Кости - Джонатан Келлерман

* * *

При реальном рассмотрении оказалось, что белая штукатурка домов «Мидоуларка» посерела от времени и грязного воздуха, а пальмы нужно было подстричь, на их листьях и стволах осел толстый налет гари из-за соседства с автотрассой.

Меры безопасности были механическими, но эффективными: решетчатые железные ворота, запертые на электронный замок. Я проверил реестр жильцов, не нашел фамилии Брейкла и решил, что он давно съехал или сдает свое жилье в аренду.

Потом мое внимание привлек один пункт в самом низу списка. «Ранчо-5». Один из самых дорогих домов.

Я был намерен так или иначе попасть на территорию, и тут в ворота въехал курьер из службы доставки. Я успел проскочить следом за ним, прежде чем они захлопнулись. Миновал первые два бассейна — ни души, вода густо усеяна опавшей листвой.

«Асьенды» представляли собой скопление двухэтажных зданий, сгрудившихся в северо-восточном углу территории и отделенные низкой стеной из бетонных блоков.

Оранжевая дверь «Ранчо-5» была почти не видна за широкими листьями бананового дерева, которое ухитрялось разрастаться даже в тени, но, вероятно, не давало плодов.

Я позвонил в дверь. Женский голос спросил:

— Ларри, ты опять забыл ключ?

Я пробормотал что-то, что могло быть расценено и как «да», и как «нет».

Дверь мне открыла невероятно худая женщина средних лет с темно-русыми волосами, одетая в слишком просторный для нее белый трикотажный топик и черные спортивные штаны; в руке она держала сигарету. Женщина была босиком, ногти на ногах были накрашены розовым лаком, а на руках — ярко-красным. На щиколотке одной ноги с явными признаками варикоза болтался золотой браслет-цепочка. Длинная изящная шея, лицо со следами былой красоты. Складки вокруг широких тонких губ делали ее похожей на обезьяну-капуцина. Круги под глазами свидетельствовали о тяжелом прошлом, которое так и не давало забыть о себе.

— Вы не Ларри. — В голосе ее звучала характерная для курильщицы хрипотца. Я почувствовал запах застарелого табачного дыма и «Шанели».

— Миссис Вандер?

— А кто вы такой, чтобы спрашивать?

Я назвал свое имя и помахал перед ней своим удостоверением консультанта.

— Доктор? С Ларри что-то случилось?

— Нет. Я приехал поговорить с ним.

— О чем?

— О старых друзьях.

— Его нет дома. — Келли Вандер начала закрывать дверь.

— Когда мистер Брейкл намерен вернуться? — спросил я. — Это важно.

Дверь перестала закрываться.

— Миссис Вандер?

— Я вас услышала.

За ее спиной виднелась просторная, ярко освещенная комната с высоким потолком. Плазменный телевизор, розовые кожаные диванчики. На приставном столе стояла полугалонная бутылка «Фрески»[30]. Играла музыка. Джек Джонс советовал какой-то девушке причесать волосы и поправить макияж.

— Он вышел за сигаретами, — сообщила Келли Вандер.

— Нет проблем. Я с радостью подожду снаружи.

— Какого рода старых друзей вы упомянули?

— Например, Трэвиса Хака.

— Трэвис, — произнесла она.

— Вы его знаете?

— А почему нет? Он работает у моего бывшего мужа.

— Вы с мистером Вандером регулярно общаетесь?

— Мы разговариваем.

— Вы говорили с ним в последнее время?

Она покачала головой.

— Это имеет какое-то отношение к Саймону?

— Ларри помогал Трэвису выполнять работу у Саймона? — спросил я.

Она затянулась сигаретой.

— Я не могу говорить за Ларри. И за кого бы то ни было. Оставьте мне ваш номер, я ему передам.

— Я лучше подожду.

— Как хотите.

Дверь сместилась еще на пару дюймов. Я сообщил:

— О Саймоне ничего не известно вот уже две недели. Так же, как о Надин и Келвине.

— Они, скорее всего, путешествуют. Они постоянно в разъездах.

— Две недели назад они прилетели из Азии в Сан-Франциско. У вас есть какие-то догадки относительно того, где они могли остановиться?

— Понятия не имею. Какое отношение это имеет к Ларри?

— Вы не слышали о Трэвисе?

— А что я должна была о нем слышать?

Я рассказал ей.

— Это просто безумие какое-то.

— Что именно?

— То, что Трэвис якобы мог сделать что-то подобное. Он любит нас.

— Любит всю семью?

— Почти, — ответила она. — То, что произошло с теми женщинами, ужасно. Невероятно ужасно. О, Боже… — Она сжала ворот своего топика. — Я уверена, что с ними всё в порядке — с Саймоном и Келвином. И с Надин. Келвин — милый мальчик. Играет на фортепиано, как Элтон Джон. Он называет меня «тетя Келли».

— Как часто вы видитесь с ними?

— Нечасто.

— Что вы имели в виду под «почти»?

— То есть?

— Вы сказали, что Трэвис любит почти всех в вашей семье.

— Он любит всех. — Рука, держащая сигарету, дрогнула; пепел осыпался на грудь Келли. Она смахнула его, оставив полосы на белом трикотаже. — Вы не окажете мне услугу? Посмотрите, пожалуйста, условия стирки на ярлычке.

Женщина оттянула пальцем заднюю часть шейного выреза и наклонилась вперед. Топик был достаточно свободным, чтобы я мог заметить плоский бюст и впалую грудь.

— Только сухая чистка, — сообщил я.

— Так я и знала.

— Значит, Трэвис любит всех? — уточнил я.

— А кого ему не любить? — Она усмехнулась, показав бурые кариесные зубы. Сигарета выскользнула у нее из пальцев и упала на ее босую ступню, рассыпая искры. Это должно было причинять боль. Женщина уставилась на дымящуюся палочку, словно оценивая свою потерю.

Я наклонился и поднял сигарету. Она выхватила ее у меня и снова сунула в рот.

— Извините, что расстроил вас, — сказал я.

— Расстроили? Да нет, не в том дело… Покажите-ка мне еще раз ваше удостоверение.

Розовые диванчики Келли Вандер были пухлыми и податливыми. Ее квартирка имела расхристанный вид временного жилища.

Из семидесятидюймового телика лилась музыка — то ли кабельный, то ли спутниковый канал, транслирующий «классику легкой музыки». Джек Джонс сменился Эйди Горме, «винящей во всем босса-нову».

Келли потянулась к бутылке с газировкой.