Убийственное совершенство - Питер Джеймс

Кто-то еще не спит, вдруг понял он. Из-под двери гостиной пробивалась полоска света и доносилось тихое бормотание телевизора. Сестра Наоми? Но Харриет, как правило, вставала поздно. Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь.

Люк и Фиби, в халатах, сидели на полу перед телевизором, спиной прислонившись к дивану. Они не отрывали взгляда от экрана. Шла одна из образовательных передач, имеющих какое-то отношение к Открытому университету. Программа была посвящена физике; ведущий стоял рядом с трехмерной моделью атома и рассказывал об образовании галогена. В данный момент он объяснял принцип устройства кварцевой галогенной лампы.

— Доброе утро, Люк, доброе утро, Фиби, — поздоровался Джон.

Оба бросили на него беглый взгляд, словно отметили нечто незначительное, и снова уставились на экран.

— Позавтракать не хотите?

Люк вскинул руку, призывая его не мешать, не отвлекать их от программы. Джон замер. Да что же это такое? Его трехлетние сын и дочь в воскресенье, в шесть утра, сидят перед телевизором, полностью поглощенные рассказом о галогене.

Он закрыл дверь и пошел на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Неужели они настолько умные? Неужели это они вошли в его почту и довели до победного конца матч с Гасом Сантьяно?

Пусть психолог обязательно проведет все необходимые тесты. И нужно поговорить с Наоми, обсудить вопрос со спецшколой. Не отправлять их в интернат, разумеется, а просто найти школу для одаренных детей, куда можно будет привозить Люка и Фиби на день, а потом забирать. Чтобы оставаться семьей. Чтобы заниматься чем-нибудь вместе. Чем-нибудь веселым. Например, слушать лекции о молекулярной структуре галогена.

Джон наполнил чайник водой и включил его. Потом насыпал в кружку кофе и достал из холодильника бутылку молока. Кажется, что-то все же не так. В кухне было слишком тихо, не хватало какого-то привычного звука. И еще неприятно пахло.

Как будто что-то протухло.

Джон сморщил нос, открыл холодильник и принюхался. Ничего. Ничего не испортилось, никакого дурного запаха. Слегка озадаченный, он проверил морозильник, осмотрел все секции, но тоже ничего не обнаружил.

Чайник закипел и выключился. Он налил в кружку воды, добавил молока и помешал.

Потом обернулся, с кружкой в руках. И увидел.

Кружка выскользнула у него из пальцев и разлетелась на сотни осколков. Кофе залил всю кухню, но Джон едва это заметил. Его взгляд был прикован к полу, к двум газетным листам, расстеленным возле клетки морских свинок.

На одном, в луже засохшей крови, на спине, лапками кверху, лежал Зефир. Его живот был разрезан от головы до хвоста; внутренние органы аккуратно разложены рядом. На другой газете лежала таким же образом препарированная Шоколадка.

На мгновение в голове у Джона мелькнула дикая мысль, что в дом как-то пробралась кошка. Но, приглядевшись, он убедился, что это совершенно невозможно. Кишки, почки, печень, поджелудочные железы, сердца и легкие были выложены в два параллельных ряда. Черепа были вскрыты с хирургической точностью, тут же лежали крошечные мозги. Некоторые органы были аккуратно разрезаны пополам, кишечник разделен на секции.

Он с ужасом отвернулся. Такие милые маленькие существа, ласковые, забавные, Фиби и Люк так славно с ними играли, целовали их, заботились о них. Кто же мог это сделать?

Ответ был очевиден, но Джон отказывался принимать его. Нужно все убрать, избавиться от останков, пока их не увидела Наоми. Или Харриет, или мать Наоми. Нельзя, чтобы это вообще кто-то видел.

