Карта, мобы, два скилла - Александр Изотов

Едва я озвучил это, как Бобр небрежно бросил:

— Чувак, какая санитария? Это магическая паутина, она используется игроками.

Я только потёр подбородок. Вот бы мне дома так: неделями не убираться в комнате, и всё под предлогом, что под кроватью копится магическая пыль.

Да уж, тётя бы не поняла…

Тётя. Я поджал губы. Надо срочно найти способ связаться с ней, с этой учёбой вечно из головы вылетает. А наш куратор, Тегрий Палыч, как мне кажется, вообще в ус не дует.

— Да не, Батон регулярно сообщает родителям, что всё в порядке, — сказала Фонза, — Вообще, так должно быть.

— Женя… — я осторожно начал разговор, — А что ты имела в виду, когда сказала…

— Что Чекан хотел спасти твою жизнь?

Я осторожно кивнул.

— А что, выпендрёж кончился? Или вдруг думать резко начал?

Её вызывающий взгляд снова стал поднимать во мне волну раздражения.

— Ядрён батон, так тебя батя спасти хотел? — Бобр вдруг всплеснул руками, — Когда?! Это она про что вообще?

Ни я, ни Женя не ответили. Мы занимались тем, что сверлили друг друга взглядами, сражались характерами.

— Про того моба из ветра, — скромно пояснила Биби.

— Э-э-э… Типа, это он послал? Ну, точно, поэтому тот моб сожрал этих бугаёв, — и мне прилетел шлепок по спине от Бобра, — Это чего, получается, твой батя не такой уж плохой?

— А он вообще не плохой, — шёпотом сказала Женя и отвела взгляд.

У меня перехватило дыхание. Её слова грохнули, как гром, особенно на контрасте с тем, что произошло сейчас в холле Перскома. Пару минут назад чуял на себе ненавидящие взгляды, а тут… новая надежда.

«Сын. Ты должен знать…», — я уже совершенно по-другому воспринимал этот крик моба. И даже почувствовал укол совести, что позволил себе сомневаться.

Будто бы я предал родителей, послушав всех этих умников из «Сито», «Забвения»… Да вообще, всех слушал, кроме своего сердца.

— С чего ты взяла? — сипло спросил я, возвращаясь к реальности.

У меня пересохло в горле, сердце истошно забилось. Блин, надо взять себя в руки. Мне показалось, что, если сейчас эта Фонза скажет «давай три золотых», без вопроса сорвусь, сгоняю, и отдам.

Надо сохранить ясный разум… Хоть и трудно, пипец. Но нельзя же вот так терять голову, даже если услышал то, что хотел.

Женя испытующе посмотрела на меня, и мне кажется, я прочёл одобрение в её взгляде.

— Братан, ты чего? — даже Боря возмутился, — Тебе ж про батю говорят…

— А я разве против? — я слегка возмутился, — Ну заявлю я об этом всем, и что? Мой отец — хороший! Я даже знаю, что мне ответят…

— Гончар правильно рассуждает, — кивнула Женя, — И у меня особых доказательств нету, только мои умозаключения.

Она пояснила, что официальная позиция министерства: Чекан — предатель, перешедший на сторону врага. Враг — это властелин того мира, из которого в наш всё время пробиваются монстры через Прорывы. «Тот мир» — не самое райское местечко, раз иногда магические существа пытаются остаться в нашем мире.

— Это что ж получается? — не унимался Бобр, — Все наши эльфы, гномы… типа беженцы?

— Ну да, — кивнула Женя, — Да это вам ещё на истории пересдавать по пять раз, когда даты учить будете, — и она продекламировала, изображая голос Селены Лор, — «Две тысячи сто третий год по летоисчислению игроков является знаменательной датой. Именно в этот день состоялся первый дружеский контакт представителя человечества с разумным видом.»

Бобр сразу поскучнел:

— Лучше пристрелите меня, братва… А, кстати, рисовальщица! Нету свитков каких-нибудь, ну типа шпаргалок? Хлоп! И вспомнил весь предмет на экзамене… или ответ на вопрос, хотя бы.

— За такие свитки Селена Лор назначит такой штраф, — прошептала Женя, — что даже владыку «того мира» завалите, а в плюс не выйдете.

— Ядрён батон! — возмутился Бобр, но я всё равно заметил в его глазах какую-то задумчивость.

Блин, надо будет поговорить с ним или проследить, чтоб глупостей не наделал.

— У меня в Надзоре работают родственники, — продолжила Женя, — Так вот, они рассказывали, что произошло в Батоне пару дней назад. Только никому!

Мы все разом кивнули.

— Короче, куча мобов вырвалась, и все с нижних уровней. Кто-то их погнал или приманил в сторону Баттонскилла.

«Проникновение». Это мы помним.

Я вслушивался в каждое слово Евгении, боясь пропустить что-то важное.

— А ветренный этот моб… — продолжила Женя, но осеклась, — Или ветровой, как правильно?

— Дьявольская нота, — вставил я.

— Ну да. Он появился позже, как говорят. К Прорыву уже прилетели топовые игроки, чтобы поставить заслон, а тут этот моб пронёсся, ну и ректор Дворфич за ним в погоню пустился.

— Так…

— Эта нота убивала других мобов, понимаешь?

Я вспомнил ящериц, с которыми сражались ректор и Тай Лун.

— В Батон проникло бы гораздо больше монстров, но ветровой их перебил… — сказала Женя, но тут коридор закончился.

Впереди засветилась огненными бликами высокая арка, откуда прилетел запах жареного мяса и стук поварёшек.

У меня сразу заурчало в животе… Блин, ужина-то я не дождался, а сейчас самое время.

— Ладно, позже договорю, — сказала Фонза, — А то нас вообще могут сейчас прогнать. С гоблинами поосторожнее, они жаловаться обожают ректору.

Мы кивнули, с лёгким испугом глядя на светящийся проём. Крики, доносящиеся оттуда, сразу же подтвердили: это гоблинская кухня.

— Курица со мхом, на! Готово, на!

— Где маринад, на?!

— Да готовлю я, готовлю, — я едва разобрал голос Кента.

* * *

Кухня Баттонскилла являла собой поистине эпичное зрелище. Если бы сюда прибыли ревизоры, они бы закрыли её в считанные минуты. Или сгорели бы в огромных печах, в которых бушевало пламя.

Через зал тянулись длинные дубовые столы, на которых разделывалось мясо, рубились овощи, зелень, раскатывалось тесто. Иногда прямо на одном столе, друг за другом.

Вдоль каменной стены шли железные столы-плиты, под которыми в печах горели дрова. На жаровнях шкворчало, кипело, убегало, дымило…

Пламя вырывалось из печей, освещая стены и потолки так, будто тут не гоблины занимались готовкой, а злые орки ковали оружие, собираясь напасть на Средиземье.

Десятки коренастых теней в засаленных фартуках носились между столами с огромными тесаками, и, если бы я попал в такую комнату в подземелье под «Сито», наложил бы в штаны сразу.

Иногда они вдруг застывали, и начинали громко распевать, потрясая кто чем — скалками, ножами, половниками: