Тоннельщики - Александр Сапегин

– Вот видишь, как всё просто, – похвалил Богдан пилота, который скосил глаза на обзорные экраны. – Молодец.

Северов проследил за взглядом трясущегося ксеноса, по-прежнему ни на секунду не расслабляясь. У каас в пилот-ложементах мальчики и девочки тоже не пальцем деланные. Пилотов бывшие союзники гоняют как сидоровых коз. Подготовка у них о-го-го! Стоит моргнуть, и тот что-нибудь отчебучит. Самый первый страх прошёл, вытесненный индивидуально подобранным фармокологическим набором, и приёмы психологического тренинга летун наверняка вспомнил, и сейчас, морда собачья, о пакостях думает. В другом месте и в другое время они могли бы поговорить за жизнь и выпить по чашечке кофе, до которого каас оказались большими охотниками и могли дуть напиток целый день, отрываясь только на посещение уборной, а так пришлось работать жёстко, ломая через колено давшего слабину разумного. Будь в рубке воздух, для закрепления эффекта Северов бы ещё слизнул кровь с крюка или отмочил ещё какой-нибудь номер из той же оперы. Кровожадные земные варвары такие кровожадные, что просто жуть – врагов жрут прямо на поле боя, особливо предпочитая сердца или ещё теплую печень. Агитация и пропаганда рулят. Приёмов полевого экспресс-допроса и ломки разумных любых рас он знал вагон и маленькую тележку. Судя по загоревшимся в глазах пилота огням, тот действительно видит на голоэкранах нечто интересное.

Развернув ложемент так, чтобы пленник, он же заложник и много кто ещё (Северову было лень перечислять), не брыкался, Богдан взглянул на обзорный экран. В темной бездне космоса, чью глубину не мог передать никакой экран или объёмная проекция, разгорался новый бой. Из гиперпространства вываливались боевые корабли Третьего флота. Авианосец, линкоры, крейсера и суда поддержки с ходу вступали в бой, отрезая эскадре каас пути к отступлению. Футуристичные «шишки» проекторов крепостных полей закрыли силовыми экранами разворачивающуюся к бою эскадру, за их спинами из тьмы выплывали полуторакилометровые шары на палочках или же «гравитационные колодцы», которые перекрыли саму возможность запуска гиперпространственных двигателей для совершения прыжка в радиусе трёхсот тысяч километров. А между тем финиширующие корабли сопровождения, не успев вывалиться в трёхмерное пространство, сразу запускали торпеды и глюонные самоходные мины. Лишив себя и противника скоростного манёвра, Третий флот обрушил на врага натуральный огненный шторм, заставляя фрегаты, крейсер, авианосец и БДК уйти в глухую оборону. Более совершенная система целеуказания, БИУС и масс-радары монитора показывали, что эскадра противника насчитывала на три корабля больше, чем высвечивал БИУС скафандра Богдана, просто два фрегата и крейсер искусно прятались в тени двигателей авианосца и БДК.

Ответные огненные копья заклятых друзей бессильно расплылись по щитам, истребители и штурмовики, выпущенные авианосцем, угодили под перекрёстный огонь ПВО, а на отходе их уже поджидали развернувшиеся самодвижущиеся минные поля. Лишённые маневра, более полусотни машин стали мишенью и лёгкой добычей земных канониров. Выдвинувшийся в первую линию линейный корабль типа «Неотразимый» гвоздил и гвоздил из всех стволов и ракетных портов по двигательным отсекам кораблей противника. Скоростные минные заградители по большой дуге обошли сражение, окончательно заперев обречённых глюонными минами. Эти же минные банки прекрасно послужат сдерживающим фактором для возможного подкрепления или скрытого резерва. Чтобы подойти на выручку окружённой эскадре требовалось протралить пространство или уничтожить сотни малоразмерных целей, а это время, как ни крути.

