На службе у Кощея - Владимир Пучков

– И то верно! — вздохнул Илья. — Тут не только на двугорбого осла, тут на таракана сядешь, лишь бы побыстрее добраться!

Без особого труда друзья оседлали верблюдов. Конечно, те попытались протестовать, но Муромец без лишних слов поднес кулак к носу вожака, и животное восприняло этот аргумент как надо. Крупной рысью караван устремился на север. Только издалека до слуха богатырей донесся долгий тоскливый вой.

– Пустынные волки, — предположил Муромец.

– Ага, — согласился Яромир.

Козленок от страха закрыл глаза и лишился чувств. Однако друзья были не правы. Этот тоскливый вой издавал атаман Жужа. Поднявшись на бархан, он в бессильной злобе поднял вверх сжатые кулаки и завыл не хуже степного волка.

Солнце уже клонилось к западу, а верблюды все шли и шли вперед.

– Смотри, какие выносливые! — восхитился Муромец. — Кони давно бы сдохли, а эти тянут!

– Надо сделать привал, — сказал Яромир, поглядывая на близкую уже цепочку гор.

– Нет проблем! — откликнулся Муромец и резко осадил вожака. Тот так и сел на хвост, тяжело дыша и пуская длинные слюни.

– Жажда замучила! — сказал Илья. — Ну ничего, сейчас напоим! В конце концов, какая разница? Горилка тоже жидкость!

Вынув пробку, он сделал пару хороших глотков.

– Замечательно! — доложил Илья через пару минут, прислушиваясь к собственным ощущениям. — Как будто заново родился! Пей и верблюдам оставь!..

Яромир сделал несколько глотков.

– Хватит, — сказал он, передернувшись. — Остальное — скотине!

– Ну, голубчики! — Илья игриво подошел к вожаку. — Открывайте пасти! Открывайте, иначе — вот! — Илья снова продемонстрировал животному внушительный кулак.

Верблюды обреченно раскрыли пасти.

– А теперь — водопой! — крикнул Илья. — Точнее — водкопой... — Щедрой рукой он вылил остатки горилки в верблюжьи глотки. — Вот теперь — порядок! И это... Может, отдохнем?

Тем не менее отдохнуть им не пришлось. Вожак, словно подброшенный пружиной, вскочил на ноги. Грива его встала дыбом.

– Иго-го! — заржал он совсем по-лошадиному. И друзья едва успели вскочить в седла.

Упившиеся горилки верблюды неслись по пустыне, обгоняя ветер. От их дыхания разило таким перегаром, что даже Илья Муромец старался дышать в сторону. Они уже доскакали до самого подножия гор, когда вожак пошатнулся и без звука завалился на бок. Через минуту верблюды лежали на земле вытянув ноги.

– Все-таки сдохли! — грустно констатировал Яромир, переминаясь с ноги на ногу.

– Не-а! — Илья Муромец весело прищурился. — Слышишь, как храпят? Да они же пьяные в доску!

Густой, дремучий храп висел над предгорьями Кумарин. Спали верблюды, задрав к темному южному небу волосатые ноги, спали богатыри, подложив под голову пудовые кулаки, спал козленок, сладко шевеля во сне длинными, тонкими губами. Наверное, он вспоминал свою человеческую жизнь. Бурдюк с открытым горлышком стоял рядом. И от него, и от спящих распространялось такое благоухание, что звенящие в округе цикады на какое-то время вдруг примолкли, а потом с небывалой энергией, даже с каким-то залихватским удовольствием ударили плясовую.

Даже вышедший на небеса месяц на мгновение замер, словно бы принюхиваясь, и продолжил дальнейший путь, слегка покачиваясь и задевая рогами неосторожные звезды. Такое поведение небесного светила должно было свести с ума всех астрологов и звездочетов и заставить их задуматься: уж не знамение ли это? Не готовится ли к вторжению в пределы государства невиданный и могучий враг?

Со стороны пустыни дул слабый ветерок. Над ночевкой богатырей он креп и набирался силы и уже навеселе летел дальше. И долетел до чутких ноздрей стража горных врат.

Сфинкс шевельнулся и жадно втянул ноздрями воздух. Не поверив себе, он приподнялся и втянул еще. «Однако, — удивленно пробормотал Сфинкс, с которого сон как рукой сняло, — русским духом пахнет! Или нерусским? Не кумарским — это точно. Запах чеснока я ни с чем не спутаю. Или от кумарцев пахнет луком? Совсем запутался. От украинцев — салом. Это точно. От степняков пахнет овчиной и соломой. А это что-то совсем другое... Любопытно, любопытно! Кто же решил нарушить мой вековой сон? Кому я должен загадывать загадки? Ох, и давно я не загадывал загадок!»

Сфинкс потянулся, стряхнул насевшую на него вековую пыль, которая делала его похожим на каменное изваяние, и, мягко ступая, стал спускаться вниз.

Идти на запах было легко и приятно. У Сфинкса слегка кружилась голова.

«Ну наконец-то, — думал он, — наконец-то! И мне дело нашлось, а то ведь столько лет...»

Богатырей он увидел еще издали. Сфинкс огляделся. Что-то во всем этом было не так. Не как положено. Он посмотрел на скривившийся месяц, на тяжелые, провисшие, словно дождевые капли, звезды, посмотрел на верблюдов и задумался.

«А не огрести бы здесь по самое некуда! — пробормотал он про себя. — Может, ну их, этих пришельцев? Черт! Никогда не видел, чтобы верблюды спали как собаки, задрав ноги вверх! Что бы это значило?»

Однако любопытство оказалось сильнее этих колебаний. Он снова втянул в себя резкий дурманящий запах. На колдовство это не было похоже. А вот на запах шербета... Только не обычного шербета, который можно купить в любой лавке, а шербета божественного! Сфинкс давно не пробовал божественного шербета. И давно не закусывал. А закусон лежал рядом, подвернув под голову кулаки.

Тяжело облизнувшись, страж горных врат подошел к бурдюку, заглянул в него, блаженно прищурился и одним махом опрокинул содержимое себе в глотку. Шумно выдохнув, он сорвал куст колючек и, сладко сопя, захрустел.

– Хорошо!.. Да как захорошело-то! — удивился он через пару минут. — А ну-ка, нет ли у них еще одного бурдючка?

Бурдючок нашелся, и не один. Все их Сфинкс аккуратно откупорил и выпил, закусывая все той же колючкой. Через полчаса страж горных врат сильно окосел.

«Почему на небе два месяца? — подумал он недовольно. — Так не положено! Один лишний. Убрать! Или нет... Прогнать!»

Сфинкс задрал голову и, пошатываясь, закричал:

– Эй, вы! Я, кажется, к вам обращаюсь! Кто из вас того? Лишний?.. А ну — кыш!

Однако месяц никак не реагировал на обращение Сфинкса, ему было не до того.

Сфинкс махнул лапой.

– Э, ладно, плевать. Потом разберемся. А это кто? — И он уставился на друзей совершенно осоловелым взглядом. Но утомленным после долгой дороги богатырям было по барабану.

– Эй! — Сфинкс слегка обиделся и удивился такому невниманию к собственной персоне. — Вы че, с дуба рухнули? Я кто? Тварь дрожащая или право имеющий, а? — Правой лапой он осторожно тронул Илью Муромца.

– Отвянь! — Илья вслепую отмахнулся, думая, что его толкает Яромир.

– Надо же, какой смелый! — удивился Сфинкс — В первый раз такое, гм... — так же осторожно он тронул Яромира.