Приключения Оливера Твиста - Чарльз Диккенс

— Разумеется, понятно, — ответила Роз, улыбаясь вответ на взволнованную речь доктора, — но все-таки я не вижу в этомничего, что могло бы повредить бедному мальчику.

— Да, конечно, ничего! — отозвался доктор. —Да благословит бог зоркие очи представительниц вашего пола. Они видят толькоодну сторону дела — хорошую или дурную, — и всегда ту, которую заметятпервой.

Изложив таким образом результаты своего жизненного опыта,доктор засунул руки в карманы и еще проворнее зашагал по комнате.

— Чем больше я об этом думаю, — продолжал доктор, — тем больше убеждаюсь, что мы не оберемся хлопот, если расскажемэтим людям подлинную историю мальчика. Конечно, ей не поверят. А если даже онив конце концов не могут ему повредить, то все же оглашение его истории, а такжеи сомнения, какие она вызывает, существенно отразятся на вашем благом намеренииизбавить его от страданий.

— Ах, что же делать?! — вскричала Роз. — Божемой, боже мой! Зачем они послали за этими людьми?

— Совершенно верно, зачем? — воскликнула миссисМэйли. — Я бы ни за что на свете не пустила их сюда.

— Я знаю только одно, — сказал, наконец, мистерЛосберн, усаживаясь с видом человека, который на все решился, — надосделать все, что можно, и действовать надо смело. Цель благая, и пусть это послужитнам оправданием. У мальчика все симптомы сильной лихорадки, и он не в такомсостоянии, чтобы с ним можно было разговаривать; а нам это на руку. Мы должныизвлечь из этого все выгоды. Если же получится худо, вина не наша… Войдите!

— Ну, сударь, — начал Блетерс, войдя вместе сосвоим товарищем и плотно притворив дверь, — дело это не состряпанное.

— Черт подери! Что значит состряпанное дело? —нетерпеливо спросил доктор.

— Состряпанным грабежом, миледи, — сказал Блетерс,обращаясь к обеим леди и как бы соболезнуя их невежеству, но презираяневежество доктора, — мы называем грабеж с участием слуг.

— В данном случае никто их не подозревал, —сказала миссис Мэйли.

— Весьма возможно, сударыня, — отвечалБлетерс, — но тем не менее они могли быть замешаны.

— Это тем более вероятно, что на них не падалоподозрение, — добавил Дафф.

— Мы обнаружили, что работали городские, — сказалБлетерс, продолжая доклад. — Чистая работа.

— Да, ловко сделано, — вполголоса заметил Дафф.

— Их было двое, — продолжал Блетерс, — и сними мальчишка. Это ясно, судя по величине окна. Вот все, что мы можем сейчассказать. Теперь, с вашего разрешения, мы, не откладывая, посмотрим намальчишку, который лежит у вас наверху.

— А не предложить ли им сначала выпить чего-нибудь,миссис Мэйли? — сказал доктор; лицо его прояснилось, словно его осенилакакая-то новая мысль.

— Да, конечно! — с жаром подхватила Роз. —Если хотите, вас сейчас же угостят.

— Благодарю вас, мисс, — сказал Блетерс, проводярукавом по губам. — Должность у нас такая, что в глотке пересыхает. Чтонайдется под рукой, мисс. Не хлопочите из-за нас.

— Чего бы вам хотелось? — спросил доктор, подходявместе с молодой леди к буфету.

— Капельку спиртного, сударь, если вас незатруднит, — ответил Блетерс. — По дороге из Лондона мы промерзли,сударыня, а я всегда замечал, что спирт лучше всего согревает.

Это интересное сообщение было обращено к миссис Мэйли,которая выслушала его очень милостиво. Пока оно излагалось, доктор незаметновыскользнул из комнаты.

— Ах! — произнес мистер Блетерс, беря рюмку не заножку, а ежимая донышко большим и указательным пальцами и держа ее на уровнегруди. — Мне, сударыня, довелось на своем веку видеть много таких дел.

— Взять хотя бы эту кражу со взломом на проселочнойдороге у Эдмонтона, Блетерс, — подсказал мистер Дафф своему коллеге.

— Она напоминает здешнее дельце, правда? —подхватил мистер Блетерс. — Это была работа Проныры Чикуида.

— Вы всегда приписываете это ему, — возразилДафф. — А я вам говорю, что это сделал Семейный Пет. Проныра имел к этомутакое же отношение, как и я.

