Все закончится на нас - Колин Гувер

Это было неправдой. Атлас знал. Он просто не хотел, чтобы это случилось, потому что мы оба знали, как больно прощаться друг с другом.

Я отвернулась, потому что мне невыносимо было видеть выражение его лица. Я сложила руки на груди и уставилась в пол.

– Мне надо со многим разобраться, Атлас. И я боюсь, что не смогу этого сделать, если ты будешь в моей жизни. – Я подняла на него глаза. – Надеюсь, тебя это не обидит, потому что это комплимент.

Он молча смотрел на меня какое-то время, совершенно не удивленный моими словами. Но я видела, что он многое хочет мне сказать. Мне бы тоже хотелось многое сказать ему, но мы оба понимали, что это неподходящий момент, чтобы говорить о нас. Я была замужем. Я ждала ребенка от другого мужчины. И Атлас стоял в гостиной квартиры, которую купил мне тот самый другой мужчина. Я бы сказала, что это неподходящие условия, чтобы говорить друг другу то, что нам следовало сказать давным-давно.

Атлас на мгновение опустил глаза, как будто пытался решить, уйти или заговорить. Я видела, как сжались его челюсти перед тем, как он встретился со мной взглядом.

– Если я тебе понадоблюсь, я хочу, чтобы ты мне позвонила, – сказал он. – Но только в случае крайней необходимости. Я не в силах быть в роли временного человека в твоей жизни, Лили.

Его слова застали меня врасплох, но только на мгновение. Пусть я не ожидала, что Атлас признается в этом, но он был совершенно прав. С того дня, когда мы впервые встретились, в наших отношениях не было ничего временного. Для нас существовало либо все, либо ничего. Именно поэтому он просил меня не ждать его, когда уходил в армию. Он знал, что непринужденная дружба для нас невозможна. Это было бы слишком больно.

Судя по всему, ничего не изменилось.

– Прощай, Атлас.

Эти слова разорвали мое сердце с той же силой, как в тот раз, когда мне пришлось их сказать впервые. Он поморщился, развернулся и пошел к двери так, словно его что-то сдерживало. Когда за Атласом закрылась дверь, я подошла и заперла ее, а потом прижалась к ней головой.

Двумя днями раньше я спрашивала себя, может ли моя жизнь быть лучше. И вот я уже задавалась вопросом: может ли она стать еще хуже.

Я отскочила от двери, когда в нее внезапно постучали. Прошло десять секунд после ухода Атласа, поэтому это мог быть только он. Я отперла дверь, открыла, и неожиданно меня прижали к чему-то мягкому. Атлас крепко, отчаянно обнял меня, и его губы прижались к моему виску.

Я крепко зажмурилась и наконец дала волю слезам. Я выплакала столько слез по Райлу за прошедшие два дня, что даже не подозревала, что у меня оставались слезы для Атласа. Но слезы остались, потому что они дождем стекали по моим щекам.

– Лили, – прошептал он, все еще крепко обнимая меня, – я знаю, что меньше всего на свете тебе сейчас нужно услышать это. Но я должен это сказать, потому что слишком много раз я уходил, не говоря того, что на самом деле хотел сказать.

Атлас отстранился от меня, чтобы посмотреть на меня, и, увидев мои слезы, коснулся ладонями моих щек.

– В будущем… если каким-то чудом ты будешь в состоянии снова влюбиться… влюбись в меня. – Он прижался губами к моему лбу. – Ты все еще самый дорогой для меня человек, Лили. И всегда им будешь.

Атлас отпустил меня и ушел, не ожидая ответа.

Снова закрыв дверь, я опустилась на пол. Мое сердце вело себя так, словно готово было сдаться. Я его не винила. В течение двух дней оно страдало от двух разных болей.

И у меня было такое чувство, что пройдет много времени, прежде чем одна или другая сердечная боль начнет исчезать.

Алиса рухнула на диван рядом со мной и Райли.

– Я так по тебе скучаю, Лили, – призналась она. – Я подумываю о том, чтобы снова начать работать день-два в неделю.

Я рассмеялась, немного шокированная ее словами.

– Я живу в одном подъезде с тобой и прихожу в гости едва ли не каждый день. Как ты можешь по мне скучать?

Она надула губы и поджала под себя ноги.

– Ладно, я скучаю не по тебе. Я скучаю по работе. А порой мне просто хочется выйти из дома.

С рождения Райли прошло шесть недель, поэтому я не сомневалась, что ей разрешат выйти на работу. Но я честно не понимала, как она может хотеть вернуться в магазин, когда у нее есть Райли. Я нагнулась и чмокнула малышку в нос.

– Будешь приносить Райли с собой?

Алиса покачала головой:

– Нет, ты слишком меня нагружаешь. Маршалл сможет присмотреть за ней, пока я работаю.

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет для этого людей?

Маршалл как раз проходил через гостиную и услышал мои слова.

– Тсс, Лили. Не говори, как богатая девушка, в присутствии моей дочери. Это богохульство.

Я рассмеялась. Поэтому я и приходила к ним несколько раз в неделю. Это было единственное место, где я смеялась. Прошло шесть недель со дня отъезда Райла в Англию, и никто так и не узнал, что произошло между нами. Он никому ничего не сказал, я тоже молчала. Все, включая мою мать, считали, что он просто отправился учиться в Кембридж и между нами ничего не изменилось.

И я все еще никому не сказала о беременности.

Я дважды побывала у врача. Оказалось, что срок составлял уже двенадцать недель к тому моменту, когда я узнала, что беременна. То есть теперь мой срок составлял уже восемнадцать недель, а я все еще пыталась понять, как это произошло. С восемнадцати лет я принимала противозачаточные. Судя по всему, моя забывчивость сыграла со мной злую шутку.

Живот был уже заметен, но на улице было холодно, поэтому мне было легко его прятать. Никто ни о чем не догадается, если на тебе мешковатый свитер и куртка.

Я понимала, что мне скоро придется кому-то рассказать о беременности, но у меня было такое чувство, что первым эту новость должен узнать Райл. А мне не хотелось это делать по телефону. Он должен был вернуться через шесть недель. Если бы мне удалось скрывать мое положение до этого момента, я бы сумела принять решение, что делать потом.

Я посмотрела на Райли, и она улыбнулась мне. Я корчила рожицы, чтобы она больше улыбалась. Мне столько раз хотелось рассказать Алисе о моей беременности, но тогда бы ей пришлось скрывать правду от собственного брата. Мне не хотелось ставить ее в такое положение, как бы мне ни было тяжело от того, что я не могу поговорить с ней об этом.

– Как ты держишься без Райла? – спросила Алиса. – Ты готова к его возвращению домой?

Я кивнула, но ничего не сказала. Я всегда старалась перевести разговор на другую тему, как только Алиса заговаривала о Райле.

Она откинулась на спинку дивана и поинтересовалась:

– Ему по-прежнему нравится в Кембридже?

– Да, – ответила я и показала Райли язык. Она улыбнулась. Интересно, будет ли мой ребенок похож на нее. Я на это надеялась. Она очень миленькая. Но я не могла быть объективна.