Грехи ассасина - Роберт Ферриньо

Бойцы счастливо взревели, заплясали от радости, тряся нарисованными костями. «Костями, костями, сухими костями». Ракким почувствовал, как сам начал двигаться, дергаться и извиваться, подхваченный волной всеобщего безумия.

— Осторожно.

Он обернулся. Окинул взглядом переднюю часть церкви, пытаясь сообразить, откуда донесся голос. Тот самый, что провел его сквозь дым. Сквозь пламя.

— Библия гласит, и мой новый лучший друг это подтверждает, что Господь создал человека по образу и подобию Своему. — Малкольм глядел Раккиму прямо в глаза. — Посмотрите вокруг, и вы увидите, что мы сделали с миром. Хорошо посмотрите. Глядя на нас, что можно сказать о характере Господа?

Люди закричали, завыли по-звериному. Бывший фидаин ощутил рвотные позывы.

Круз поднял бутыль к губам Раккима. Тот попытался отвернуться, но рядом появились люди-скелеты, схватили его и держали, пока Малкольм вливал ему в рот разбавленный водой скипидар.

Он поперхнулся, и брызги зловонной жидкости полетели прямо в лицо Малкольму.

Круз засмеялся.

— Святая вода, странник. Весьма признателен.

Ракким почувствовал, как его наклоняют назад. Горлышко бутыли стучало по зубам. Скипидар беспрепятственно лился в горло, он уже не мог сопротивляться. Ноги стали точно ватные.

Бывший фидаин опустился на пол, не в силах держать голову прямо. Стены побежали кругом. Откуда взялась эта паутина? Паутина в углах, паутина на потолке. Музыка звучала слишком громко. Невыносимо громко. Он попытался встать, чтобы выключить ее, однако ноги не слушались, а хохот вокруг заглушал даже музыку. Ракким не мог сделать ни шага.

— Выпьем за странника! — закричал Малкольм, вращая обезумевшими глазами.

Паства одобрительно заорала. Малкольм поднял бутыль и пил, пока скипидар не потек по бороде.

«Осторожно».

Ракким прищурился, сфокусировав зрение на губах Круза. Предупреждение исходило не от него.

Скелеты приволокли закрытую корзину. Внутри раздавался электрический треск. Нет, скорее гул. Шипение.

Откинув крышку, Малкольм запустил в корзину обе руки и достал двух змей. Двух длинных, почти в его рост, змей, которых он держал чуть ниже голов. Огромных толстых гремучих змей. Их хвосты едва не касались пола. Круз пустился в пляс, и рептилии закачались, широко раскрыв пасти с красивыми изогнутыми зубами.

— От Марка, глава шестнадцатая! От Марка, глава шестнадцатая!

Скелеты затопали ногами, восторженно заорали.

— Кто уверует и крестится, спасен будет; а кто не уверует, осужден будет! — Он затрясся, прижав змей к телу. — Спасен не сегодня, спасен не завтра. Спасен навечно! — Круз поднес к лицу одну из рептилий с ромбовидным рисунком на спине. Змея сделала выпад. Капли яда осели на губах проповедника. — Марк говорит, что уверовавших будут сопровождать сии знамения: именем Моим станут изгонять бесов!

— Вон! — завопили скелеты. — Вон!

— Будут говорить новыми языками!

Скелеты залаяли в потолок, завыли на луну, проглянувшую сквозь щели в крыше.

— Если что смертоносное выпьют, не повредит им! — крикнул Малкольм, раскачиваясь вместе со змеями. — Не повредит им!

Один из скелетов, запрокинув голову, допил скипидар.

Круз отпустил рептилий, и они поползли по полу. Запустив руки в корзину, он доставал новых. Больших и маленьких, щитомордников и блестящих мокасиновых змей.

— И будут брать змей голыми руками.

Малкольм как будто стал еще выше. Голова его почти касалась крыши. Он развесил рептилий по плечам, но широко раскинутым рукам, и они ползали по нему, обвивали шею, скользили вниз по спине. Но даже не думали кусать.

Ракким смотрел на Круза, на уползающих в толпу змей. Его выворачивало наизнанку от скипидара. Все суставы болели.

Малкольм извлек из корзины громадного полосатого гремучника. Не меньше шести футов. Красивого золотисто-коричневого гада с черными поперечными кольцами и огромными золотистыми глазами. Он снова поднес рептилию к лицу. Змея медленно вползла в его открытый рот, скользнула головой по языку и также медленно выползла. Слезы текли по щекам Круза. Он повернулся к Раккиму, протягивая гремучника ему.

Бывший фидаин не шевелился. Крики скелетов отражались от стен и раздражали куда больше, нежели зудение трещоток рассерженных рептилий.

— У веровавшие будут брать змей. И это не повредит им. — Малкольм пихал ему гремучника. — Слышишь, не повредит им, странник.

Ракким взял рептилию дрожащей рукой. Она мгновенно обвилась вокруг предплечья, легонько сжав его.

Малкольм раскачивался с полузакрытыми глазами, музыка гремела, змеи шипели и трещали.

Стены извивались в такт мелодии. Наверное, Ракким ошибся. Их сложили не из палок и прутьев, а из змей, и теперь они оживали, чтобы поприветствовать своих братьев. Гремучник сильнее сжал руку. Бывший фидаин смотрел прямо в глаза рептилии, то есть в глаза Круза. Они притягивали все ближе, ближе.

Гремучник резко нанес удар, вонзив ему зубы в плечо. Ракким сорвал его и бросил на пол.

Малкольм кивнул.

«Тупица».

Даже не посмотрев, куда делась змея, бывший фидаин схватился за место укуса. Он уже чувствовал, как жидкий огонь расползается по жилам. Слишком поздно. Ракким остался на полу, а Малкольм вернулся к корзине за новыми рептилиями. Чем больше, тем веселей. Яд в крови превратился из пламени в лед. Зубы застучали, пальцы онемели от холода.

«Собираешься просто сидеть и умирать?» — ехидно осведомился один из скелетов.

— Отвали.

Человек сбросил с себя черный костюм. Тусклый свет сочился сквозь щели в крыше. Перед ним стоял стройный мужчина с нагловатой ухмылкой.

— Ты умер, — сказал Ракким. — Я убил тебя.

«Я с тобой заигрался, и тебе повезло. Так мне и надо».

— Мне помог ангел. Мой ангел-хранитель.

«Мне не нравится быть мертвым».

Скелеты бросали друг в друга змей, выкрикивая непонятные слова. Все происходило как при замедленной съемке. Ракким без труда мог разглядеть перемещение чешуек на коже рептилий. Малкольм посмотрел на него, но подходить не стал.

«Слушай, я с тобой разговариваю».

— Что тебе нужно?

«Хочу быть живым».

— Я снова убью тебя.

Дарвин улыбнулся.

— Тебе смешно?

«Сам не понимаешь? Раньше бы ты не осмелился сказать этого. А теперь стал сильным, храбрым убийцей. Я словно оживаю, когда вижу тебя таким».

К Раккиму подполз укусивший его гремучник, покачал головой и пополз дальше.

«Ты понимаешь, о чем я говорю. Не притворяйся, будто не понимаешь. Ты должен быть мне благодарен».