📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиНашествие - Тимур Максютов

Нашествие - Тимур Максютов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 79
Перейти на страницу:

Прохладный ветер с озера Ильмень налетел. Играл с полосатыми парусами приставших к Торговой стороне кораблей; из любопытства раскручивал повисшие на мачтах разноцветные флаги, рассматривал картинки: волшебных зверей, всадников, башни и ключи. Удивлялся.

Никольский собор басовито загудел звонницами. Церковь Параскевы Пятницы взревновала, ответила бронзовыми колоколами, купленными в Неметчине в складчину «заморскими купцами» – теми богатыми новгородцами, чьи кораблики бегают по Ганзейским портам, добираются до Англии и Средиземноморья.

В спор вмешалась сама Святая София с противоположного берега, перепела всех: вот так надо, молодёжь!

Торжище шумело, заманивало редкостями. Ряды стоят тесно, народ толпится – воришкам раздолье. Срезал кошель с пояса, юркнул между лавками – ищи его.

Тут же, недалеко – кабаки: отдохнуть торговому люду после трудного дня, о делах потолковать. Вот и новый, недавно совсем открытый, с иноземным названием «таверна». И вывеска имеется на трёх языках: «Четыре короля». Немцы, франки, фряги, которых в Новгороде Великом, что ворон над колокольней, очень новый кабак любят: там и блюда по привычным рецептам можно заказать, и вина на любой вкус: бургундские и рейнские, испанские и итальянские. Хозяин заведения приехал издалека: то ли из Константинополя, то ли из Сугдеи крымской. Молодой совсем, а расторопный, живо дело наладил; потому и посетителей всегда полно.

А в большом зале, над пылающим камином – и вовсе невиданное для Новгорода: огромная доска, а на ней красками – четыре витязя. Стоят, обнявшись, будто братья, и все разные: один рыжий да высокий, другой пониже и широкоплеч; третий – восточного вида, в халате и с кривой саблей у пояса. А с последним всё понятно: рыцарь с тамплиерскими знаками.

Местный купчина кружкой показал:

– Срамота! Крестоносца посреди Великого Новгорода намалевали. Надо старосте Славенского конца жалобу написать. А смолчит – так я до тысяцкого дойду! Эти рыцари всё лезут и лезут, Копорье взяли, Псковом володеют. Им по зубам дал на Неве молодой князь Александр – нет, опять лезут! А тут немцев рисуют, понимаешь. Срамота!

– Так это не ливонец, а храмовник изображён, – пояснил кто-то, – совсем другой орден.

– Какая разница? – возмутился купец. – Все они – одна шайка, папежники.

Схватил шапку, пошёл прочь, ругаясь.

– Обратите внимание, панове, – сказал поляк из Любека, – что для русичей мы все – одно и то же. Они не отличают бюргера из Магдебурга от венецианского купца и заржавевшего в прусских болотах тевтонца от прожаренного палестинским солнцем тамплиера.

– А чем мы лучше, уважаемый? – вступился за местных торговец из Ревеля. – Неужто вы понимаете различие между киевлянином и новгородцем? Или, скажем, рязанцем?

– Новгород – это совсем другое дело, – вмешался странствующий монах-доминиканец, – порт, открытый всему миру, подобный Вавилону библейскому. И недаром Новгород чудом спасся от монгольского нашествия: варвары были всего в сотне вёрст, когда внезапно отказались от нападения и повернули назад. А о прочих русских городах можно и не говорить: их уже и нет, пожалуй. Безбожные татары разрушили страну схизматиков, и я не особо переживаю по этому случаю.

– В этом и беда, – вздохнул торговец, – что против страшной угрозы с Востока мы не объединились всей Европой от Булгара до Лиссабона, и теперь дела наши печальны. Скоро лохматые монгольские лошадки будут пастись под стенами Парижа и испражняться на белый римский мрамор. В споре Востока и Запада, несомненно, победит Восток.

Все заговорили разом: и про соперничество между императором Фридрихом и папой Григорием, разрывающим мир надвое; и про очередную резню, устроенную гвельфами гибеллинам в Италии; поляк чуть не плакал, рассказывая о гибели цвета польского рыцарства в битве под Легницей и о страданиях жителей Кракова, захваченного дикими ордами…

Оружейник из Стокгольма, пытаясь отвлечь компанию от печальных разговоров, подозвал мальчишку-подавальщика, заказал ещё три кувшина крепкого пива и спросил, кивая на стену:

– Скажи мне, отрок, что символизирует сия фреска?

– Фреска – она прямо по штукатурке, – проявил неожиданную осведомлённость новгородец, – а это по дереву, значит – панно. Это копия с картины, которая у нашего хозяина в Сугдее висит, в отцовском доме. Означает союз храбрых королей, одолевших в битве татарского вельможу Субэдэя.

Свей отпустил мальчишку за пивом и вздохнул:

– Фантазия, значит. Воплощение мечты о победе над варварами.

– Вот чего не отнять у восточных народов, так это умения сочинять героические сказки, – заметил монах, – я из любопытства собираю таковые и записываю. Сейчас я представлю благородному собранию некоторые из них.

Пилигрим достал из котомки ворох пергаментов, пододвинул ближе светильник и начал:

– Вот, например, весьма любопытная легенда о Шевалье дю Солей, Рыцаре Солнца на коне необычайной соловой масти, в золочёных доспехах и накидке из золотой парчи. Он избегает гибели в сражении на Калке, громит татар в битве за Итилем. Потом появляется в осаждённом булгарском городе, едва не убивает короля монголов и скрывается в азиатских степях, размахивая сверкающим мечом.

– Как увлекательно! – воскликнул гость из Ревеля. – Думается, что в основе сей сказки лежит сюжет об архангеле Михаиле с огненным мечом, предназначенным для наказания безбожников, к коим, несомненно, относятся татарские орды. Здесь в ходу библейские истории, но переложенные на местный манер. Мне, например, приходилось слышать сказку о бывшем разбойнике Теодоре Кольцо, который был грозой Владимирского герцогства. После того, как степные варвары разрушили многие города русичей и превратили их страну в выжженную пустыню, разбойник Теодор собрал отряд из отчаянных людей и стал нападать на татарские обозы, убивать их чиновников и фуражиров, что с успехом проделывает до сих пор. Согласитесь: очень напоминает описанного в Новом Завете раскаявшегося разбойника, сопровождавшего самого Сына Божьего!

– О да, – закивал доминиканец, – есть ещё одна былина о мстителе, избивающем язычников, сенешале рязанского дюка Евпатии. Вот, извольте, я прочту.

Сидевший в тёмном углу странник очнулся от дремоты. Откинул капюшон, обнажив седовласую голову, и прислушался.

– Путь их лежал тайными лесными тропами, засыпанными глубоким снегом…

Январь 1238 г., Рязанское княжество

Путь их лежал тайными лесными тропами, засыпанными глубоким снегом: на торных дорогах велика была опасность встретить монгольские передовые сотни. Воевода гнал свой маленький отряд без отдыха, одолев путь из Чернигова за немыслимо короткий срок, но всё равно – не успел. Весть о разгроме застала в двух переходах от города…

Кони покрылись кружалом, валил пар: морозило крепко. На шум вышли к дороге два седовласых: один постарше, маленький, непрестанно хихикающий, а второй – высокий, с широкими плечами и осанкой воина, мрачный и молчаливый. Евпатий Львович придержал коня, спросил:

1 ... 69 70 71 72 73 74 75 76 77 ... 79
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?