Сострадание к врагу - Сергей Герасимов

— Неужели эти люди не понимают, что идут на смерть?

— Наркоманы на Земле тоже идут на смерть, — возразил Капитан, — и при этом получают гораздо меньшую порцию счастья.

— Инфонаркотики сильнее химических, — сказала Йец, — нельзя и сравнивать. Множество планет вымерло от этого. Когда они распространяются среди людей дальше какого-то предела, то эпидемию уже не остановить. Любая цивилизация рано или поздно приходит к тому, что начинает использовать мозговые имплантаты для быстрого усвоения информации. Это как изобретение колеса или овладение огнем, мимо этого не пройти. Но с этого момента разумные существа беззащитны. К тому же в примитивных культурах всегда в наличии множество слабых наркотиков. Реклама, популярная музыка или тоталитарные идеи. Всё это идет через имплантат непосредственно в мозг. Реклама становится в тысячи раз более действенной. Мелодии доставляют в тысячи раз большее наслаждение. Идеи захватывают людей настолько, что превращают их в счастливых роботов. Никого не нужно убеждать или уговаривать, достаточно просто ввести информацию.

На этой стадии люди обычно успевают одуматься и запретить наркотическую информацию. Поэтому музыка или реклама земного типа запрещена во всех развитых мирах. Но как только исчезают одни наркотики, сразу же появляются другие. В конце концов, цивилизация гибнет. Свободные миры с демократическим устройством вымирают раньше других. На Тибере слишком многое было разрешено.

— Мы должны немедленно отправиться в Акану, — сказал Денисов.

— Зачем?

— Чтобы остановить это! Тысячи людей еще живы, их можно спасти!

— Их нельзя спасти, — возразила Йец, — я ведь сказала, что с определенного момента эпидемия становится неконтролируемой. Еще недавно этих людей энтузиасты вроде тебя пытались спасти. А еще раньше существовали законы, правительство, полиция, государство, и вся эта мощь пыталась спасти людей. А еще до того жили сотни сильных миров, которые понимали, что умирают, и изо всех сил старались спастись. Но не спаслись. Ты не понимаешь, с чем мы столкнулись.

— Но что-то же можно сделать!

— Ничего. Мы прибыли к самому концу. Люди обречены. Можешь считать, что их уже нет. Тибер — необитаемая планета. А мы… Мы можем присоединиться к этой толпе и обменять остатки наших жизней на несколько десятилетий счастья.

* * *

— Ничего не получится, — возразил Капитан. — В наших головах нет подобных контактов и разъемов. Аттракцион не для нас.

— Ну и что?

— Значит, нам можно не опасаться инфонаркотиков, даже самых сильных и страшных. У нас иммунитет против этой болезни. Мы остаемся здоровыми в стране больных.

— И что дальше?

— А дальше нужно подумать. Здесь не всё так просто. Нам действительно нужно ехать в Акану. Я только боюсь за тебя.

— За меня? — удивилась Йец.

— Ты можешь заболеть. Мы можем тебя потерять. Ты же сама сказала, что этому сопротивляться невозможно. Можно ли как-то испортить тот имплантат, что у тебя в голове?

— Зачем?

— Одиссей залепил себе уши воском, когда проплывал мимо сирен. Песням сирен тоже было невозможно сопротивляться. Это, пожалуй, первый инфонаркотик в нашей истории. Одиссей просто не слышал этих песен, ему мешал воск в ушах, и потому остался жив. Мы должны каким-то образом вставить воск в твои уши.

Йец снисходительно улыбнулась и прочла:

Звонкою песнью своею его очаруют сирены,

Сидя на мягком лугу. Вокруг же огромные тлеют

Груды костей человечьих, обтянутых сморщенной кожей.

Мимо корабль твой гони. Залепи товарищам уши,

Воск размягчив медосладкий, чтоб их ни один не услышал

Спутник. А если ты сам пожелаешь, то можешь послушать.

Пусть лишь товарищи, руки и ноги связав тебе крепко,

Стоя привяжут концами тебя к основанию мачты,

Чтоб наслаждаться ты мог, обеим внимая сиренам.

Если ж ты станешь просить и себя развязать им прикажешь,

Пусть они еще больше ремней на тебя намотают.

— То есть Одиссей не заклеивал себе уши воском? — спросил Денисов.

— Нет. Он залепил уши своим товарищам, а те привязали его к мачте. И он проплыл мимо сирен и слышал их песни, и остался жив. Если у меня появятся первые признаки болезни, вы свяжете меня, и, что бы я ни говорила, наматывайте на меня больше и больше ремней. Так вы меня спасете.

— Хороший вариант, — согласился Капитан. — Теперь скажи, у всех жителей Тибера имплантаты одинаковы?

— Нет, конечно. Есть очень сильные системы, прямо выходящие на инфосеть, а есть простые, как у меня, они служат для быстрого усвоения больших объемов знаний.

— Меня интересуют самые простые.

— Самые простые ставят торговцам с других планет. Эти имплантаты снимают языковой барьер, и больше ничего не дают.

— То есть мы смогли бы заговорить на языке Тибера.

— Это можно сделать, — согласилась Йец.

— Значит, сделаем. И сразу же отправимся в Акану.

* * *

Устройства, о которых говорила Йец, оказались даже не имплантатами, а накладными пластинками, которые прочно прикреплялись к виску. Эти пластины проращивали сквозь кость тонкие силиконовые связи, которые служили для прохождения информационных потоков. Для того чтобы пластины заработали, требовалось несколько дней. Такие устройства нашлись в первом же магазине, где продавали медицинские принадлежности. К сожалению, имея такую пластину на виске, невозможно было сойти за коренного жителя Тибера. Каждый мог признать в тебе чужого.

Для перелета в Акану они воспользовались дисковым магнитолетом, одной из роскошных машин, которые были припаркованы у космопорта. Внутри было множество сложных устройств, которые, по всей видимости, должны сделать путешествие приятным и легким. Назначение большинства из этих устройств не было известно даже Йец, ведь она не летала на подобных машинах. К счастью, магнитолет управлялся голосом.

Когда диск поднялся над городом и плавно развернулся, направляясь в сторону гор, Денисов откинулся в кресле и попытался найти в кабине кнопку, которая бы включала музыку.

— Ничего не выйдет, — сказала Йец, — популярной музыки у нас не существует. То есть существует, но для очень личного использования. К ней здесь относятся примерно так, как у вас к порнографии.

— В ваших барах и кафе не слушают музыку?

— В особенных барах слушают, но приличные люди туда не ходят.

— Тогда я хочу в неприличный бар. Кто со мной?

— Тебе будет предоставлена такая возможность, — сказал Капитан.

— Правда?

— Что вообще мы собираемся делать в Акане? — спросила Йец.

— Для начала — всё разузнать. Я хочу, чтобы ты походила и поспрашивала людей. Что они думают о том, что происходит. Как относятся к этому. Порасспрашивай людей в самых разных местах, и в музыкальных барах в том числе. Задание понятно?