаил радушно показал Ретеру на стул и кивнул сыну тагга, подавая недвусмысленный знак о том, кому говорить следующим.

Гвардеец коротко откашлялся и начал:

— Твое величество, как поступить с головой? — Октейст отдавал себе отчет, что вопрос звучит необычно, однако дело касалось важных вещей. — Господин советник говорит, что голова уже не нужна, портреты составлены, но рекомендует ее не уничтожать, а сначала спросить твое величество.

Король слегка нахмурился. Вопрос был из той редкой категории пустяков, которые требуют самого высокого внимания. Действительно, что с ней теперь делать? Похоронить или оставить?

— Голову заморозить. — Михаил пошел на компромисс с самим собой. — Я потом решу насчет нее.

Октейст поклонился и хотел было выйти, но король остановил его:

— Останься. У меня к тебе поручение.

— Твое величество… э… я хотел бы поговорить наедине… — Ретер привстал, демонстрируя вежливость. Халат висел на нем как желтая тряпка из дорогой ткани.

— Разговор государственный или личный? — осведомился король.

— Государственный.

— Тогда Октейст остается. Он — мое доверенное лицо.

Офицер задохнулся от таких слов и с трудом унял волнение. Еще несколько дней назад он был сержантом в опале. Потом — производство в офицеры, королевская благодарность — и вот, пожалуйста… Взлет!

Михаил уловил мелькнувшие эмоции на лице Октейста. Откровенно говоря, король еще присмотрелся бы к новому приближенному, но время поджимало. Иашт был ранен, Аррал куда-то исчез, остальные были с Анелией, а одно важное и щепетильное дело ждать не будет. Для успешного выполнения этого дела ишиб не требуется, а вот ловкость — безусловно.

— Хорошо. — Ретер сухо кивнул и сел на место. — Твое величество помнит о работе Олеана?

— О какой именно?

— О животных.

— Тиррах? — Михаил оживился и подался вперед.

— Да. Я принимал участие в их создании и кое-что знаю.

— Что, например?

— Все, — с легкой улыбкой сообщил Ретер.

Король испытующе посмотрел на собеседника. Просто так подобных вопросов не поднимают.

— И как же ты планируешь распорядиться этими знаниями?

— Передать властям, — еще шире улыбнулся Ретер.

— Императору Уларата?

— Нет. — Улыбка стала настолько широкой, что с трудом помещалась на лице.

— Императору Фегрида?

— Тоже нет.

Михаил задумался. Теперь ответ был очевиден: великий ишиб хотел подарить тайну создания тирров королю Ранига. С чего бы такая щедрость?

— Твое величество, никто из великих ишибов не хочет служить слабым правителям. — Ретер угадал мысли собеседника. — Олеан был очень многообещающим лидером, а остальные… Начнем с того, что среди королей и императоров великие ишибы встречаются нечасто. А если правитель еще и глуп, то служба ограничивается лишь формальностью. Разве великие ишибы поддержали императора Уларата в трудную минуту? Нет! Все поспешили выразить свое почтение Олеану.

— Это, конечно, правильно, но слишком общо. — Михаил недоверчиво прищурил глаза. — Желание кому-то служить — слабый мотив для великого ишиба. Даже в такой непростой ситуации.

Ретер покачал головой, словно признавая проницательность собеседника.

— Я разделяю взгляды Олеана на предмет того, что каждый человек должен быть ишибом. Неишиб неполноценен. Их не должно существовать.

Октейст вздрогнул и с ужасом посмотрел на великого ишиба.

Михаил пожалел, что не приказал офицеру выйти. Разговоры подобного рода слишком сильно влияют на незакаленных слушателей. Но, с другой стороны, нужно ведь когда-то закаляться!

— Я согласен в целом насчет того, что неишибов не должно существовать, — сказал король.

Ретер удовлетворенно кивнул, а Октейст теперь уже в панике посмотрел на короля.

— Но у меня несколько иной подход к проблеме, — продолжал Михаил. — Вместо того чтобы неишибов уничтожать, я предполагал поработать над тем, чтобы…

— Из неишибов делать ишибов, — закончил Ретер, воспользовавшись красноречивой паузой. — Амулеты Террота говорят сами за себя. Олеан так и думал, что твое величество ими не ограничится.

Король промолчал. Цвет лица Октейста стал мертвенно-бледным. Юноша отлично понял, что именно было сказано. Сын тагга привык мыслить широко. Мироздание рушилось. Если бы этот разговор стал достоянием общественности, то не поздоровилось бы всем. В обществе возник бы раскол: одни поддерживали бы Нермана, другие выступали бы против, а оба императора метались между лагерями, чтобы угадать будущих победителей и возглавить их.