Будь здоров - Виталий Башун

Вскоре должен был показаться горный замок графа, и я вылез немного размять ноги и осмотреться. К моему удивлению, несмотря на продолжительный сон, усталость так и не прошла. Она была не физической и не моральной, разумеется. Ощущения весьма приблизительно можно было бы описать, как эмоциональное и умственное утомление. Не хотелось думать, чувствовать, двигаться. Вылез из фуры я только потому, что сам себе приказал сделать это. И ноги передвигал, потому что так положено после долгого лежания. Наконец, устав бороться с самим собой, я снова влез в фуру и лег, апатично уставившись в тряпку, образующую крышу повозки.

Теперь я на своей шкуре почувствовал, почему целителям прямо запрещается проводить следующее исцеление раньше, чем через сутки после первого. Я догадывался, что, если вздумаю работать ближайшей ночью, это грозит непредсказуемыми последствиями. Мною не предсказуемыми, разумеется, так как опытные целители наверняка оказывались в экстремальных ситуациях, когда надо было спасать людей, невзирая ни на что, и очень даже способны эти последствия предсказать. Об этом они мне говорили без подробностей: «Очень плохо. Такое надо прочувствовать. Поверь пока на слово». Скажи мне раньше кто-нибудь об этом состоянии, когда имеются силы, но ничего, даже есть, — это мне-то! — не хочется, — ни за что не поверил бы.

Узкая горная дорога заканчивалась небольшой площадкой с проездом к массивным деревянным воротам, оббитым широкими металлическими полосами. Крепостная стена высотой около двадцати метров, сложенная из хорошо подогнанных каменных глыб, перегораживала все пространство от скалы слева до пропасти справа. По обе стороны ворот из стены выдвигались две башни с бойницами, возвышаясь над ней еще метров на пять. Все вместе это сооружение создавало впечатление непреклонной силы и суровой неприступности. Вялое любопытство вытолкнуло меня из фуры, лишь когда я услышал, что мы наконец достигли своей цели. Площадка могла вместить сразу не более одной повозки. Я не военный, но предположил, что штурмовать такое укрепление без мощной магической поддержки очень сложно.

Охранники на башенках, видимо, сразу узнали своего господина, поскольку стоило ему выехать на площадку, как створки ворот лязгнули и распахнулись. Наш караван постепенно втянулся во внутренний дворик замка, ворота за нами тут же закрылись, а к повозкам поспешили местные слуги, торопясь развезти их по своим местам и освободить двор.

Я вытащил свой мешок и остался возле фуры в равнодушном ожидании. Ожидании чего? Не знаю. Мне было все безразлично. Я отметил во дворе служебные постройки, конюшню, казарму для солдат и какие-то амбары. Резиденция графа — четырехэтажное здание — одной своей стороной лепилось к скале, от которой начиналась наружная каменная ограда с зубьями. Другая стена этого строения почти полностью перегораживала двор напротив ворот и на первых двух этажах была снабжена бойницами. Таким образом, чтобы попасть в сам замок, к крепким дубовым дверям, необходимо после ворот обогнуть эту стену под прицелом бойниц, войти в тесноватое пространство между входом и наружной каменной оградой, подняться по ступенькам и миновать проход, в стенах которого по бокам также зияли бойницы.

Переговорив с солидным мужчиной, по виду дворецким, граф ушел. Тот подозвал одного из слуг и, указав на меня, о чем-то распорядился. Слуга, парнишка лет пятнадцати, подбежал ко мне и, подхватив сумку, сообщил, что меня велено поселить в покоях, занимаемых обычно знахарем, это совсем рядом с апартаментами господина на третьем этаже, а господин знахарь не был уже столько лет, сколько сам слуга еще не прожил на белом свете.

