Тридцать один. Огневик - Роман Борисович Смеклоф

но абсолютно бесценного чуда.

– Мы… – пробормотала Ирина и отстранилась.

– Всегда будем вместе, – незамедлительно продолжил я, но она замотала головой.

– Нет! – волшебница опустила глаза. – Я бы хотела, но…

– Почему? – не выдержал я, склонившись к ней, но она упёрлась руками мне в грудь.

– Ты блёклый.

В меня словно одновременно ударил весь магический арсенал гильдии Водолюбов. Я кто? Губы шевелились, но выскакивающие звуки даже отдалённо не напоминали слова.

В дверь постучали.

– Захожу! – предупредила Оксана.

Ирина так и не посмотрела на меня, встала и отошла к окну. А я, опираясь о перевёрнутый стул, никак не мог подняться. Унылые мысли не давали оторваться от пола. Давили и тянули обратно на корабль. Зачем я пришёл? Для чего всё это?

Наматывающий круги под кроватью голем остановился и подошёл ко мне. Надо будет завести привычку смотреть под ноги, чтобы не наступить на него. Я покосился на плечо. Хранитель, несмотря на своё обещание, так и не превратился в баклажан, а лишь сидел с закрытыми глазами.

– Какая страсть, – усмехнулась бывшая защитница, заставив стул вернуться на место движением руки. – Люсьен, переведи дух! Выйди на пару минут, а лучше подожди внизу, – она сбросила с плеча дорожную сумку. – Я уже обо всём договорилась, но нам надо поторопиться. Мы переоденемся и сразу спустимся.

Я взглянул на Ирину, но она так и не подняла глаз, только глухо спросила:

– Поборники на корабле? Их надо вернуть в тюрьму!

Я открыл рот, но вместо слов из него чуть не вырвался тоскливый вой.

– Мы их отпустили, – вместо меня ответил голем, и волшебница поджала губу.

Оксана остановилась посреди комнаты, попеременно рассматривая нас обоих.

– Вы что уже поругались? – удивлённо спросила она. – Ну, вы даёте? С такими темпами – завтра дети, а послезавтра внуки.

Я замотал головой и тускло проговорил:

– У чистокровной волшебницы не может быть детей от блёклого.

– Что? – совсем оторопела бывшая защитница и повернулась к Ирине. – Я что тебя для этого вытаскивала?

Но та лишь упрямо вздёрнула головой:

– Я не просила помощи.

– Надеюсь гостиница уцелеет, – притворно пискнул Оливье и прикрыл голову руками.

Оксана недобро сощурилась, но взяла себя в руки.

– Тебе лучше отправиться домой, – ровно выговорила она.

– Сначала мне нужен символ свободы, – мотнула головой Ирина.

– Что? – в один голос вскрикнули Евлампий и хранитель.

– Я хочу вернуть магию, – уверенно заявила волшебница.

– С чего ты взяла… – начала бывшая защитница, но я не дал ей договорить: – Старейшины и шаман могут помочь.

Ирина коротко кивнула, и хотя её глаза всё ещё блестели, я отвернулся. Подхватил голема и, бросив: «Жду внизу!», вышел в коридор.

Вслед долетел уверенный возглас Оксаны:

– Я тут пока разберусь!

– Не ожидал, – пробормотал Оливье, – хоть и предупреждал.

Я чуть не подавился возмущённым криком, но меня опередил Евлампий.

– Каждый может жить так, как хочет, если не мешает другим, – объяснил он.

Голем всегда умел находить нужные слова. Что же, может он и прав, наши жизни слишком разные. Жить моей она, судя по всему, не хочет, а я стать частью её мира просто не смогу. Блёклым не доступна магия!

– Потрясающе, – разозлился хранитель. – Если все будут вести себя так, как хотят, то кто будет делать так, как нужно?

