Когда оживают Тени - Сергей Джевага

— Узнали, что хотели?

— И да, и нет, Владыка. Но вопросов лично у меня больше нет.

— А что…

— К заговорщикам отношения не имеет. Кое-что недоговаривал, но у всех есть секреты. Тем более у аристократов.

— Нельзя выворачивать человека наизнанку полностью, — понимающе покивал епископ. — Иначе Господь Бог ужаснется тому, что увидит.

— Аминь. Лорд МакМоран к вам и вашей семье зла не таит. Я уверен. Ему не чужд здоровый эгоизм, но в силу определенной толики прагматичности никогда не свяжется с фанатиками-экстремистами. Ни за какие деньги. Мать и отчима мы проверили, в заложники не брали, в явных связях с бунтовщиками не уличены.

— Для терроризма тоже нужна вера, — согласился МакМолоуни. — Пусть не в бога, но в дело, за которое готов отдать жизнь.

— Совершенно верно, — сухо ответил Ардал. — А теперь, с вашего позволения, я удалюсь. Благодарю за сотрудничество, Владыка.

— С Богом, брат!

Бросив последний косой взгляд, монах переступил порог и скрылся в сумраке коридора. Вскоре раздался приглушенный гул и лязг, еще, еще. Тамплиер, вероятно находящийся при инквизиторе в качестве телохранителя и боевой единицы, не отличался легким шагом.

Дождавшись, пока затихнут шаги, епископ повернулся и прищурился, виновато развел руками.

— Лорд МакМоран, приношу искренние и глубочайшие извинения. В связи с ужасным происшествием в гроте МакМолоуни Церкви пришлось пойти на крайние меры. Заговорщики показали себя умными и жестокими противниками, прибегли к помощи адептов запретных умений, составили достаточно четкий план с тройным дном.

— Тройным? — переспросил я, невольно ухватившись за последнюю фразу.

— Да, — подтвердил Абрахам. — Устроили похищение с целью выкупа, попутно отвлечение внимание богомерзкой куклой. И, наконец, действовала еще одна группа со вторым гностиком. Пошарили у меня в келье, а когда столкнулись с защитой, ушли и ограбили сокровищницу Дома. Вынесли драгоценности и украшения, облигации на значительную сумму. Говорят, во внутренних помещениях видели смутную тень, а один из слуг клянется, что столкнулся с человеком в маске.

Пожалуй, один из нечастых случаев, когда удивление не пришлось играть. Я вкинул брови и недоверчиво качнул головой — ну, надо же, и снова загадочный Мститель. Но вопрос в другом — по собственной инициативе устроил ограбление? Или действительно очередная грань в плане экстремистов? Если последнее, то у знати проблемы. Значит, что протестные движения возглавили люди неглупые, хитрые и жестокие.

В любом случае на руку. Никто не догадается, что в комнате епископа побывал я. Алиби железное. Другое дело, что волновал меня сейчас разговор с инквизитором, а не вчерашняя ночь. Ибо допрос какой-то странный. Скомканный, нелепый, нелогичный.

Если не предположить, что Ардал изначально расследовал нечто иное. И тут облегчение крепко переплеталось с тревогой. Монах прямо сказал, что Церковь знает о моей второй личности. Но насколько хорошо осведомлена? Насколько глубоко копали? Ведь под образом ученого-историка скрывается и третье дно — искатель с сомнительными связями и делами. А там проберись немного, и можно найти несоответствия в истории со сковыванием.

Внимание святош — не плохо, а паршиво и чертовски опасно. Инквизиция не та организация, с которой стоит шутить. От одной мысли о том, что попался на глаза, кровь стыла в жилах, а в животе неприятно скреблось.

Тем не менее, отпускали. Не докопались до самого дна? Удовлетворились официальной историей? Или решили дать погулять на свободе, посмотреть, как себя поведу? А может, в данный момент банально не заинтересовал?.. Тогда что же отвлекло от такой заманчивой цели, как разоблачение грешника?

Дьявол!..

— Крайне дерзкие налетчики, — пробормотал я, усилием воли подавляя тревогу.

— Да, — ответил епископ, уверенно добавил: — Но их найдут! Наши лучшие дознаватели вытаскивают ответы из пленных. Мы размотаем всю нить и доберемся до главарей. Против Церкви и гвардов Тары нет шансов. Тот, кто замарался в запретном, обязан понести наказание.

— Даже если мотивом послужили невыносимые условия жизни? — спросил я. Чуть успокоившись, вернулся к слегка ироничному тону. — Голодных детей не бьют, а кормят. Насколько понимаю, это не реваншисты, а пролетарии.

— Даже если, — внушительно отрезал Абрахам. — Человечество балансирует на грани полного вымирания. И выжить, противостоять Люциферу мы можем, соблюдая правила.

«…Кои зачастую устанавливает именно Церковь. Очень удобно. А завтра можно объявить врагами светловолосых. Или хромых. Но доля правды в словах служителя есть. Гностики уязвимы и опасны».

— Уверен, у вас получится найти преступников, — дипломатично сказал я.

— Да, — сбился с пафосного тона епископ. — Сожалею, что в эту историю втянули и вас. Хочу высказать благодарность за тот героический порыв. Спасли жизнь мне и многим другим. И тем неприятней, что пришлось подвергнуть… э-э-э…

— Допросу, — прямо сказал я. — Спасибо, что не пыткам.

— Мы должны убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете, — сделал виноватое лицо Абрахам, развел руками. — А мастер Ардал лучший следователь. Обладает возможностями и талантами, чувствует правду как никто иной. К тому же так совпало, что прибыл в Тару по делам.

— У меня сложилось впечатление, что хотел переговорить именно со мной, — задумчиво произнес я, бросая пробный камень. — И совсем на другую тему. Разговор о нападении не являлся целью.

— Вы проницательны, лорд МакМоран, — хмыкнул епископ. — Так и есть. Но поскольку события совпали, удобней совместить оба дела.

— Я не понимаю, — признался честно. — Причем тут субмарина?..

— Не уверен, что имею право говорить, — засомневался служитель. — В детали не посвящали, прерогатива Святой Инквизиции и Ордена Тамплиеров. Но я слышал, что дело касается Тьмы и Вестников.

— Даже так? — изумился я.

— Похоже, на Северном Пограничье случился Прорыв, — посерьезнел Абрахам. — И ваш корабль каким-то образом втянут в череду событий. Потому брат Ардал и решил провести беседу, чтобы сложить собственное мнение.

А вот и то, что отвлекло Инквизицию от моей личности. Понятно, почему не стали рыть дальше. Интересовались лишь как владельцем субмарины, не более. И убедившись, что не имею отношения к Тьме, махнули рукой. По крайней мере, пока.

Но Прорыв…

Сколько же в данном слове страха, ненависти и боли. Сколько потерянных надежд, беспомощности и пустоты. Ведь те же эпидемии или нашествия фоморов не приводили к таким ужасным последствиям, как проникшие в города Вестники. При нашествии чумы остается шанс, что ты выживешь, приобретешь иммунитет, медики изобретут вакцину. При атаке фоморов можно спрятаться или отбиться. При Прорыве остается лишь молиться. Потому что гибнет все живое, вплоть до кошек и собак, мышей, блох. И не просто гибнет, а превращается в нечто новое, чудовищное, непостижимое.