Тайник - Тоби Болл

Машины, стоявшие рядом, тоже загорелись. На тротуаре лежали водители, пострадавшие от взрыва. Те, кто ждал такси, стояли довольно далеко, их не задело. И все же женщины истерически рыдали, а некоторые даже упали в обморок, их с трудом поддерживали оцепеневшие спутники.

Из двери выскочил испуганный коп. Оглядевшись, он заметил Фрингса.

— Вы видели, что произошло?

— К машине мэра подошли два человека. Один разбил окно, другой бросил бомбу на заднее сиденье.

Коп посмотрел на следы разрушения. Он никак не мог поверить в случившееся.

— Вы их знаете?

— Да, — ответил Фрингс. — Думаю, что знаю.

Ван Воссен сошел с ума. Для Паскиса это не было неожиданностью. Все, что он услышал от бывшего коллеги, только укрепило его в этом мнении. Подвал доконал и его. Хотя Ван Воссен и утверждал, что пропускает все через себя, не давая задерживаться внутри, в конце концов он все же захлебнулся. В этом Паскис был уверен на все сто.

Ван Воссен подложил в камин дров и снова сел в кресло. Глаза под набрякшими веками покраснели, он совсем обессилел. Старик напомнил Паскису тех детей, которых он иногда встречал на улице, возвращаясь домой из архива. Бледные и истощенные, они из последних сил цеплялись за жизнь.

— Что вы собираетесь делать теперь, когда архива больше нет? — хриплым шепотом спросил летописец.

Паскис видел, как с каждым вздохом из тела Ван Воссена медленно уходит жизнь.

— Не знаю, — честно ответил он.

Он еще не думал об этом.

Ван Воссен наклонился вперед. Темно-красный смокинг распахнулся, из-под него показалась мокрая от пота рубашка.

— Вы же лучше всех разбираетесь в этих делах. Даже мне до вас далеко.

Паскис устало кивнул.

— Только вы и я знаем все досконально, — продолжал Ван Воссен. — Информация сама по себе имеет ценность независимо от того, как она систематизирована.

Паскис был не совсем согласен, но снова кивнул, чтобы не огорчать хозяина дома.

— Очень важно, чтобы сведения не были утеряны. Если они пропадут, значит, мы с вами прожили жизнь напрасно.

Паскис понял, почему Ван Воссен показался ему сумасшедшим. Он-то сам считал, что его жизнь имеет смысл. Но какой?

Архивариус стал смотреть на огонь. Поднявшись с кресла, Ван Воссен что-то пробормотал и вышел из комнаты.

Несколько часов спустя дрова прогорели, камин стал затухать. Ван Воссен так и не вернулся. Но Паскису не хотелось двигаться. Да и куда ему было идти? Наконец огонь погас, и Паскис остался один в темноте.

От горящих машин валил черный дым, усугубляя суматоху на улице. Искореженный автомобиль мэра оцепили. Фрингс стоял в стороне рядом с шефом полиции и давешним копом, который пытался защититься от дыма, прижимая к лицу носовой платок.

Шеф был мрачен, но спокоен. Сняв шляпу, он провел рукой по редеющим волосам.

— О’Доннел сказал мне, вы знаете, кто это сделал.

— Да. Один из них был точно Отто Самуэльсон, — сказал Фрингс, доставая пачку «Лаки».

Шеф удивленно поднял бровь.

— Отто Самуэльсон? Он ведь в тюрьме.

Фрингс невольно улыбнулся. Шеф, конечно, был важной персоной, но информированность оставляла желать лучшего. Он даже не подозревал о плане «Навахо».

— Нет, — возразил Фрингс. — Вы не все знаете. Другое имя вас тоже удивит. Красная Борода Макэдам.

— Борода? — покачал головой шеф. — Так он тоже на воле?

— Их не посадили. И это были они. Насчет Самуэльсона я уверен на все сто, насчет Макэдама — почти. Их надо найти.

— Разумеется. Вы расскажете мне все, Фрэнк? Или прибережете сенсацию для газеты?

— Шеф, буду рад поделиться материалом.

Они договорились встретиться в департаменте полиции в полночь, когда шеф управится с делами и организует поиск Самуэльсона и Макэдама. Фрингс пообещал, что он все узнает первым, до того как утренний номер «Газеты» оповестит о случившемся всех остальных жителей Города.

Шеф протянул Фрингсу руку.

— Спасибо, Фрэнк. Я ваш должник.

Во взгляде шефа читалась решимость. Ему предстояло немало потрудиться, чтобы поймать убийц мэра. Но вместе с тем он явно чувствовал огромное облегчение.

Проходя мимо обгорелых остовов машин, Фрингс, сознавая весь цинизм подобных мыслей, все же не мог не думать о возможном преемнике мэра.

Фрингс сидел на заднем сиденье и смотрел в окно. Таксист вез его через Капитолийские Холмы в объезд Бакенан-авеню, где произошла какая-то авария. Прошло уже двенадцать дней после убийства Генри, но Город все еще был в шоке. Людей потрясла гибель мэра, и не только это. Горожане внезапно лишились представителя власти, которого многие считали сверхчеловеком. Генри казался незаменимым — и вот вдруг его не стало.

Фрингс смотрел на прохожих, бредущих с работы или торопящихся в ночную смену. Было начало девятого, на улицах зажглись тусклые фонари. Фрингс надеялся, что поездка не займет много времени. Нора ждала его в ресторане «Провансаль» в компании своего саксофониста Артура Холла и его жены Лилиан. Сегодня Пилар Росси пела Верди, и Фрингс хотел успеть вернуться к началу концерта. Нора познакомилась с Пилар несколько лет назад в Париже, и две примадонны подружились, несмотря на несходство жанров. Сегодня Фрингс и Нора сидели в ложе. Для Норы это было очень важно, а значит, было важно и для него.

Еще месяц назад он относился к ней совсем по-другому. Но похищение изменило отношения — к лучшему. Побег Норы расставил все по своим местам. Ведь она сумела освободиться сама, воспользовавшись дракой ее похитителя со Смитом. С другой стороны, вряд ли бы что-нибудь вышло, если бы Фрингс не надавил на Генри. Нора смогла вырваться только благодаря ему. Это придало ей уверенности, и он впервые посмотрел на нее другими глазами. Сейчас Фрэнк ехал и думал: «Какого черта я бросаю ее в такой вечер?» Но шеф полиции оказал ему услугу, а ведь это не всегда случается в удобное время.

Дом находился в Низине к северу от Боливар-стрит, в той ее части, которая примыкала к рабочим кварталам Капитолийских Холмов. Хотя на улице было пусто, у двери в подъезд дежурили полицейские в голубой форме.

— Я… — начал Фрингс.

Один из копов поспешно сообщил, что они его знают, и пропустил в дом.

— Третий этаж, — подсказал он, когда Фрингс уже поднимется по лестнице.

Здание было старое и заброшенное, но в нем теплилась жизнь. Судя по дверям, половина квартир были заселены. Правда, внутри было тихо, но в таких местах лучше не привлекать к себе внимание.