Колония - Андрей Ливадный

Тактико-технические характеристики отводили отделению двадцать минут непрерывного огневого контакта, но эти расчёты были справедливы для космоса, а в условиях планеты все системы бронескафандров работали с двойной, а иногда даже с тройной нагрузкой, лимит живучести сокращался в той же пропорции, и когда отделение достигло второй дорожной насыпи, Иван вдруг подумал: «Чудо, что вышли на рубеж без потерь».

Они затаились за естественным укрытием, прильнули к откосам, успокаивая дыхание.

— Командир, мы на втором рубеже. Лимит скафандров исчерпан на восемьдесят процентов. Ты выяснил, что происходит? Кто засел в этих укрытиях?

— Не психуй, Клим, — раздался в ответ голос Шевцова. — Я выяснил, это обычная практика корпорации. Вдоль всех дорог, в особенности подле населённых пунктов, расположены скрытые системы укреплений. Они готовились к вероятному вторжению со стороны концерна «Новая Азия». По информации с «Южного», незадолго до нашего прибытия в эфире прошёл сигнал активации, теперь каждый бытовой дройд корпорации вооружился и занял заранее предписанное ему место в укреплённых точках. Всё население сектора сидит в бункерах. Этого не изменить, андроиды запрограммированы так, что не станут реагировать на внешние команды. Должно пройти двое стандартных марсианских суток, прежде чем они выйдут из боевого режима.

— Утешил, блин.

— Другой информации у меня нет. Когда будешь готов, подай сигнал, мы поддержим вас огнём.

— Понял. — Иван оглянулся на бойцов, изготовившихся к рывку через насыпь, и коротко выдохнул: — Дави их, командир!

Со стороны возвышенности полыхнул массированный ракетный залп, и семеро бойцов в тяжёлых бронескафандрах начали стремительно взбираться на насыпь, стараясь двигаться вслед за прикрывающим их огневым валом.

* * *

…Мы рассмотрели несколько проблем, связанных с теорией бессмертия личности и глобального распространения жизни, и пришли к следующим выводам.

Путешествия в пространстве станут вторичным способом приумножения жизни. Межзвёздные расстояния реально преодолеть лишь в том случае, когда будет решён вопрос записи и последующей инсталляции человеческой сущности.

Мы можем сканировать мозг. Нам, при определённых условиях, доступен весь объём долгосрочной и оперативной человеческой памяти. Допустим, мы записали эту информацию, считанную с живого мозга, на более прочный и долговечный носитель. Получается, что мы зафиксировали личность живого существа на определённый момент времени. Но как быть дальше?

Дальше следует создать такой носитель, который был бы восприимчив к определённому воздействию. Нужно создать копию человека, внеся необходимые генетические изменения в структуру головного мозга. Это должно быть полноценное существо, способное к воспроизводству, самостоятельному отправлению всех жизненных функций и передаче по наследству приобретённых изменений. Только такой носитель может полностью удовлетворить выдвинутым требованиям. Видоизменённый человек призван стать не биологической машиной, как утверждают наши оппоненты, а следующей ступенью эволюции, но шаг на эту ступень должен произойти не под воздействием случайных мутагенных факторов, а вполне сознательно.

* * *

Эргвин посмотрел на схему, которую начертил для него Багиров.

Сохранилась ли у него душа?

Трудный вопрос, когда твой разум размещён на искусственных носителях механической оболочки. Но откуда тогда фантомная боль в груди, там, где, по определению, нечему болеть?

Он медленно опустился на колени, не отрывая взгляд от рисунка.

Отображённая схема ввергла его в шок.

На том месте, где ранее располагалась орбита родного Селена, теперь существовало лишь хаотичное скопление обломков…

Прошло несколько минут, прежде чем Эргвин до конца осознал смысл современного расположения планет. Он знал, что для трансформации в энзиклон-форму его намеревались отправить на большой спутник, где мнемоклон-формы создавали промышленную базу для радикально новой цивилизации. Меньший спутник родной планеты начали осваивать намного раньше, в тот период, когда идея о необходимости нести жизнь во Вселенную ещё пользовалась поддержкой большинства населения Селена.

Малый спутник был мёртв, непригоден для жизни, потому его и избрали для первых опытов колонизации, чтобы пройти по пути наибольшего сопротивления, набрать максимум опыта для последующего продвижения к звёздам…

На Новом Селене культивировались иные технологии, в корне отличающиеся от тех, что позже применили мнемоклон-формы.

Эргвин почувствовал, что его мысли уклонились в сторону от главного вопроса. Хотя что считать главным? На малой луне могли уцелеть живые представители его цивилизации, здесь же не найдёшь ничего, кроме ненавистных механоформ и их продвинутых мыслящих хозяев.

Здесь — это где?

Он вновь посмотрел на пояс астероидов, затем на небольшую планету, орбита которой располагалась между Землёй и ожерельем обломков, только сейчас заметив, что подле неё поставлен крестик.

Эргвин поднял взгляд на Багирова, мучительно осознавая ту пропасть, которая лежала между ними. Разум требовал немедленной исчерпывающей информации, но, не убив, не покалечив друг друга, они сделали лишь крохотный шаг навстречу пониманию. Это было уже немало, но сколько ещё потребуется времени и усилий для преодоления информационной пропасти?

В этот момент в глубинах полуразрушенных коммуникаций раздался грохот.

Они оба невольно обернулись на звук, вслушиваясь в наступившую вслед за ним тишину, пока из недр подземелий не стали слышны осторожные шаги и приглушённые голоса.

Сердце Багирова поначалу трепетно вздрогнуло — спасатели, но тут же разум заполнила тревога — это могли вернуться убийцы, чтобы довершить начатое. Рука непроизвольно коснулась оружия, и он присел за выступ древней конструкции, готовый встретить неожиданных визитёров огнём из «ИПП».

От Эргвина не укрылась такая реакция пробудившего его существа. Значит, и у него имелись враги?

Осторожные шаги приближались, и через несколько секунд всё должно было проясниться тем или иным образом.

* * *

— Клим, внимание, сканеры зафиксировали вторую линию! Слышишь?! Даю координаты, — сквозь нудный монотонный шелест дождя слух резанул высокочастотный свист, и впереди, там, где причёсанный под исполинскую гребёнку лес смыкался с умытыми небесной влагой приветливо-зелёными, радующими глаз шедеврами дизайнерского ландшафта, расцвёл уродливый разрыв.

«Молодец Шевцов… Мужик!..» — Климов рванулся в сторону, выкрикивая в коммуникатор команду отделению, а по обнажившемуся из-под земли выступу высокопрочного пластика уже харкнуло короткой очередью автоматическое орудие.

На четвёртом выстреле очередь оборвалась.

Всё… Конец тактическому боезапасу…

Что-то пёрло наружу, вспучиваясь из-под земли, показывая узкую щель амбразуры, в глубинах которой таилась смерть…