2/3 успеха - Иоанна Хмелевская

— Быстро! — сказала Яночка, наблюдавшая непонятную сцену из-за угла дома. — Не услышат!

— Что там произошло? — допытывался Ра-фал, бегом возвращаясь к окну. — И Хабр подключился.

— Значит, правильно. Не теряй времени! Теперь не было необходимости соблюдать тишину. Рафал поднапрягся, нажал покрепче, и окно со звоном распахнулось. Яночка в мгновение ока забралась в дом.

— Павлик! — громко позвала она в темноте. Павлик в соседней комнате расслышал голос сестры, несмотря на оглушительный шум, доносившийся снаружи. К этому времени ноги он успел уже освободить, с руками было сложнее.

— Я здесь! — хриплым голосом откликнулся он. — Помоги мне!

Идя на голос, Яночка в темноте отыскала дверь и, распахнув её, увидела на диване связанного брата с перочинным ножичком в руке. Расспрашивать не было времени. Тремя быстрыми, чёткими движениями девочка закончила начатое братом дело, и вот они уже выскочили в распахнутое окно.

А у калитки все ещё продолжалось столпотворение, в которое Хабр внёс свой немалый вклад. Возможно, он бы сохранил нейтралитет, если бы Кара была кобелём. Но Кара была сукой, и извечный инстинкт повелел Хабру прийти ей на помощь, тем более что боролась овчарка с человеком, который был и его врагом. Более того, врагом номер один, ведь это именно он напал на его хозяина, который теперь подвергается смертельной опасности. И все эти люди, бросившиеся ему на помощь, нападавшие на очаровательную суку, тоже были давними врагами Хабра. Кроме девочки, хозяйки суки, это Хабр понял сразу. Ведь она же не причиняет ей вреда.

И Хабр самоотверженно бросился на помощь Каре.

Получавший один за другим мощные удары железным намордником, Зютек np»k не своим голосом, три его сообщника бестолково метались вокруг и тоже орали. Теперь они боялись приблизиться к овчарке, получив от неё несколько весьма чувствительных ударов лапами и намордником, тем более что собака внезапно раздвоилась и даже поблёскивала страшными оскаленными зубами, невзирая на намордник. Каролина тоже кричала и плакала. Один Хабр действовал молча.

Файксат отскочил на порядочное расстояние и оттуда пытался криком отпугнуть овчарку. Очкарик помчался за дом в поисках какой-нибудь подходящей дубинки, Баранский изо всех сил замахнулся ногой, целясь в бок овчарке, но ударить не успел. На его щиколотке сомкнулись острые белые зубы. Не удержав равновесия, Баранский повалился на землю рядом с Зютеком, чем немедленно воспользовалась Кара. Хабр выпустил щиколотку из пасти, и Кара двинула подкинутого ей нового врага намордником в ухо.

Каролине удалось наконец ухватить вьющийся по земле поводок. Рядом с ней материализовался из темноты Стефек и шепнул:

— Смываемся! Оттащи её! Быстро! Мальчик с огромным, прямо-таки космическим восторгом наблюдал заваренную им кашу. Теперь уж Яночка останется довольна, врагу досталось на орехи! А потом он подумал о том, что теперь будет, и пришёл в ужас. Тем более что совершенно не представлял, что же теперь будет. И вообще, не так уж хорошо придумал. Вопервых, ему не поручали разорвать Зютека в клочья. Это раз. Во-вторых, все эти мужики во дворе могли сделать что-нибудь плохое Каре. Это два. А главное, они могли обидеть Каролинку. И что подумает Каролинка о нем, ведь он даже не пришёл ей на помощь, вообще остался где-то в стороне? Ладно, потом объяснит, что он не имел права попадаться на глаза Зютеку. Вот если бы он мог как-то изменить внешность…

В этой сложной ситуации появление Хабра Стефек воспринял как поистине дар Божий. Значит, Павлик и Яночка где-то рядом. Значит, все правильно. Яночка! При мысли о ней все сомнения отлетели прочь, и он уже знал, что надо делать. Вот и приказал Каролине:

— Смываемся! Быстро!