Я не вмешивался в спор, невесомые руки счастья, которые ещё недавно обнимали, вцепились в глотку и давили изо всех сил. Теперь в тридцати мирах мне точно не осталось места. Лучше уж провалиться в бездну междумирья, чем снова остаться одному.

Спустившись по лестнице, я плюхнулся в глубокое кресло, а служащий в белом фартуке лишь чуть зацепил меня взглядом и отвернулся.

– Тот, кто должен! – гордо заявил голем.

– Это кто же, воины, маги? У одних нет мозгов, у других совести.

Я не обращал внимания на их перепалку. Пусть потешатся!

Чародейки спустились через несколько минут. Вместо платьев широкие брюки и кофты грубой вязки. На ногах высокие ботинки.

– Разобралась! По-моему, сущая ерунда.

Ирина двинулась ко мне, но Оксана преградила ей дорогу и выставила руки. На открытых ладонях поблескивали чернильные бока телерун.

– Не знала, что вы решите орка валять и приготовила вам подарок.

Вставать не хотелось, но встретившись с непреклонным взглядом бывшей защитницы, я всё же выбрался из кресла. Тяжело вздохнул и подошёл ближе. Уставился на телеруну, только чтобы не смотреть на Ирину. Она нерешительно протянула руку и дотронулась до чернильного бока. Я всё ещё раздумывал и Оксана шикнула:

– Целый день здесь будем торчать?

Я кивнул, испытывая её терпение, но всё же коснулся пальцем другой телеруны. Руку свело судорогой. Дрожь пробежала по локтю и забралась на плечо.

– Объятья электрического ската! – подпрыгнул Оливье, а у меня запылала щека и зазвенело в ухе, как после смачной пощечины.

На мгновение показалось, что я слышу тонкий голосок, но его заглушила бывшая защитница:

– Быстро настроились, смотри-ка. Значит помиритесь! Ну что замерли, голубки? Скажите доброй чародейке спасибо.

– Благодарю, – выдавил я, пряча свою телеруну.

Ирина отступила на шаг.

– Я… я…

– Прибереги слова для него, – отмахнулась Оксана. – Я успела связаться с Константином. Он обещал позаботиться о нашем гомункуле.

– Пусть вытрясет его из всех тел! – потрясая крошечным кулаком, воскликнул Оливье.

– Где же его теперь искать? – спросил голем.

– Не все его рассказы были выдумкой? – догадалась волшебница, теребя в руках свою телеруну.

– Ты прямо сыщик, – усмехнулась бывшая защитница. – Болтливый кусок мяса упоминал Семисвет и говорил, что его убежище в скале под замком. Так что найти его нору оказалось не трудно.

– Мровкуб опасен, – начал я.

– Ещё как, – согласилась Оксана. – Вот только у каждого своё дело. Кому-то со страшными гомункулами бороться, а кому-то тяжести таскать, – хмыкнула она, закидывая мне на плечо сумку с провиантом и вещами, и не оглядываясь, пошла вперёд.

Я поправил лямку и припустил следом, но Ирина поймала меня за руку.

– Прости, – прошептала она, – но ты не понимаешь…

– Отчего же, – выдёргивая ладонь, бросил я, – прекрасно понимаю. Блёклым не место в высшем обществе…

Волшебница не дала мне вырвать пальцы, а сжала ещё крепче и замотала головой.

– Я не боюсь, – отчаянно сказала она, и у меня по спине пробежал предательский холодок. – Я уже всё потеряла, но если мы останемся вместе – ты тоже всё потеряешь!

Она заботится обо мне? Челюсть, как в старые добрые времена, попыталась удивлённо отвиснуть, но я лишь нервно сглотнул.

– Ты думаешь, мне есть что терять? – на одном дыхании выпалил я.

– Жизнь, – очень серьёзно проговорила Ирина.

– Ни одна женщина не стоит жизни, – еле слышно заворчал хранитель, а ко мне наоборот вернулась надежда.