Берегитесь Ченов - Джесси К. Сутанто

по рукам пробегают мурашки, а по всему телу, от головы и до кончиков пальцев, разливается невероятное тепло.

– Да, теперь ты мой муж. – Я расплываюсь в широкой улыбке.

– Так что, пожалуйста, в следующий раз, если ты попадешь в какую-то беду, ничего от меня не скрывай, – бормочет он.

– Я обещаю. Прости, Нейтан.

– Не извиняйся. Я знаю, ты хотела защитить меня. Просто пытаюсь показать, что я и сам могу справиться со всем этим криминалом, в который ты и твоя семья вечно вляпываетесь.

– Криминалом?

Я смеюсь. Но потом понимаю, что он прав – мы не очень-то добропорядочные граждане.

– Команда? – спрашивает Нейтан.

– Команда.

Я наклоняюсь и целую его. Он придвигается ближе, и его губы мягко прижимаются к моим. И я практически не замечаю, как из моих рук выскальзывает стакан и с легким стуком падает на мягкий ковер.

Эпилог

Теплая рука Нейтана крепко держит мою, пока мы спускаемся по лестнице. Я чувствую себя так, будто оказалась в песне «Walking on Sunshine». Делаю шаг, но мои ноги словно не касаются земли, я ничего не вешу, а гравитация перестала действовать.

Я теперь замужем. И неважно, что наша свадьба обернулась, по сути, катастрофой, и, скорее всего, люди будут приводить ее в пример того, как не должна проходить нормальная свадьба. Ведь для меня это все не имело никакого значения. Самое главное – мы проснулись этим утром как супружеская пара. Когда мы чистили зубы, он назвал меня миссис Нейтан Чен, а я назвала его мистер Мэделин Чен, и мы широко улыбнулись друг другу.

– Ты готов? – говорю я ему, когда мы входим в ресторан.

Он кивает, подавляя зевок.

– Тебе надо выпить кофе, – замечаю я.

– Да, мне не до сна было прошлой ночью. – Он с улыбкой сжимает мою руку.

Мы все еще по-идиотски улыбаемся, когда его мама замечает нас и начинает махать с панической ухмылкой. Понятно, почему она так хотела, чтобы мы побыстрее пришли: мама и тети приехали раньше нас, и все они одеты в одинаковые нелепые наряды и, конечно, в такие же нелепые шляпы. На них располагаются маленькие орангутанги в разных позах, но это еще не самое худшее. Нет, хуже всего то, что орангутанги, как и моя мама и тети, все они просто утопают в культовом принте-клетке от Burberry. Да, я не шучу, на всех элементах одежды присутствует эта клетка, но и это еще не все: помимо принта, везде есть сам логотип Burberry, реально повсюду – на груди, спине, руках, бедрах, даже на обуви.

Раньше, увидев это, я бы съежилась и пожелала провалиться под землю, но сейчас просто улыбаюсь. Потому что теперь понимаю, что они не пытаются опозорить меня. Это не имеет ко мне никакого отношения. Моя семья никогда не подстраивалась под общие правила. Им все равно, как их воспринимают другие. Они просто извлекают только самое лучшее из поездки в Англию, наслаждаясь всем, что связано с этим местом, и прекрасно проводя время. И как мне это может не нравиться?

– Привет, ма, – говорю я, целуя ее в щеку. Приветствую всех за столом, демонстративно игнорируя испуганный взгляд Энни. Ну, а чего она от меня ожидает, что я скажу своей семье встать из-за стола и пойти переодеться?

Ма хитро улыбается, когда Нейтан приветствует ее.

– Нейтан, ты такой хороший мальчик, – она одобрительно похлопывает его по бицепсу. – Ну что, вы двое уже заделали мне внучиков?

Энни давится эрл греем. А Крис делает большой глоток своей «мимозы». Нейтан, у которого явно больше практики общения с моей матерью, просто смеется и говорит, что ему нравится ее наряд. Я оглядываюсь на него, чтобы посмотреть, иронизирует он или реально имеет это в виду, но он искренне улыбается ей и моим тетушкам. Мое сердце трепещет, потому что я понимаю, что он пришел к тому же выводу, что и я. Моя семья если и занимается чем-то, то погружается в это дело с головой, и нам обоим это нравится.

Мы усаживаемся на свои места, но не успеваем сделать даже глоток кофе, как ма толкает меня локтем. Я поднимаю глаза и вижу, что к нам идет Стаф. У меня внутри все сжимается.

– Всем здравствуйте, – говорит она, нерешительно улыбаясь.

Ради Энни и Криса мы все приветствуем ее в ответ.

– Просто хотела попрощаться. Мы выезжаем в аэропорт, – добавляет Стаф.

– Что ж, спасибо за все, ты отлично потрудилась, – отвечает Энни. Она оглядывается на всех нас, вероятно, озадаченная тем, почему никто еще не поблагодарил Стафани. – Мы рады были видеть тебя и твою семью на свадьбе. Правда?

– Угу, – восклицает четвертая тетя, рассматривая свои ногти и поджимая губы.

И дальше следует мучительно неловкое молчание.

– Ладно. Увидимся, ребята, – говорит Стаф и уходит.

У меня в груди появляется странное ощущение, и буквально мгновение спустя я не выдерживаю и бегу за ней.

– Стаф, подожди. – Я догоняю ее у двери. – У меня есть один последний вопрос.

Стаф выжидающе смотрит на меня.

– Для фальшивых свадебных организаторов вам, ребята, действительно удалось устроить довольно потрясающую свадьбу. Ну, если не брать в расчет похищения и прочее…

– О да, – говорит Стаф с кривой улыбкой. – Мы нарыли как можно больше информации об организации свадеб перед встречей с вами, но второй дядя и в самом деле увлекся всей этой темой с прическами и макияжем из-за второй тети. Старшего дядю, правда, не увлекло занятие цветами, поэтому нам пришлось просто заказать их через местного цветочного поставщика. А ама, у нее просто прирожденный талант командовать людьми. Я думаю, она была рождена, чтобы стать свадебным организатором, это абсолютно ее. Не знаю, насколько хорошо третий дядя справился бы с ролью тамады, потому что на самом деле он стоматолог.

Я гляжу на нее во все глаза.

– Стоматолог?

– Да, проходил практику в Аркейдии.

– Вау, прикольно.

– Так о чем ты хотела меня спросить?

Я начинаю колебаться, но затем решаюсь.

– Ну, ничего не стоило бы превратить весь день в полную катастрофу. То есть да, ты, конечно, испортила все наши фотографии, но не то чтобы я очень расстроилась или типа того…

– За фото прости, – говорит она с гримасой.

– …но все остальное было великолепно. Декор, еда, торт, музыка. Почему вы тогда не испортили всю свадьбу?

– А, ты про это. Ну, ты же знаешь аму, у нее слишком много гордости, чтобы сделать что-то совсем плохо.

Я пристально смотрю на нее.

– Серьезно?

– Ну, отчасти из-за этого, а отчасти из-за