— Бросьте! — перебил мистер Блетерс. — Мнелучше знать. А помните, как ограбили самого Проныру? Вот была потеха. Лучшевсякого романа.

— Как же это случилось? — спросила Роз, желаяподдержать доброе расположение духа неприятных гостей.

— Такую кражу, мисс, вряд ли кто мог бы строгоосудить, — сказал Блетерс. — Этот самый Проныра Чикуид…

— Проныра значит хитрец, сударыня, — пояснил Дафф.

— Дамам, конечно, это слово понятно, не такли?.. — сказал Блетерс. — Вечно вы меня перебиваете, приятель… Таквот этот самый Проныра Чикуид держал трактир на Бэтл-бриджской дороге, и был унего погреб, куда заходили молодые джентльмены посмотреть бой петухов, травлюбарсуков собаками и прочее. Очень ловко велись эти игры — я их частенько видел.В ту пору он еще не входил в шайку. И как-то ночью у него украли тристадвадцать семь гиней в парусиновом мешке; их стащил среди ночи, у него изспальни, какой-то высокий мужчина с черным пластырем на глазу; мужчина пряталсяпод кроватью, а совершив кражу, выскочил из окна во втором этаже. Очень он этобыстро проделал. Но и Проныра не мешкал: проснувшись от шума, он вскочил скровати и выстрелил ему вслед из ружья и разбудил всех по соседству. Тотчас жебросились в погоню, а когда стали осматриваться, то убедились, что Проныразадел-таки вора: следы крови были видны на довольно большом расстоянии, онивели к изгороди и здесь терялись. Как бы там ни было, вор удрал с добычей, афамилия мистера Чикуида, владельца трактира, имевшего патент на продажуспиртного, появилась в «Газете»[39] среди других банкротов. Итогда затеяли всевозможные подписки и сбор пожертвований для бедняги, которыйбыл очень угнетен своей потерей: дня три-четыре бродил по улицам и с такимотчаянием рвал на себе волосы, что многие боялись, как бы он не покончил ссобой. Однажды он впопыхах прибегает в полицейский суд, уединяется для частнойбеседы с судьей, а тот после долгого разговора звонит в колокольчик, требует ксебе Джема Спайерса (Джем был агент расторопный) и приказывает, чтобы он пошелс мистером Чикуидом и помог ему арестовать человека, обокравшего дом.«Спайерс, — говорит Чикуид, — вчера утром я видел, как он прошел мимомоего дома». — «Так почему же вы не схватили его за шиворот?» — говоритСпайерс. «Я был так ошарашен, что мне можно было проломить черепзубочисткой, — отвечает бедняга, — но уж теперь-то мы его поймаем.Между десятью и одиннадцатью вечера он опять прошел мимо дома». Услыхав это,Спайерс сейчас же сует в карман смену белья и гребень на случай, если придетсязадержаться дня на два, отправляется в путь и, явившись в трактир, усаживаетсяу окна за маленькой красной занавеской, не снимая шляпы, чтобы в любой моментможно было выбежать. Здесь он курит трубку до позднего вечера, как вдруг Чикуидревет: «Вот он! Держите вора! Убивают!» Спайерс выскакивает на улицу и видитЧикуида, который мчится во всю прыть и кричит. Спайерс за ним; Чикуид летитвперед; люди оборачиваются; все кричат: «Воры!» — и сам Чикуид не перестаеторать как сумасшедший. На минутку Спайерс теряет его из виду, когда тотзаворачивает за угол, бежит за ним, видит небольшую толпу, ныряет в нее:«Который из них?» — «Черт побери, — говорит Чикуид, — опять я егоупустил». Как это ни странно, но его нигде не было видно, — и пришлось имвернуться в трактир. Наутро Спайерс занял прежнее место и высматривал из-зазанавески рослого человека с черным пластырем на глазу, пока у него самого незаболели глаза. Наконец, ему пришлось закрыть их, чтобы немного передохнуть, ив этот самый момент слышит, Чикуид орет: «Вот он!» Снова он пустился в погоню,а Чикуид уже опередил его на пол-улицы. Когда они пробежали вдвое большеерасстояние, чем накануне, этот человек опять скрылся. Так повторялось еще двараза, и, наконец, большинство соседей заявило, что мистера Чикуида обокрал самчерт, который теперь и водит его за нос, а другие — что бедный мистер Чикуидрехнулся с горя.