В цель! Канонир из будущего - Юрий Корчевский

Домой я уже возвращался в приподнятом настроении. Похоже, расследование мое сдвинулось с мертвой точки.

А дома меня ждал неприятный сюрприз – на сей раз со стороны Дарьи, чего я никак не ожидал.

Вымыв руки, я сел за стол – пообедать хотел. Маша бродила какая-то потерянная. Но тут из комнаты вышла Даша, уперла руки в бока, отчего стала похожа на самовар.

– Жрать приехал?!

Я оторопел – отродясь слов таких от нее не слышал.

– Супостат! Все деньги ему нужны! Кабы ты в Москву не поехал, батюшка мой был бы жив!

– Окстись, Дарья, – я-то здесь при чем? До меня ведь он тоже на коптильню ездил. Какая моя вина?

– Змей в дом заполз, примак чертов! Убирайся из моего дома! Голым и нищим пришел – таким и уходи!

– Дарья, опомнись! Сын ведь у нас! Ты что, меня гонишь?

– Уходи, через твои деньги отец мой сгинул! Чтобы ноги твоей в доме моем не было!

Дарья раскраснелась, глаза рассерженно сверкали. Мать моя, какая же муха ее укусила? Все, что я ни делал для семьи, обернулось против меня. По ее упрямо поджатым губам понял, что продолжать разговор бесполезно.

Я поднялся к себе наверх – забрать личные вещи и оружие. Постоял немного, захватил мешок с деньгами. Спустился в трапезную. Дарья стояла в той же позе.

Я высыпал все из мешка на стол. Монеты соскакивали со стола, со звоном падали на пол. Я на глаз сгреб половину в мешок. Закинул его за спину и вышел – не оборачиваясь и не прощаясь. Оседлал Орлика – это мой трофей, и оставлять его я не собирался. Да и не пешком же ходить.

Выехал со двора мрачнее тучи. Душила обида. Все, что я ни делал, все – на благо семьи, которая меня приняла, и вот – бесславный конец. И главное – вины за собой не чувствую. Снова я бомж, перекати-поле.

Куда теперь податься? Уехать из города? Так и сделаю, только с Федькой счеты сведу. Это уже дело чести – не могу я такие долги прощать. Хоть и христианин, а вторую щеку подставлять не собираюсь.

Я доехал до ближайшего постоялого двора, где когда-то останавливался, снял отдельную комнату. Есть не стал – не было аппетита. Упав на постель, я погрузился в размышления.

Что стряслось с Дарьей? Или нашептал кто ей лжу про меня? С чего она так взбеленилась? Сроду за ней злобности да вспыльчивости я не замечал. Не скажу, что большая любовь была, но симпатия и привязанность, особенно после рождения сына – это было. И не так Дарью жалко, как сына. Денег я оставил достаточно, чтобы они могли безбедно жить много лет – конечно, при условии разумных трат. Но деньги не заменят сыну отца. А я уже губы раскатал – наследник растет. К тому же у Дарьи еще и дом недостроенный имеется. Купчие на избы убогие с землицею в управе на Илью писаны были, все права на землю и дом – у наследницы. Хотя и возводился дом на мои деньги.

К черту – о деньгах, их и сейчас на жизнь хватит. Что делать с Федькой? Надо захватить, допросить и, коли выяснится, что виновен – покарать. Согласно постулату – зуб за зуб, око за око. Умные люди римляне были, все современное право в фундаменте римские законы имеет.

Видел меня Федька, а это плохо. Встречусь с ним на лесной дороге – сразу неладное заподозрит. А и черт с ним. Виновен – убью, невиновен – больше наши пути не пересекутся. На торге разборки устраивать нельзя – людей вокруг много, а у нас разговор сокровенный должен быть, без лишних ушей. Тут только одно остается – делать засаду на дороге и ждать. Сколько? Не знаю, может – день, два. Сколько надо будет, столько и ждать буду. У меня теперь семьи нет, я – вольная птица. Вот разберусь с Федькой и уеду из города, где все напоминает о семье и о знакомых, которыми уже оброс. Не смогу я здесь больше жить. С тем и уснул.

Спал я беспокойно, многажды просыпаясь. Не думал я и не подозревал, что мой уход, вернее – мое изгнание из семьи, так больно меня заденет. И ладно бы, причина весомая была, а то – бабская истерика, нервы. А может, Машка нашептала напраслину?

Позавтракал я плотно, хоть и не хотелось, но – неизвестно, когда еще покушать придется. Слуга вывел оседланного коня.

– Покормлен?

– А то!

Я бросил ему медную полушку и выехал с постоялого двора. Было еще рано – только-только открыли городские ворота, у которых в очереди из десятка саней уже томились крестьяне. Я тайком скользнул взглядом по лицам – Федьки среди них не было.

Тогда я пустил Орлика галопом и вскоре оказался в лесу. Доехав почти до развилки, я повернул назад, отыскивая укромное местечко для засады. Вот и подходящее местечко – на повороте.

Я завел коня в лес и привязал к дереву. Эх, попону не взял – холодно, накрыть бы его надо. Сам подошел поближе к дороге и, встав за пушистую ель, попробовал – легко ли выходит сабля из ножен, не примерзла ли?

По дороге изредка проезжали сани – сначала в город, потом обратно. Федьки не было. Я уже замерз в сапогах. Валенки бы сюда, так ведь в них не побегаешь.

Когда начало смеркаться, понял – сегодня ждать бесполезно. Я вернулся к коню, запрыгнул в седло. Орлик рванул сразу, без понуканий – согреться захотел. В пять минут мы долетели до города. И вовремя – стражники уж ворота закрывать хотели.

Орлик сам понесся по улице и чуть не привез меня к дому Дарьи, да я вовремя спохватился, дернул поводьями и повернул к постоялому двору.

Слуга принял коня, а я направился сразу в трапезную. Хотелось горяченького – супа или щей, винца, чаю или сбитня горячего. За день я здорово замерз. Не хватало только простыть – все дело сорву. Кашлянешь ненароком в засаде – и все, пиши – пропало, другое время и место выбирать придется.

Однако обошлось. Когда следующим днем слуга вывел Орлика, я попросил у него попону, которую и получил в пользование за мзду малую. Так-то оно лучше будет. Орлик у меня теперь единственный конь. Добрый трофей мне достался – резвый, сообразительный, такого беречь надо.

Я встал в засаде на то же место. Сам оделся потеплее, на коня попону набросил – чего животину морозить. Только за елкой устроился, слышу – сани полозьями скрипят. Выглянул осторожно из-за елки – едет! Федька едет, и один. Прямо повезло мне!

Когда сани поравнялись с елочкой, я выскочил в два прыжка на санный путь, выхватил из-за пояса пистолет и взвел курок.

– Стой, Федька. Вылазь из саней.

– Коли грабить решил, так у меня нет ничего, только туша свиная.

– Вылазь да не дергайся – враз пулей башку разнесу.

Федька отпустил вожжи, соскочил с облучка и повернулся лицом ко мне.

– А, старый знакомый. Так ты не только вор – по чужим саням лазить горазд, ты еще и грабить решил. Чем же я тебе не угодил?

– Сани мне твои не понравились – чужие у тебя сани.

– Конечно, я и спорить не буду. Купил я эти сани – чуть более седмицы тому. Это ведь не возбраняется – сани купить?