По дороге он, похоже, соскучившись по новым слушателям, трещал без умолку, выкладывая мне последние замковые новости и происшествия. Так я узнал, что конюший «на ножах» с кузнецом. Оба добиваются расположения старшей горничной, а она, вертихвостка, ни тому, ни другому не отдает предпочтения. Рыжая кошка вчера утащила у повара половину окорока, который тот приготовил себе на закуску. Повар обиделся и пережарил свинину. Потом они на пару с ключарем напились в дугу и пели похабные песни до утра, не давая спать начальнику караула. Леди Олисия приезжала в это же время в прошлом году. Она такая красивая, что он, Протис, непременно на ней женится, но для этого он сначала должен стать хорошим воином, что у него неплохо получается, как говорит десятник Лориус. В комнатах знахаря господину травнику будет удобно, потому что ее всегда убирают. Пыли и паутины там отродясь не водилось, а сейчас застилают свежую постель. Еды в замке полно, но повар — мужик прижимистый и вредный. Сначала заставит воды наносить, котлы начистить, только потом даст пирог. Пироги у него вкусные — просто объедение. Но если сдружиться с ключарем, то и винца может иногда перепасть.

У меня немного в глазах зарябило от потока сведений, вылитых на мою бедную утомленную голову. Протис не стал задерживаться: наскоро показал мне, где что лежит, и исчез любоваться на свою незабвенную леди Олисию.

Апартаменты состояли из трех комнат: гостиной, спальни и кабинета. В спальне была дверь в ванную и туалет, а в кабинете — дверь в лабораторию. Если во всех помещениях был порядок, то в лаборатории толстенным слоем лежала пыль. Доступ челяди сюда был строжайше запрещен, а артефакт поддержания порядка давным-давно разрядился. Я походя его зарядил и активировал. Некоторое время сюда лучше будет не заходить. Затем прошел в спальню и, не раздеваясь, упал на мягкую постель.

Часа через два позвали ужинать, и я спустился на второй этаж в малую столовую. За столом на возвышении расположился сам граф с дочерью и капитаном охраны. За столом ниже сидели дворецкий, начальник гарнизона, старшая горничная и эконом. Мне было указано занять место сразу после дворецкого. Когда все собрались, граф представил меня собравшимся в качестве помощника господина знахаря и предложил обращаться в случае заболеваний. После этого был подан обильный и вкусно приготовленный ужин. Свидетельством того, что я понемногу начал оттаивать, были мои размышления на тему, что бы меня ожидало, в случае если бы я так и остался походным поваром.

Скорее всего, поскольку повар здесь уже был, и, насколько я могу судить, хороший, мне бы предстояло сопровождать господина графа в его походах. Причем, если последний из намеченных им в этом году походов закончился бы в его родовом замке, где, вероятно, место повара давно занято, то скорее всего там бы я получил полный расчет и катился на все четыре стороны. То есть оказался бы в одиночестве в глубине мятежной лоперской территории. А это меня никак не устраивало. Сколько я ни ломал голову, единственный вариант вернуться на родину — это снова пройти насквозь Грассерские горы, но уже основательно подготовившись.

Вечерний осмотр воинов показал, что все легкораненые практически пришли в норму, двое тяжелых, как я и предполагал, уже потихоньку ходили, и дело у них шло на поправку. Во всяком случае, исцеление могло разве что значительно ускорить их выздоровление, поэтому я решил оставить их в покое. В точном соответствии с байкой: «Господин лекарь, что будем делать с этим больным? Лечить?» — «Нет, пусть живет».

Таким образом, моего целительского участия требовали шестеро тяжелораненых и Олисия. Я разделся, забрался под одеяло и, проверив свое состояние, понял, что этой ночью исцелением заняться не смогу. Тогда я расслабился и через несколько вдохов слился с магической энергией. С каждым разом это получалось все проще и быстрее. Видимо, тренировки, связанные с концентрацией, в сочетании с изменившейся в пещерах магической и физической структурой моего тела обеспечивали быстрый прогресс в этом направлении.