Негодяй в моих мечтах - Селеста Брэдли

Бейливик откашлялся.

— Да. Или нет. Как захочешь ты.

— Как я захочу?! — Фиона ослепительно улыбнулась, обняла его за талию и, положив голову ему на грудь, услышала мощные удары сердца. — Мистер Джонни Бейливик, дети, просто посыплются на Сент-Джеймс-Стрит. Не сомневайся!

Руки Бейливика сжали ее так крепко, что она едва могла дышать. Но кому нужен воздух, когда теперь у нее есть собственный рыцарь в сверкающей ливрее?

Низкий голос Бейливика зазвучал как колокол, отдаваясь во всем ее теле, и она закрыла от удовольствия глаза.

— Ты скоро собираешься заводить детей, Фи? — Большие руки Джонни сжали ее талию. — Потому что Балтазар — конь очень большой. Ты можешь буквально улечься у него на спине.

В меркнущем послеполуденном свете Лорел стояла у края дока, держа в руке крохотную ручку дочери. Довольно жалкая кучка пожиток лежала у их ног. Большая их часть принадлежала Мелоди. Им пришлось оставить большинство ее игрушек и часть красивых платьев, но там, куда они едут, кружевные платьица вряд ли понадобятся.

Лорел полностью опустошила свой небольшой счет в банке и купила билет для двоих в самый дальний пункт назначения, который могла предложить корабельная контора. Ожидая, пока кассир найдет ее и поможет ей с Мелоди подняться на корабль; Лорел наблюдала за грузчиками, переносившими на судно по сходням ящик за ящиком.

После того как так погрузили, наверное, дюжину ящиков, она обратила внимание на надписи на боках.

«Гром чести»!

— Почему это название кажется таким знакомым? — пробормотала она под нос.

— Потому что это мой флагман, — раздался у нее за спиной звучный голос.

Лорел круто обернулась и увидела Джека. Он выглядел темным и щеголеватым в своей матросской шапке и шерстяной матросской куртке. Он смотрел, как ветер с Темзы выдергивает прядки ее волос из-под шпилек и игриво забрасывает на шляпку.

Он был таким красивым, что сердце Лорел не могло решить, то ли ему замереть, то ли забиться в ускоренном темпе.

— Что… что ты здесь делаешь?

Он посмотрел на корабль.

— Уилберфорс рассказал мне, куда ты поехала. Он умеет быть хитроумным. — Затем он перевел взгляд на нее. — Ведь это он рекомендовал тебе этот корабль?

Лорел кивнула.

— Значит, он твой. Это и есть «Бесчестный грабеж»?

Джек улыбнулся. Улыбка было грустной. Ее вообще едва стоило называть улыбкой, но при виде ее сердце Лорел запело. Джек наконец возвращался домой, и она была этому рада.

Ему понадобятся все внутренние силы, чтобы выдержать потерю дочери.

— Это не мой корабль, — продолжал Джек. — Он твой.

Лорел растерянно моргнула:

— Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел вниз на Мелоди и улыбнулся. Любовь и печаль в его глазах пронзили сердце Лорел мучительной болью.

— Я отдаю его тебе, — тихо объяснил он и поднял глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. — Я все отдаю тебе:

— Мелоди, корабли, все, что лежит на моих счетах. Я отдал бы тебе и Стрикленд, но он майорат и передаче не подлежит. Но ты можешь жить там, если захочешь, и я не стану тебя тревожить.

Лорел никак не могла осознать то, что он говорит.

— Я не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?

— Все могло бы быть легче, если бы ты приняла мое имя, и я обещаю, что это был бы брак только на словах. Однако он дал бы тебе защиту моего имени, а Мелоди стала бы законнорожденной.

Лорел почувствовала головокружение.

— Джек, заткнись! Скажи, что ты имеешь в виду?

Он сделал к ней три шага, чтобы можно было коснуться ее разлетающихся волос.

— Я имею в виду, — тихо промолвил он, — что все это твое. Возьми. И будь счастлива. Будь… — Голос его пресекся на долгую минуту. — Будь свободна.

Появился кассир. Он почтительно поклонился Джеку.

— Я готов, мисс.

— Миледи, — поправил его Джек. — К вашим услугам, миледи.

Затем Джек встал на колени и торопливо поцеловал Мелоди.

— Тебя ждет замечательное путешествие, леди Мелоди.

— Ты тоже едешь с нами, папа?

Джек впервые дрогнул. Он отвел глаза и надолго замолчал, будучи не в силах вымолвить ни слова. Затем выдавил из себя бледную улыбку и снова поцеловал Мелоди.

— Нет, малышка, я не еду. Тебе в этот раз придется одной воевать с Черным Питом.

Затем он поднялся с колен и попятился по доку, не сводя с них глаз. Туман почти рассеялся, повис клочьями. А он стоял как черная статуя на белом фоне.

Их багаж уже отнесли на корабль. Лорел подхватила Мелоди на руки и, отвернувшись от Джека, решительно прошла по сходням.

Все правда? Теперь перед ней лежал весь мир. И если Джек сказал правду, у нее теперь было все, чего только она могла пожелать.

На корабле их провели в маленькую, но удобную каюту. Мелоди стала бегать по ней, обследуя каждый уголок. Вечная Горди Энн была зажата у нее под мышкой.

Лорел уселась на койку, которая, наверное, была маловата для мужчины, но вполне устроит на несколько недель ее и бойкую подвижную мартышку. При мысли об этом на нее навалилась усталость.

«Что ты творишь? Я увожу свою дочь, как и обещала. Но почему? Потому… потому что мне надоело, что кто-то другой решает мою судьбу. Мне надоело, что мной манипулируют, мне лгут и меня обкрадывают…»

«Я все отдаю тебе».

Его лицо, когда он стоял в этом тумане… полное отчаяния и покорности судьбе, беззаветной щедрости, желания, чтобы у нее и Мелоди было все самое лучшее…

«Ты что, лишилась последних жалких остатков ума?»

Беглый смешок сорвался с ее губ.

«Наверное, я слегка тронулась умом. Я схожу с ума по этому странному, сложному, чудесному негодяю!»

Она ощутила под ногами толчок. Корабль двинулся в путь! Она побежала на палубу, Мелоди бежала за ней. Между кораблем и доком уже пролегла полоса воды в пятьдесят ярдов шириной!

Джек наблюдал, как корабль отделялся от дока. Клочковатый туман опустился между ним и всем, что он любил больше всего на свете, превращая корабль в призрачный силуэт. Как это слово подходит к происходящему. Именно такой станет с этого дня его жизнь: призрачным бесцельным существованием.

— Он уплыл, пап. Почему ты все еще смотришь туда?

Сердце Джека остановилось при звуке этого высокого голоска. Он потрясенно опустил глаза и увидел стоявшую около его колен Мелоди. «Думательный» палец был, как всегда, засунут в рот. Она с интересом смотрела на отца. Вытащив палец изо рта, показала им на море: