Кремль 2222. Юго-Запад - Юрий Круглов

Боль пронзила спину – один из врагов таки дотянулся до него шестопёром. Слава Защитникам, тот лишь скользнул по мышцам, не повредив позвоночника и не сломав рёбер. Парень отскочил, крутанулся, уходя от следующей атаки, и вновь увяз в защите, парируя многочисленные удары. Нанесенная рана не представляла опасности, но свидетельствовала о потере контроля над ситуацией.

Змей, не прерывая сражения, лишь с ненавистью подумал о ранившем его дампе и оружии, которое обагрилось его кровью. На миг парню показалось, что от его тела к окровавленному оружию протянулась тонкая незримая нить – как та, что связала его и молодую Мертвую зону в бою у Воронки. Он почувствовал, как эта связь потянулась дальше по рукояти и коснулась руки мутанта. В тот же миг дамп, чей шестопёр отведал крови человека, вскрикнул и упал. Товарищи дампа в горячке боя не обратили внимание на гибель сородича, а вот Змей почувствовал, как чужая жизнь перетекает в его тело.

«Я смог убить его, не касаясь? – удивленно подумал парень, не прекращая сражаться. – Как это вышло?»

Погруженный в свои мысли и не имеющий возможности в плотном бою даже осмотреться, он не сразу понял, что его специально уводят все дальше от самоходки. А когда понял, то запаниковал. Канаты и цепи, которые Змей должен был отцепить, остались за спиной. Бросив быстрый взгляд назад, парень увидел, что от самоходки его отделяет приличное расстояние, а вот до ближайших домов, где сидели арбалетчики, осталось не более тридцати метров. Скоро стрелки́ смогут попасть в него, не целясь, даже будь он весь сплошь окружен дампами – сверху парня ничего не прикрывало. Так, следом за усталостью, накатил страх.

«Вот и все!» – мелькнула предательская мысль.

Змей сам на себя рассердился за эту секундную слабость. И тогда он вспомнил.

– Я это сделал! Время как будто растянулось… – описывал Змееныш свой бой.

Учитель Лао недовольно фыркнул:

– Ерунда!

– Что ерунда? – не понял ученик.

– Время не растягивается и не сокращается. Если мы ведем внутренний диалог, то нам кажется, что время летит подобно стреле. Если же нам нечем занять свой мозг, то оно тянется, как груженый тур. И чем меньше у нас в голове лишнего, тем спокойнее и яснее мы видим все происходящее вокруг. Но это всего лишь наше восприятие.

– А как подольше сохранить это состояние? – спросил Змееныш.

– Не думай, только и всего! – ответил Мастер.

– Нет, я имею в виду, что физически очень тяжело находиться в этом состоянии долго, начинаешь уставать. А с усталостью возвращаются и мысли.

– Дыши, – ответил старый Мастер.

– Как дышать? Есть специальные техники?

– Есть, – ответил Учитель. – Слушай, это самое сложное.

Змей наклонился поближе, чтобы услышать то, что сейчас произнесет Мастер.

– Надо расслабиться.

– И?

– И тело само будет дышать так, как надо в данной ситуации.

Промелькнув в голове, воспоминание придало уверенности. Змей попытался сделать то, чему так долго учился. Мысли покинули сознание. Глаза смотрели, уши слушали, стопы чувствовали почву под ногами, кисть ощущала шершавую обмотку на рукояти меча. Незамеченным не осталось даже движение воздуха от рассекающих его клинков. И всё изменилось.

Ноги сами делали необходимые шаги, руки бросали клинок в замеченную у врага брешь задолго до того, как она появлялась. Дыхание стало легким и едва ощутимым. Страх и усталость ушли, вместо них тело и сознание ощутили чувство полета. Движения десятков врагов оказались не такими уж стремительными и непредсказуемыми, хоть всё ещё достаточно быстрыми и опасными.

Глаза, казалось, теперь вообще видели всё вокруг – и дерущегося у самоходки кио, и пытающегося уловить момент для удара со спины дампа, и приготовившегося к выстрелу на втором этаже здания стрелка. Вот, наконец, противник сзади метнул вперед руку с мечом, а арбалетчик в этот же миг выстрелил. Змей, проткнувший сейчас противника перед собой, не стал тратить сил, а лишь слегка уклонился в сторону. Вражеский клинок прошел совсем рядом с рукой, а наносивший удар дамп свалился от пущенного соплеменником болта. Правда, до этого размывшийся для врагов в одно сплошное пятно Змей успел заколоть еще одного дампа и лягнуть ногой другого.

Но долго так продолжаться не могло. Предательские мысли снова полезли в голову, а вместе с ними Змей снова стал ошибаться и чувствовать накатывающую на него усталость. Он уже начал заметно сдавать, когда со стороны «Трех капитанов», куда они направлялись, послышались выстрелы. Очевидно, приближение самоходки заметили и отправили попавшим в западню товарищам помощь. Дампы, атаковавшие Змея, развернулись и бросились наутек. Парень рубанул еще одного мутанта, отпрыгнул от последнего из пущенных в его сторону болтов и оказался один среди груды мертвых тел. Оглядев поле боя, он насчитал вокруг семь трупов.

Выстрелы еще некоторое время подгоняли улепетывающих мутантов. Двое мутантов упали, раненые, и Змей кинулся их добивать.

– Стой! – услышал парень знакомый голос.

Обернувшись, Змей улыбнулся.

– Здорово, тезка! – поприветствовал он Музыканта.

Тот шел быстрым широким шагом к парню.

– И тебе не хворать, чертяка! – радостно воскликнул тот. – Не убивай этих, они нам нужны.

Отряд маркитантских бойцов – человек двадцать, – подтянулся к месту сражения, бойцы подбирали раненых мутов.

– Зачем? – спросил Змей, глядя, как маркитанты стаскивают недобитых дампов к самоходке и занимают круговую оборону.

– Погоди, все узнаешь!

Музыкант подошел к Змею, раскрыв объятия, но тут же остановился:

– Не ранен?

– Есть малехо, – осмотрел себя парень.

– Тогда обниматься-целоваться не будем! – подмигнул ему снайпер.

Змей рассмеялся. Музыкант же повернулся к Третьему:

– Рад вас видеть живыми, герои! – обхватил и попытался приподнять здоровенного кио.

Правда, сделать этого ему не удалось. Киборг даже оторопел от такого обращения. Смотрелось это забавно – из самоходки раздались радостные детские возгласы и смех.

– Здоро́во! – крикнул через зарешеченное окно Марьяну Музыкант. – Открывай!

– Ни фига! – ответил торговец.

– Это еще почему? – удивился снайпер.

– Тоже обниматься полезешь, обнимальщик херов!

– Так я ж любя! – улыбнулся Музыкант.

– Потому и боюсь, – осклабился Марьян.

Дети этой словесной перепалке страшно обрадовались. А может, просто поняли, что спасены. Как бы там ни было, в салоне самоходки поднялся такой гвалт, что даже окрик торговца потонул в нем.