* * *

А спрятавшиеся за углом дома с восторгом и недоумением наблюдали сцену нападения огромной овчарки на их противника.

— Чтоб мне лопнуть! Такого ещё не видел! Откуда взялась эта собака? — восклицал Павлик.

— Все здорово, но давайте сматываться, пока они заняты! — нервничал Рафал.

— Кажется мне, это они — Кара и Каролина, — говорила Яночка, пытаясь разглядеть что-то в мечущемся клубке у калитки… — Да, вон Стефек! Молодец, это он организовал! Надо их прихватить. Свистни!

Зютек, как заведённый, истошным голосом звал на помощь. Баранский, стараясь руками прикрыть голову от ударов намордником, орал своим сообщникам, чтобы принесли воды и облили этих бешеных собак. Каролина, оттаскивая овчарку, с плачем уверяла, что её собака не бешеная. Сообщники куда-то делись — возможно, кинулись за водой и оружием.

Павлик громко свистнул. Хабр немедленно кинулся к нему. Кара продолжала упорствовать, не желая так просто оставить врагов, Каролине с большим трудом удалось её немного оттащить, вцепившись в ошейник. Возможно, овчарка решила, что выполнила свой долг, оба врага повержены, потому что вдруг неожиданно легко позволила себя увести. И даже удовлетворённо помахала хвостом, очень довольная собой.

Кара с Каролиной и Стефек опять перебежали на другую сторону улицы, туда же примчались своим кружным путём и Яночка с Павликом и Рафалом.

Стефек счёл нужным взять на себя церемонию знакомства.

— Познакомьтесь, это Каролина, — сказал он. — Та самая, о которой я вам говорил. — А это Кара. Та самая… Свирепая овчарка.

Павлик в первую очередь занялся совершенно очаровавшей его свирепой овчаркой, которая, как ни странно, вела себя совсем не свирепо. Возможно, просто не обращала внимания на людей, всецело занятая знакомством с Хабром.

Наглядевшись на овчарку, Павлик перевёл глаза на её хозяйку — и все! Был сражён на месте. Прекрасные чёрные глаза, в которых ещё не просохли недавние слезы, глянули ему прямо в сердце. Собирался ведь ей что-то сказать — но забыл, все слова вылетели из головы, и он только молча пялился с чрезвычайно глупым выражением лица на небесное создание.

Яночка не сразу заметила впечатление, произведённое их новой знакомой на брата. Она занята была тем, что осматривала по очереди собак, чтобы убедиться — они не пострадали в схватке. Вроде бы не пострадали. Теперь можно и приступить к выяснению случившегося. Сначала брат.

— Хабр примчался и сообщил, что тебе угрожает опасность. Что у тебя там произошло?

С трудом оторвавшись от созерцания новой знакомой, проглотив неизвестно откуда взявшийся ком в горле, Павлик ответил как можно небрежнее:

— Да ничего особенного. Хотели меня прикончить, потому что я знал слишком много. И ждали только Зютека, послали его за иглами в аптеку.

Прекрасные чёрные глаза в момент просохли от слез, зато засияли огнём удивления и даже где-то восхищения. Павлик пожалел, что его не подвергли страшным пыткам, что ему не пришлось вступить в рукопашную с превосходящими силами противника. Связали его, оглушили — большое дело! Хоть бы на пол бросили в сыром подвале! Так нет же, кретины, уложили в тёплой комнате на мягком диване!

Рафал настойчиво добивался разъяснений по поводу схватки у калитки, но Стефек, беспокойно оглядываясь, предложил поскорей удалиться отсюда, пока те не явились с оружием и пока Зютек не увидел его. О своих заслугах он, Стефек, ещё успеет поведать.