Александр Кучин. Русский у Амундсена - Людмила Симакова

Чуть-чуть я на войну не попал! Сейчас гроза, по-видимому, миновала, и мы обойдёмся без неё. Если бы на дальнем востоке вспыхнула война, мне пришлось бы идти первому, да ещё в качестве рядового, или, пожалуй, ещё хуже остаться здесь на случай беспорядков, которые неминуемо возникли бы. Перспектива приятная. Несколько времени я ходил как в тумане, в кошмаре, не зная, что мне делать. Ведь вот живут же люди на свете без всяких таких неприятностей и тяжёлых вопросов. Как-то прежде я не ощущал это до такой степени, как теперь, поживши долгое время в других условиях. Представляю себе, что было бы с Вами после нескольких лет Норвегии, если бы Вы теперь попали бы снова на «родину-мать», да ещё заняли какое-ниб. зависимое положение, какую-ниб. «службу». То-то Вам показалось бы сладко. Нет, на Вашем месте я ни за какие блага не решился бы снова одеть такой хомут. Единственное, что ещё можно у нас предпринять (т. е. нас с Вами), это или экспедиция, или частное промысловое дело. При этом можно по крайней мере остаться независимым. Аська тоже сейчас приуныла, скучает по Норвегии. Курсы, на которые она осенью благополучно поступила, теперь с Рождества закрыты. С Рождества же все бастуют ввиду совершенно невозможных для занятий условий, все высшие учеб. заведения России, т. е. главным образом Москвы и Петербурга, и одному Богу известно, когда они снова будут правильно функционировать. К тому же русск. Университеты вообще сейчас пали так низко, что едва могут носить это название. Мне лично в этом году совсем не удалось позаниматься наукой. Служба отнимает у меня много времени, к тому же устаёшь от неё всё-таки сильно. Начал было я переводить Нансеновское «Nord i Taakeheimen»[293], перевёл листов печатных 6, да бросил теперь, во-первых, потому, что все равно в этом году выпустить не удастся, а во-вторых, сейчас прямо не хватает сил для такого громадного труда. Так что ни черта из этого не вышло. Может быть, выйдет в будущем. Из Норвегии почти ничего не слышу. Писал кое-кому, да никто не ответил, может быть, не получили моих открыток. Один только Sund вначале писал, да и то теперь бросил. Надо будет ему написать на днях. Welle Strand'у писал открытку, справлялся о Вас и о судьбе «Fram'а», но пока ничего не знаю. Счастливый же Вы на Вашем «Fram'е». Плаваете в широком океане, боретесь с бурями и занимаетесь увлекательным трудом. Сколько Вы увидите, услышите! Моя мечта теперь попасть в подобную экспедицию. Не знаю, осуществится ли она когда-нибудь. Россия не снарядит, а в иностранную трудно попасть. Что теперь делается у нас на Севере, я хорошо сам не знаю. Летом, когда я был там, всё-таки чувствовалось на Мурмане некоторое движение воды. Там теперь функционирует новая русская траловая компания, учредители которой явились из Ревеля. Пока же дела их по случаю малого знакомства с местными условиями и, старая песня, малой исследованности моря и промыслов идут ещё не особенно блестяще. Увидим, что будет дальше. Вообще что-то такое как будто и затевается, результатов только не видно. Држевецкий совершенно исчез с моего горизонта, но я всё жду его появления где-ниб. на Севере. Говорят о русской экспедиции под начальством Книповича, говорят и о гидрографической экспедиции для исследования Обской губы, вообще говорят-говорят, но по-видимому всё это, как и все русские затеи, так и останется одной болтовнёй. Ведь на что-ниб. большее у нас никогда денег не найдётся.

Об Асе писать Вам не буду, она сама Вам пишет, пускай о себе и рассказывает. Она теперь долго хворала, месяца 2, было воспаление слепой кишки, теперь поправляется.

Очень надеюсь, что получим от Вас длинное и подробное письмо с описанием Вашего путешествия и Вашей личной судьбы, связанной конечно с судьбой «Fram'а». Мне это очень хотелось бы знать возможно подробнее. Всякая мелочь меня тут заинтересует, и я буду Вам чрезвычайно благодарен за детальное послание. Пишите по адресу: Москва, Варварка, 16, Т-во Романовской льняной мануфактуры (Romanoff Flax… C°), мне, хотя дойдёт письмо, конечно, и по Романовскому адресу. Я охотно поменялся бы, однако, с Вами местами, посмотрел бы я на Вас в серой шинели. Пока я её не сниму, я не сделаюсь снова человеком и ко мне не вернётся прежнее настроение. Сейчас оно прескверное. Но пока надо кончать. Передайте мой искренний привет Amundsen'y, Preastrud'y и Hjeartsen'y[294]. Амунд. мои лучшие пожелания. От всего сердца желаю ему довести до конца своё дело и вернуться увенчанным славой. Хотелось бы снова увидеть «Fram» и его mannskab[295]. Я теперь тоскую по Норвегии как по родине. Это единственная страна, где я чувствовал себя человеком, где мне всё было родным. Но всего лучшего. От души желаю Вам успеха и всего лучшего. Жду письма. Крепко жму руку. Ваш Ф. Классен.

Первый реальный след, связанный с маршрутом экспедиции В. А. Русанова на судне «Геркулес», возник для меня не на Новой Земле, где с 1988 года Морская арктическая комплексная экспедиция (МАКЭ) Фонда полярных исследований и Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачёва приступила к работе на архипелаге. На Новой Земле в тот год мы обнаружили следы только одной из трёх русских полярных экспедиций 1912 года, судьба которых оказалась трагична. Это была экспедиция Г. Я. Седова, которая зимовала в 1912–1913 годах в заливе, позже названном его именем. Здесь мы исследовали два креста экспедиции (один – на месте астрономического пункта, а второй – с вырезанными именами только четырёх участников).

Частично нами были обследованы на Новой Земле и районы знаменитых исследований В. А. Русанова, особенно в 1992 году, когда, руководствуясь его записями, мы нашли в губе Южная Сульменёва руины старинной поморской избы и другие объекты на побережье архипелага. Но следы самой экспедиции 1912 года нами обнаружены не были у северного и северо-восточного побережья. Как и в восточной части пролива Маточкин Шар и на восточном побережье Южного острова Новой Земли. Но мы реально убедились – сколь велик вклад Русанова в изучение архипелага.

Наша экспедиция (МАКЭ) была создана в 1986 году и с тех пор под моим руководством проводит ежегодные комплексные исследования по выявлению, изучению, сохранению и использованию объектов культурного и природного наследия в Российской Арктике. Одна из наших программ называется «По следам арктических экспедиций». Реализуется она на основе разработанной нами методики проведения историко-географических экспериментов в Арктике. Поэтому с 1987 года сотрудники МАКЭ проводят свои работы и по маршрутам плаваний и экспедиций многих отечественных и зарубежных первопроходцев, путешественников и исследователей XVI и вплоть до последней четверти XX веков. Например, в 1990 году мы приступили на ледоколе «Диксон» к исследованиям на Земле Франца-Иосифа и среди многих исследователей и их маршрутов вели поиск следов экспедиций 1912 года: Г. Я. Седова, Г. Л. Брусилова и группы В. И. Альбанова, ушедшей по дрейфующим льдам со «Святой Анны» на Землю Франца-Иосифа.