Преданья старины глубокой - Александр Рудазов

Наконец веревка ослабла. Яромир устало выдохнул и уселся на землю, прислонившись к холодной стене. Человечья личина за день отдохнула вволю, но оборотень все равно прикрыл глаза и начал рассеянно жевать травинку, ожидая, пока княжич воротится с чудесными плодами.

Ждать пришлось довольно долго. Иван все не возвращался и не возвращался. Из-за деревьев уже брызнули первые лучи зари, когда за стеной послышался шорох, кто-то поскребся, а потом послышался виноватый шепот:

- Яроми-и-ир!

- Нашел? - встрепенулся оборотень.

- Не-а… Там это… Как оно выглядит?

- Кто?

- Дерево! С яблоками молодильными!

- Тьфу, дурак! - раздосадованно сплюнул Яромир. - Ты что ж - яблонь ни разу не видел? Не знаешь, как они выглядят? Столб такой деревянный с ветками - а на ветках шарики висят сладкие, «яблоками» прозываемые! Уразумел?

- Да там тьма-тьмущая деревьев!… - обиделся Иван. - И почти все - яблони! Они что - все молодильные?

Оборотень запнулся и озадаченно нахмурился.

- Да вроде не должны… - промямлил он, скребя щетинистый подбородок. - А ты уверен?

- Ну что ж я - слепой?

- Да кто тебя знает… - пробормотал Яромир. - Может, там какая яблоня отличается?

- Чем?

- Да мне почем знать? Может, светится или пахнет как-нибудь особенно… Ничего такого нет?

- Да не видать вроде… - неуверенно ответил Иван.

- Ладно, подожди.

Сын Волха смерил четырехсаженную стену раздосадованным взглядом, поплевал на руки и начал неохотно карабкаться по веревке. Рывок, другой… и вот он уже стоит на другой стороне, рядом с Иваном.

- Давай быстро! - зябко поежился оборотень. - Где? Что?

- А вона! - указал Иван.

За угрюмой стеной притаился дивный сад. Несмотря на осеннюю пору, листочки на деревьях переливались изумрудной зеленью, цвели яркие цветы, источая чудесные ароматы, на ветвях раскачивались тяжелые плоды всех мастей - груши, персики, сливы, абрикосы… Однако преобладали все же яблони - каждые два древа из трех приглашали отведать спелого яблочка.

Яромир втянул ноздрями воздух и окинул сад внимательным взглядом. Если не считать безупречно зеленой листвы в середине осени, ничего особенного в этих деревьях не было. Яблони и яблони. И яблоки на них вроде бы самые обычные - краснобокие, налитые, душистые, но и только-то.

- А искал хоть внимательно? - усомнился Яромир.

- Обижаешь! - шмыгнул носом Иван. - Самолично все проверил!

Следы его проверки виднелись отчетливо. На каждом дереве, приглядевшись, можно было заметить надкусанный плод, а то и не один. Младой княжич, не доверяя глазам и носу, пробовал яблоки еще и на зуб.

А заодно и груши с персиками - так, на всякий случай.

- Не было печали… - проворчал оборотень. - Да куда ж этот старый черт свою яблоню запхал?… Ладно, пошли, поищем…

Он широким шагом направился по тропинке, извивающейся меж бесчисленными стволами. Иван, догоняя его, крикнул:

- Эй, дожидай! Кто тут живет-то хоть, скажи! Так ведь и не сказал, волча…

Он замер на полуслове, изумленно раскрыв рот. Откуда-то из-за деревьев послышались сдавленные крики - будто бы филин хохочет, только с переливами странными, с клекотом…

- Это чего?… - зашептал Иван.

- Это тревога поднялась! - скрипнул зубами Яромир. - Тьфу! Так и знал!

- Что знал?…

- Что, что… В саду заклятие-охранка стоит - на обычного человека молчит, а вот если нечисть какая вдруг заберется…

- Нечисть?! - схватился за рукоять Самосека Иван. - Где, где?!

- Я - нечисть! - рявкнул на него Яромир. - Драпаем!

- Стоять! - сипло окрикнули их сзади. - А ну-ка, шантрапа, повернулись ко мне лицом… Да медленно!

У незнакомца оказался причудливый говор - он «окал» и сильно нажимал на «к», от чего в голосе образовывался какой-то клекот.

Иван с Яромиром медленно повернулись. На них грозно смотрел рослый седой старик. Волосы косматые, длиннющие, усы тоже до подбородка, а вот бородка невелика, коротко острижена. Лицо все в морщинах, но как-то необычно - будто бы трещины в коре старого дуба. Одет в простую белую рубаху до самых пят, плечи, рукава и подол украшены хитрым узором, сверху донизу тоненькая ломаная полоска бежит, извивается. На шее длинная цепь с тремя золотыми дисками, скрепленными малыми звеньями. Видно, что немалых денег стоит. В руке посох березовый, с двумя живыми листочками на макушке.

- Ишь ты!… - криво усмехнулся старик. - Ишь, хитники пожаловали!

- Мы не хитники!… - обиделся Иван.

- А кто ж вы еще? - искренне удивился хозяин сада. - Через стену перелезли? Перелезли. Яблочки мои рвали? Рвали. Заплатить за них заплатили? Не заплатили. Кто ж вы после этого? Хитники!

- Дедусь, мы больше не будем!… - скуксился княжич. - Прости нас ради первого случаю…

- И не прощу, и не помилую!… - топнул ногой старик. - Говорите сей же час - кто такие, откуда явились?!

- Дедусь, да мы просто…

- Молчать!

- Да ты же сам…

- Кому сказано - закрыть рты!

Старикан прошелся взад-вперед, хмуря кудлатые брови. Иван беспокойно поглядывал на Яромира, но тот стоял неподвижно, еле заметно усмехаясь.

- А это не вы ли у меня о прошлом годе грабли уперли?… - задумчиво посмотрел на незваных гостей садовник.

- Да на кой бес мне твои грабли?! - обиделся Иван.

- Да кто вас, хитников, знает… А у заступа ручку не вы ли сломали?

- Не мы!

- Врешь ведь… А малину не вы ли всю сожрали?! Да еще кусты поломали так, будто Индрик-зверь прошелся!

- Э-э-э… малину?… - почему-то смутился княжич. - Малину… ну, малину…

- Ага, ага!… - удовлетворенно погладил усы старик. - То-то смотрю - рожа твоя мне знакома, кудрявый! А ты чего лыбисси, бритоус?

В воздухе захлопали мягкие крылья - на плечо старику уселся матерый филин. Тот самый, что лупал глазищами там, за стеной. В клюве он держал крохотную мышку.

- Заполевал, охотник?… - ласково погладил серые перья старик. - Вот молодец, вот умница…

- Дедусь, это что же - твой?… - открыл рот Иван.

- А ты как думал, кудрявый? Это ж он мне об вас и доложил - так мол и так, два татя через стену карабкаются… А я ведь еще поленился сначала с полатей подыматься - ну, думаю, не убудет от сада, коли пацанва пару яблочек скушает… Ан вы еще и нечисть какую-то с собой притащили!… а какую, кстати?… Уж не упыри ли вы, часом?… - нахмурился старик, поднимая посох.

- Не упыри, - наконец открыл рот Яромир. - Поздорову тебе, Всегнев. Не узнаешь?