Обскура - Режи Дескотт

— Нелли?.. — позвал он, нарушая тем самым одно из правил доктора Бланша, запрещавшего любые проявления фамильярности при общении с пациентами, в том числе и называние по имени. По отношению к мадам Фавр, одной из самых богатых пациенток, такое было тем более недопустимо.

Но Жерар сейчас полагался на инстинкт; больше того, он чувствовал, что ему просто необходимо сломать некоторые барьеры, если он хочет понять природу болезни своей пациентки. Кто сможет его обвинить, если он добьется результата? Однако если мадам Ламбер сейчас подслушивает у двери…

— Нелли… Это я, доктор Рош. Вам нечего бояться.

Он вытянул руку с лампой и начал медленно обводить ею комнату; из темноты выплывали кровать со смятой постелью, секретер, трельяж, комод, узоры на ковре, стулья, кресло… Он осветил все закоулки комнаты, рассекая темноту узким лучом: это было похоже на свет маяка, скользящий по темным волнам океана. Никого. Жерар присел на корточки и опустил лампу к самому полу — и почти сразу же свет ее выхватил из темноты глаза затравленного животного. Нелли Фавр пряталась под кроватью. Жерар поставил лампу на ковер и, не вставая, на четвереньках приблизился к своей пациентке. Затем осторожно вытянул вперед руку — так в детстве ему доводилось вытаскивать кроликов из норы.

— Не бойтесь, выходите, — почти прошептал он.

Его пальцы осторожно коснулись пальцев Нелли, судорожно вцепившихся в край простыни. Они были твердыми и холодными, как у статуи. Лицо пациентки казалось застывшей маской ужаса.

— Хотите, я отодвинусь подальше? — мягко предложил Жерар.

Он немного отполз назад, после чего, пригнувшись так, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом Нелли, жестом пригласил ее последовать его примеру.

— Выходите, — произнес он подбадривающим тоном. Он мельком подумал, что выглядит сейчас более чем странно. В период учебы он даже не подозревал, с какими ситуациями ему придется столкнуться на будущей работе. Однако его пациентка, сделав судорожное извивающееся движение, слегка продвинулась вперед. Наконец она высунула голову из своего убежища. Жерар протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Она приняла его помощь. Жерар благословил небо за этот первый небольшой успех.

— Хотите снова лечь в постель? Или вам не спится?

Нелли Фавр покачала головой. Посветив себе, Жерар обнаружил халат, взял и подал ей. Потом помог его надеть. Нелли Фавр не оказывала ни малейшего сопротивления.

— Куда вы хотите сесть?

Нелли неуверенными шагами направилась к трельяжу, куда Жерар поставил лампу. Одной рукой Жерар взял пациентку под локоть, другой пододвинул стул, на который она села. Свет лампы образовал вокруг ее отражения в зеркале желтоватый ореол. Пламя горело ровно, защищенное стеклянным колпаком. Нелли недоверчиво и даже враждебно смотрела на себя в зеркало. Потом слабым движением руки провела по лбу, виску, щеке. Кажется, она с трудом себя узнавала.

После секундного колебания Жерар взял щетку для волос с перламутровой рукояткой, в его руке казавшуюся игрушечной, и с величайшей осторожностью начал расчесывать волосы Нелли. Он невольно мысленно улыбнулся. Сначала рыбак, теперь парикмахер… Чем только не приходится заниматься… Но, может быть, накапливая день за днем знания о людях разных профессий в разных ситуациях, он, сам того не сознавая, развивал в себе интуицию, которая сейчас и побудила его взяться за щетку? Нелли Фавр не протестовала. Казалось, причесывание ее успокаивает. Несколько слезинок скатилось по ее щекам — Жерар заметил это по ее чуть подсвеченному, почти призрачному отражению в темном зеркале. Он знал, что эти слезы являются прелюдией к успокоению. Он сделал еще несколько движений щеткой, затем отложил ее, пододвинул себе стул и сел слева от пациентки. Теперь он мог видеть в зеркале ее профиль, а чуть повернувшись — почти все лицо.

— Он ведь не приезжал к вам сегодня с визитом, — полувопросительно сказал Жерар, осторожно зондируя почву для предстоящего разговора.

В зеркале он заметил, что Нелли повернула голову, чтобы взглянуть на него, словно желая удостовериться, что он думает о том же, о чем и она.

— Я постараюсь сделать все что в моих силах, чтобы избавить вас от сеанса гидротерапии, но нам нужно поговорить, — сказал он, досадуя на себя за то, что приходится прибегать к такому шантажу.

Шантаж, угроза, грубость, порой лесть… По сути, душевнобольные мало чем отличались от обычных людей. Они были столь же чувствительны к проявлениям разнообразных человеческих чувств. Нужно было лишь подобрать ключ…

— Он был здесь, — вдруг произнесла Нелли едва слышно.

Жерар облегченно вздохнул — она все-таки решилась заговорить.

— В последний раз вы сказали мне, что он убил вашу лошадь, — напомнил он, старательно избегая называть того, о ком шла речь.

Нелли по-прежнему смотрела на него — он видел это в зеркале. Она ничего не сказала, но это могло быть и побуждением для него говорить дальше.

— …поскольку лошадь стала, по его словам, причиной его величайшего унижения. Так вы мне сказали. Что это было за унижение?

По щекам Нелли снова заструились слезы.

— Это все моя вина, — сказала она, всхлипнув.

Этого вполне можно было ожидать: мать пыталась защитить единственного сына. Классический случай. Но Жерар не придавал этому особого значения: однажды встав на путь признаний, Нелли Фавр должна была рассказать обо всем, даже если и возьмет всю вину на себя, освободив от нее сына, которого после смерти мужа воспитывала одна (если, конечно, можно говорить об одиночестве в окружении такого количества домашней прислуги).

Какие и насколько прочные узы создались за это время между матерью и сыном?

В дверь кто-то тихо постучал. Нелли Фавр взглянула на Жерара с испугом и вцепилась в его руку. Из груди ее вырвалось рыдание.

— Это он, доктор я же вам говорила! — прошептала она уже на грани истерики.

Он слегка сжал ее руку успокаивающим жестом и, в последний раз взглянув на ее искаженное отчаянием лицо, направился к двери. Это оказалась мадам Ламбер, которая, изнывая от любопытства, явилась за новостями. Будучи лишь ассистентом доктора Бланша, Жерар не мог позволить себе ее проигнорировать.

— Все хорошо, — быстро проговорил он. — Вы можете идти спать. Мне удалось ее успокоить, она скоро уснет.

Не дожидаясь ответа, он закрыл дверь, собираясь вернуться к пациентке.

Нелли Фавр, одна из самых заметных женщин в парижском светском обществе, одна из самых богатых и красивых, увлекавшаяся коллекционированием драгоценных безделушек, дошла до нынешнего ужасного состояния, обезумев от страха перед собственным сыном, который и поместил ее в клинику для душевнобольных.

Внезапно у Жерара кровь застыла в жилах: пациентка исчезла. Он окинул взором комнату, но Нелли Фавр нигде не было.

— Нелли?.. — негромко позвал он, чтобы не напугать ее еще больше.