Вынужденный брак - Татьяна Герцик

– Поздравляем с рождением здоровых детишек! Молодцы, постарались на совесть! – и дав мамочке несколько практических советов, ушли, оставив родителей любоваться своими малышами.

Никогда не видевший новорожденных Николай испуганно спросил:

– А чего это они такие красненькие? И носы какие-то странные, в белых точках?

Наталья, поняв, что муж не решается назвать вещи своими именами, чтобы не обидеть ее, тихонько засмеялась:

– Что, страшненькие? Просто они еще очень новенькие. В это время младенцы все такие. Через неделю кожа побелеет, и страшненькими они уже не будут.

Папашка успокоился и шепотом произнес:

– А как назвать детей? Ты не думала об этом?

Мать с сомнением посмотрела на детей.

– Можешь не шептать, они пока еще ничего не слышат. А как назвать, не знаю.

Он жестом фокусника вытащил из кармана маленькие святцы, нашел нужный день и нараспев прочитал:

– Мария, Борис, Глеб, Роман…

Наталья Владимировна медленно протянула, как будто пробуя имена на вкус:

– Мария, Роман… Машенька и Рома… А что, по-моему, неплохо… Ну что, решено?

Гордый отец кивнул головой.

– Замечательно! Если ты не против, завтра заскочу в ЗАГС и зарегистрирую малышей. И счастливо признался: – Знаешь, у меня такое чувство нереальности, будто во сне!

Мамочка согласилась:

– Поверь, у меня тоже. Так странно. Ты Саше не звонил?

– Звонил, она собиралась приехать после работы.

Дочь вместе с Анютой приехала уже в полседьмого, когда роддом прекращал прием посетителей, поэтому посидеть почти не удалось. Удивленно округлив глаза Аня рассматривала малышей и не могла поверить, что это маленькие человечки, а не куклы.

– Моя Маша и то больше. А они вырастут?

Саша заверила ее, что скоро они станут совсем большими.

– А когда? Завтра? С ними уже можно будет играть?

Узнав, что нет, Анюта горестно вздохнула, разочарованно села на краешек стула, аккуратно сложив ручки на коленях. Саша, еще раз спросив мать, не нужно ли ей чего, начала прощаться. И тут Наталья Владимировна призналась:

– Знаешь, дочка, мне очень помог Юрий.

При этом имени Саша замерла. Она и сама хотела спросить, приезжал ли Юрий, но не решилась.

– Едва ему Николай позвонил, он тут же примчался, и крови у него взяли пол-литра. Я его не видела, правда, но Коля говорил, что он очень изменился. Вырос, что ли. Повзрослел.

Саша поцеловала на прощанье мать и уехала домой, стараясь не поддаваться вспыхнувшим в сердце пустым надеждам.

В среду Наталья Владимировна, удобно лежавшая в кровати и читавшая последний выпуск «Крестьянки», была отвлечена чьим-то деликатным покашливанием. Подняла голову и поразилась: в дверях стоял бывший зять.

Она порадовалась, что одета вполне прилично для приема гостей: в симпатичный брючный костюм из мягкого трикотажа. Она поспешно села на кровати и приглашающе взмахнула рукой. Юрий нерешительно вошел, держа в руках букет роз.

– Извините, может быть, неправильно приносить в роддом цветы, но в цветочном магазине мне сказали, что розы – самые безобидные.

Наталья Владимировна бодро сказала, не напоминая ему о своей аллергии:

– Всё замечательно, проходите, Юрий, садитесь! – она указала на стоявший рядом с кроватью стул для посетителей.

Но он первым делом подошел к детям и посмотрел на их спящие личики.

– Какие маленькие! А ведь это брат и сестра Саши.

Наталья Владимировна, усмотрев в этих словах намек на свой возраст, немного зарумянилась, но промолчала.

– Что-то они на Сашу вовсе не похожи. Или это проявится позже?

Наталья Владимировна, догадавшись, что в его голове, кроме как о Саше, никаких мыслей больше нет, усмехнулась про себя.

– Возможно. Сейчас они слишком малы, чтобы понять. Но я хочу поблагодарить вас за помощь…

Он взмахом руки прервал ее благодарность.

– Да это просто ерунда! Кстати, даже полезно – быстрее обновляется кровь. А как вы себя чувствуете?

Она заверила его, что прекрасно, немного только голова кружится, но это скоро пройдет. Потом наступила неловкая пауза. Наталья Владимировна с изумлением смотрела на этого такого незнакомого ей Юрия. Он был слишком тихим, в нем не было и грана того снобизма, что так возмущал ее в прежние годы. Когда же он стал таким? И чья это заслуга? Ей хотелось думать, что дочери, но принимать желаемое за действительное всегда опасно.

Поняв, что говорить больше не о чем, он поднялся и начал прощаться. Уже в дверях повернулся и неловко сказал:

– Извините меня, Наталья Владимировна! Я и с вами, и с Сашей вел себя недопустимо. Глупо, как мальчишка. Всё время на что-то дулся, хотя виноват был только сам.

Опешившая от неожиданности Наталья Владимировна молча смотрела на него, подбирая слова, но он не стал дожидаться ответа, повернулся и вышел. Она видела, как он широкими шагами шел по коридору, пасмурно опустив голову. Ей вдруг стало его жаль. От него веяло такой печалью, даже тоской.

Она сразу подумала о дочери. Та после развода тоже стала такой нерадостной, хотя и во время недолгого замужества тоже постоянно ходила напряженная, вся в ожидании неприятностей. Наталья Владимировна прикрыла глаза, пытаясь представить, что чувствует любящая женщина рядом с не любящим ее мужем, и не смогла. Наоборот, при мысли о муже на сердце стало тепло, и захотелось его услышать. Тут же зазвонил сотовый, и она поспешно ответила. Прозвучал такой родной голос Николая:

– Привет! Как вы там?

Она почувствовала прилив такой любви, что не сразу смогла ответить:

– Хорошо! А ты?

Он горестно вздохнул:

– Скучаю. А еще замаялся кроватки детские собирать. Что-то они очень сложными оказались. В магазине всё казалось таким простым, а дома… Если б они в собранном виде продавались, было б намного приятнее.

За недолгую совместную жизнь Наталья Владимировна убедилась, что Николай был не слишком рукастым хозяином. Даже прокладку у капавшего на кухне крана приходилось менять ДЭЗовскому слесарю. Но это вполне компенсировалось его умением зарабатывать деньги.

Она ласково усмехнулась и спросила:

– А почему ты не нанял столяра? Гораздо меньше было бы маеты.

Он вздохнул:

– Да хотелось доказать тебе, что я тоже кое-что могу. Кстати, одну я уже почти доконал, вторая, думаю, пойдет уже легче.

Наталья с легким смешком признала:

– Да мне ничего доказывать не надо. Ты для меня и так самый лучший муж на свете!