Тени на Меркурии - Сергей Сухинов

Через две недели она вернулась на Землю и целый год не подавала никаких признаков жизни. Потом неожиданно начала писать проникновенно и нежно… Но он уже не хотел этому верить. Бурная венерианская жизнь затянула его, как в омут, и он постарался вспоминать об Ольге пореже.

И вот сейчас, вопреки всякой логике, он вспомнил именно ее. Почему? Как она могла оказаться на Венере? И почему не позвонила? Хотя прошло уже почти три года, как они расстались, а за это время все в ее жизни могло измениться…

Райнер терпеливо ждал, пока начальник Службы Спасения наберется мужества. Он знал, что Корину вскоре придется пережить несколько очень тяжелых минут.

— Пойдем… — хрипло произнес Игорь.

Люди, стоявшие возле санитарной машины, расступились. Тело уже лежало на носилках, освобожденное от скафандра. Его с головы до ног закрывала белая простыня.

Корин прильнул стеклом шлема к окну боковой дверцы. Повинуясь жесту инспектора, один из санитаров отвернул край простыни.

Корин зарычал, словно загнанный зверь. Забывшись, он заколотил металлическими перчатками по стеклолиту, словно пытаясь прорваться внутрь машины. Двое полицейских едва сумели оттащить его в сторону, хотя каждый был почти на голову выше спасателя и намного сильнее его.

Ольга?!

Предчувствие не обмануло. Единственная женщина, которую он любил — кроме, конечно, божественной, недоступной Марты, — лежала сейчас на носилках. Ее волосы были окрашены кровью, глаза закрыты, на лице застыла гримаса ужаса и страшной боли. Губы были приоткрыты, словно девушка в последний момент звала на помощь. Хотя скорее, она просто пыталась ухватить последние струйки кислорода, вытекавшего наружу под страшным напором рвущейся внутрь скафандра ядовитой венерианской атмосферы…

Кто-то осторожно потряс его за плечо. Всхлипнув, Корин повернулся и увидел встревоженное, мрачное лицо Райнера.

— Это Ольга Горбовская?

— Да…

— Она умерла почти мгновенно, не успев задохнуться. Рана от луча бластера разворотила всю левую часть грудной клетки.

— Господи, Господи…

— Ты не знал, что она прилетела на Венеру?

— Нет… конечно же, нет… Когда?

— Шесть дней назад. Вместе с мужем.

— A-а… И кто он такой?

— Русский. Некий Михаил Алпатов, тридцать три года, вице-президент фирмы «Тюмень-нефть».

— Где он сейчас?

— Надо полагать, где-то в двадцати километрах от Венеры.

— Не понял.

Райнер приблизил свой шлем почти вплотную к лицевому стеклу Корина и внимательно вгляделся в потемневшее, жалкое лицо друга. Таким Райнер видел его лишь однажды, два года назад, когда Игорю сообщили о смерти матери. Игорь тогда потерял голову. Растолкав пассажиров очередного рейсового лайнера, он ворвался в кабину и потребовал немедленного старта. «Я должен успеть к похоронам, понимаете? — кричал он. — Люди вы или нет?»

Но полет до Земли занимал более трех недель. И Корин, придя в себя, отказался от места в космолете, хотя рейс ради него задержали на несколько часов. Больше он ни разу не покидал планету, игнорируя очередные отпуска и мягкий нажим местных профсоюзов. А потом свалился и пролежал полтора месяца в госпитале из-за непорядка в легких — последствия пяти ранений, полученных некогда в молодости на Селигере.

— Расследование только началось, — терпеливо объяснил Райнер. — Госпожу Горбовскую опознали служащие отеля «Хилтон». Они же сообщили кое-какие подробности. Сам знаешь, этот народ хоть и вышколен до роботоподобного состояния, все же кое-что видит и слышит. Надо только уметь их как следует расспросить.

— Да, это ты умеешь, — криво усмехнулся Корин. — Наверное, ты и из меня сейчас потянешь жилы, хотя я бы предпочел побыть один.

Полицейский инспектор кивнул, с жалостью глядя на сразу же постаревшее лицо друга.

— Прости, Игорь, я обязан это сделать. Тебя же завтра в Венерополисе не сыщешь.

— Ладно, спрашивай… черт с тобой!.. Прости.

— Отойдем в сторонку. И давай переключим радиофоны на резервную частоту.

Райнер отдал своим людям несколько приказов, и санитарная машина сразу же уехала по шоссе в сторону закрытого завесой серого тумана Венерополиса. Вслед за ними покинул место убийства и полицейский вездеход.

Миновав Черную Афродиту, друзья молча пошли по еле заметной тропинке среди скал и минут через десять вышли на утес Одинокой звезды. Согласно легендам — а на Венере уже ходило множество свежеиспеченных легенд, — астронавт, первым нашедший этот огромный каменный козырек, нависающий над краем плато, якобы увидел в разрывах облаков яркую голубую звезду. Позднее еще более сотни человек подтверждали это невероятное сообщение. И никого не смущало, что в многокилометровом слое сернистых облаков Венеры просто физически не может существовать никаких разрывов. Фотографии голубой звезды охотно раскупали многие туристы, даже не желая слушать о том, что сотворить подобную фальшивку при нынешних компьютерных технологиях просто пара пустяков.

Зато вид на поверхность планеты отсюда открывался фантастический. В тихую погоду (то есть по местным условиям всего лишь при трехбалльном шторме) в сером тумане то и дело открывались окна размером от десятков метров до нескольких километров, и тогда при пепельном свете облаков можно было разглядеть то тусклое зеркало Свинцового моря, то его скалистые берега, напоминающие лес из черных, слегка поблескивающих громадных кристаллов, то далекий конус вулкана Лема, изрыгающий струи раскаленных газов и пепла к кипящим облакам. Это было самое романтическое место на плато, и не случайно именно сюда обожали приходить парочки, которых ничто не могло разубедить в том, что они прилетели в саму Преисподнюю, а вовсе не на планету богини Любви. Полицейские также нередко устраивали на утесе Одинокой звезды свои пикники — может, потому, что здесь еще не было совершено ни одного убийства, по крайней мере такого от которого остались бы явные следы.

Корин был благодарен Райнеру за молчание — у него появилось время немного прийти в себя. Выйдя на волнистую поверхность утеса, он инстинктивно направился к Белым рогам — трем невысоким изогнутым скалам, нависающим над десятикилометровой пропастью. Они с Ольгой не раз приходили сюда и называли эти скалы «наше место»…

— Ну что ж, спрашивай, — устало произнес Корин, обводя взглядом до боли знакомые места. — Или это будет допрос?

— Я этого не говорил!.. — горячо запротестовал Райнер.

Корин жестко усмехнулся.

— Брось, Эд. За три года я насмотрелся на ваши штучки. Ясное дело, я стану одним из основных подозреваемых. О наших отношениях с Ольгой знали многие — разве на этой чертовой планете от кого-нибудь спрячешься? Однажды мы страшно поссорились — в ресторане, на глазах десятков людей. Ольга была не в себе, кричала, что я неудачник, только изображающий из себя супермена, а на самом деле я слабак… И прочее, прочее.