Северов хищно осклабился – каас не просто так выставили против станции артиллерийский монитор и несколько эскадрилий штурмовиков и истребителей. Они ловили на живца, готовясь растерзать явившуюся на стройплощадку жирную муху спасателей. Настроившие паутину волосатые пауки никак не ожидали импровизации одинокого штурмовика и попадания в капкан не травоядного оленя, а хищного ящера с планеты Бзас. Ближайший родственник вымерших земных динозавров с ходу щёлкнул громадными челюстями с тридцатисантиметровыми акульими зубами. Охотники сами стали добычей, зубастая щука по всем статьям проиграла белой акуле. Адмирал Иванцов захлопнул ловушку.

– Передай сигнал о капитуляции, – жало стального крюка упёрлось в грудь пилоту. Глядя на стремительно приближающееся звено бомбардировщиков под прикрытием эскадрильи истребителей, приказал Богдан. – Сдавай корабль, мразь!

Сведя глаза в кучу, каас боялся оторвать взгляд от смертоносной стали, грозившей разрезать скафандр и то, что под ним. Убрав так пугающий малахольного летуна крюк, Богдан простимулировал его ударом кулака по шлему:

– Пошевеливайся, падла, пока нас не разнесли на атомы! Быстро!

– Да-да, – сомлел пилот от вернувшегося ужаса в плоти и злобных, леденящих глаз напротив. Это не человек, это сам дух мщения Изги, вымораживающий заживо нутро. Люди не могут в одиночку захватывать целые корабли с экипажами в три сотни штатных единиц, а этот монстр прошёл через броню и боевых дроидов с легкостью языческого бога смерти, уничтожая всё вокруг себя. Теперь он верил байкам о страшных землянах, поставивших на колени неукротимых роух. Люди не живут с такими ранами, а о том, что они есть и человек испытывает мучительную боль даже догадываться не надо. Оплавленный бок, вмятая грудная пластина и заплатки, заплатки. Во многих местах подкрашенная бурым цветом, гермопена клочьями торчала из многочисленных прорех.

– Шевелись! – мощная оплеуха, от которой едва не раскололся шлем, вернула пилота на землю. Дрожа всем телом, он выполнил приказ.

Бомбардировщики отвернули, два звена истребителей остались плести петли и кружева вокруг захваченного трофея в ожидании штурмового бота и призовой команды.

– Руки! – приказал Богдан, снимая с пояса специальные наручники с функцией парализации. Пилот с видимым облегчением протянул вперёд руки. Заковывают, значит убивать не будут.

Призовая команда высадилась на артиллерийский монитор через четыре минуты. За этот короткий промежуток вражеская эскадра лишилась одного фрегата, разнесённого на атомы, и двигательного модуля монитора. Крейсер и второй фрегат тоже дышали на ладан. Авианосец пострадал меньше, но и его участь не оставляла сомнений. Туша в два с половиной километра длиной покрылась многочисленными язвами накрытий и теперь заваливалась на левый бок, фонтанируя во все стороны газовыми выхлопами. Не было никакого длительного противостояния и трагической кульминации сражения, эскадру элементарно задавили силой. Съевший не одну собаку на линейных сражениях, опытный пандорский адмирал не подставил ни одного своего корабля под гарантированное поражение, навязав противнику бой на предельных дистанциях, где у него было подавляющее преимущество. Пилот в ложементе вёл себя спокойно, меланхолично разглядывая потолок, а Богдан с каждой минутой слабел, едва удерживаясь на ногах. Адреналин схлынул, накатила слабость. Держа дверь и пробитую дыру на прицеле, он чуть не всадил болт в штурмовой «Хорс», показавшийся в оплавленном проёме. Прибыли, наконец. Встроенные в скафандры компьютеры и БИУСы обменялись пакетами данных, но майор Тихомиров, ввалившийся в рубку во главе целого отделения бравых парней, настроился на волну Северова и представился по всем правилам, на что Богдан отрешённо кивнул, лениво взмахивая рукой: