Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения - Фредрик Бакман

– Решено: гномом будешь ты, – отрезала Эльса.

– Почему не Джордж?

– Он слишком высокий. К тому же его сразу можно узнать, потому что он наденет поверх гномовского костюма шорты для бега.

Похоже, и этого аргумента Альфу было недостаточно. Он с недовольным видом вышел на лестницу, потом вернулся в прихожую и внимательно заглянул в сундук, как будто там могло быть спрятано решение проблемы. Но ничего, кроме постельного белья и Эльсиного костюма Человека-паука, там не было.

– А это что? – спросил Альф, притрагиваясь к костюму так осторожно, будто тот вот-вот сам до него дотронется.

– Это мой костюм Человека-паука, – недовольно сказала Эльса, собираясь закрыть крышку.

– Когда его надевают? – спросил Альф, будто ожидал услышать в ответ дату ежегодного праздника Человека-паука.

– Я надену его после каникул. Нам так в школе велели. – Эльса с грохотом захлопнула сундук.

Альф с равнодушным видом держал в руках костюм гнома. Эльса застонала.

– Если так хочешь знать, я не смогу надеть этот костюм, потому что девочка не может быть Человеком-пауком!

Вообще-то Альф не так уж и хотел знать. Но Эльса все-таки продолжила:

– Да плевать мне на это, надоело каждый день драться!

Альф уже вышел на лестницу. Эльса старательно сглатывала рыдания, чтобы Альф не услышал. Но, кажется, тщетно. Потому что Альф остановился. И сжал в руке костюм гнома. Вздохнул. Буркнул что-то себе под нос.

– Что? – раздраженно переспросила Эльса.

Альф снова тяжко вздохнул.

– Думаю, твоя бабушка была бы рада, если бы ты надела на себя то, что хочешь, черт побери, – рявкнул он, не оборачиваясь.

Эльса сунула руки в карманы и уставилась в пол.

– В школе говорят, что девочка не может быть Человеком-пауком…

Альф зашаркал вниз по ступенькам. Остановился. Взглянул на Эльсу:

– Думаешь, эти паршивцы смогли бы так сказать твоей бабушке?

Эльса покосилась на Альфа:

– Она что, наряжалась Человеком-пауком?

– Нет.

– Тогда о чем речь?

– Она наряжалась врачом.

Эльса отвела взгляд.

– Ей говорили, что она не может работать врачом? Потому что она женщина?

Альф одной рукой поправил что-то в ящике с инструментами и запихнул туда костюм гнома.

– Да небось поучали, как надо, а как не надо, твою мать. Только она плевать хотела. Раньше, до ее рождения, бабам и голосовать не разрешали, а они все равно сделали по-своему. Эти паршивцы так и будут тебя учить, что можно, а что нельзя. Наплюй и разотри.

Эльса изучала свои ботинки. Альф изучал ящик с инструментами. Вернувшись в прихожую, Эльса взяла пару мармеладных гномов. Одного съела сама, другого бросила Альфу. Тот поймал свободной рукой. Пожал плечами.

– Черт побери, да твоя бабушка только порадовалась бы, что ты надела что сама хочешь!

Эльса кивнула. Альф что-то буркнул и ушел. Внизу хлопнула дверь, послышались звуки итальянской оперы. Эльса заглянула в прихожую, взяла блюдо с мармеладными гномами, позвала с собой мальчика с синдромом и ворса. Они пошли в бабушкину квартиру и залезли в волшебный шкаф, который перестал расти, когда бабушка умерла. Пахло стружками. Каким-то непостижимым образом шкаф вырос ровно настолько, чтобы вместить ворса и двоих детей.

Мальчик с синдромом прикрыл глаза, и Эльса взяла его с собой в Просонье. Они пролетают над шестью королевствами, и, когда сворачивают по дороге к Мимовасу, мальчик узнает местность. Он спрыгивает с облаконя и бежит. У городских ворот музыка подхватывает его, и он начинает кружиться в танце. Он танцует чудесно. И Эльса танцует вместе с ним.

Какая разница, что мальчики не умеют говорить, если они так чудесно танцуют.

Посреди ночи ворс разбудил Эльсу, потому что ему нужно было в кустики. Ну хорошо, не совсем посреди ночи. Просто так кажется, потому что на улице уже темно. Эльса пробормотала, что не надо было пить перед сном столько глёга. Ворс дал понять, что приличные ворсы в такой ситуации могут пописать на шарф Гриффиндора, после чего Эльса схватила шарф и несмотря ни на что согласилась вывести его на прогулку.

Выйдя из шкафа, они увидели, что мама Эльсы и мама мальчика с синдромом стелют постели в гостиной.

– Он просится на улицу, – устало сказала Эльса.

Мама недовольно кивнула.

– Возьми с собой Альфа, – попросила она.

Мама мальчика улыбнулась ей, уронив подушку, которую пыталась заправить в наволочку. Нагнувшись за подушкой, уронила наволочку. И очки. Подняв вещи с пола, она выпрямилась и снова улыбнулась Эльсе.

– Мод сказала, что, видимо, это ты вчера принесла нам письмо от бабушки.

Эльса разглядывала свои носки.

– Я хотела позвонить, но не хотела… Как бы не хотела мешать.

Мама мальчика улыбнулась. И уронила наволочку.

– Она просит прощения. Бабушка то есть.

– Знаю, она у всех просит прощения.

Мама мальчика подняла наволочку.

– Она просит прощения за то, что больше не может нас защитить. И говорит, что на тебя можно положиться. Всегда. А еще она передает, что ты тоже можешь на меня положиться.

Она уронила подушку. Эльса перешагнула порог и подняла ее. Посмотрела на маму мальчика:

– Можно вам задать один вопрос, не совсем вежливый?

– Конечно, – ответила мама мальчика, уронив очки в наволочку.

Эльса ковыряла свою ладонь.

– Как можно жить в постоянном страхе? Как жить, если знаешь, что тебя преследует Сэм, как с этим жить?

– Эльса, милая… – прошептала Эльсина мама, виновато улыбаясь маме мальчика, но та лишь махнула рукой, мол, ничего страшного.

Это привело к тому, что наволочка с очками улетела в другой конец комнаты и приземлилась на ворса, который сидел на пороге, держась лапами за мочевой пузырь. Эльса подняла наволочку. Мама мальчика благодарно улыбнулась, надевая очки.

– Твоя бабушка говорила, что иногда нужно рисковать, иначе ты не человек, а грязь под ногтями.

– Она украла это из «Братьев Львиное Сердце».

– Знаю.

Мама мальчика, улыбаясь, перевела взгляд на Эльсину маму, как будто хотела сменить тему. Скорее ради Эльсы, а не ради себя.

– Вы уже знаете, кто у вас будет? – спросила она, показывая на живот и одновременно роняя очки.