Он открыл шкафчик под раковиной, вытащил рулон мешков для мусора, отделил один, осторожно поднял газету, отворачиваясь от невыносимого запаха, исходящего от желудка и кишок, и отправил ее в мешок. Потом сделал то же самое со второй газетой. Потом завязал мешок узлом, вынес его наружу, сунул в один из мусорных бачков и плотно прикрыл крышкой.

Его трясло. Вернувшись в дом, Джон подобрал осколки, как мог вытер кофе с пола и направился в гостиную. Телевизор был выключен, свет тоже. Близнецы ушли.

Он поднялся наверх, чтобы посмотреть, нет ли их в детской. Дверь в гостевую спальню была приоткрыта, что-то слабо светилось внутри. Джон бегом преодолел оставшиеся ступеньки и распахнул дверь. Новый компьютер стоял на полу, он был подключен к Интернету. Он подошел поближе и наклонился посмотреть, что за веб-страницу открывали Люк и Фиби.

«Анатомия Грея». Библия всех студентов-медиков, классический учебник по анатомии. На экране красовалась иллюстрация, изображающая часть вскрытой почки, сбоку был помещен ряд заключений.

Джон решил отправиться на пробежку, чтобы снять стресс и как следует обдумать произошедшее. Может быть, надо было просто взять детей за шиворот, притащить на кухню, к мертвым морским свинкам, и хорошенько встряхнуть? Помогло бы это или нет?

И что, ради всего святого, заставило их зайти на этот сайт? И сделать то, что они сделали?

Утро было ясное и морозное. На траве поблескивал иней, замерзшие лужи хрустели под ногами. По изрезанной колеями проселочной дороге Джон побежал к вершине холма.

На полпути он остановился, чтобы отдышаться, и оглянулся. Внизу расстилалась долина с маленькими домиками, дорогами, тропинками; на склоне дальнего холма виднелась башня с часами, часть ансамбля старинной усадьбы. Воскресенье, половина восьмого утра; практически все в округе еще спали. Вокруг стояла почти неестественная тишина. Откуда-то издалека вдруг послышалось блеяние овцы, через минуту донеслось такое же далекое коровье мычание. Высоко в небе протянулся белый след невидимого самолета, направлявшегося в сторону Ла-Манша.

Джон разглядел и свой собственный дом, совсем крохотный, на прямой линии между им самим и деревенской церковью. Отсюда все казалось крохотным. Игрушечная страна. Миниатюрные поля, крохотные овцы и коровы, кукольные домики, амбары, машины, дороги, фонари, светофоры, башенки. Такие маленькие, такие незначительные.

Мыши-песчанки тоже маленькие и незначительные. Их внутренние органы едва можно разглядеть. И все же…

Все живое имеет значение. Любая жизнь важна. Конечно, есть насекомые, которых человек вынужден уничтожать, потому что они представляют определенную опасность — например, москиты. Или огромная оса в детской. Есть противные и незваные гости, такие как тараканы. Есть дикие животные, столкновение с которыми иногда угрожает человеческой жизни. Или животные, предназначенные в пищу.

Но убить из любопытства?

В лаборатории — да. Плодовые мушки, мыши, лягушки — все эти создания, принесшие свою жизнь в жертву науке и медицине. Чтобы знать больше, человеку приходится постоянно умерщвлять животных. Это Джон мог понять. Он, конечно, не получал от этого удовольствия, но, по крайней мере, данный вид убийства был как будто бы оправдан.

И, по правде говоря, был в его детстве эпизод, когда он и сам лишил жизни живое существо. Однажды Джон выстрелил из рогатки в воробья. Птица свалилась с ветки в траву; Джон подбежал к воробью, взял его в руки и увидел капельки крови, выступившие из клюва. Конечно же воробей был мертв. Джон расплакался; он попытался согреть его своим дыханием, ставил на лапки, двигал его крылышки в тщетной надежде, что воробей оживет. Потом со слезами положил его обратно на ветку, подальше от кошки, думая, что, может быть, воробью станет лучше и он улетит.