Искупление - Дэвид Бальдаччи

– Ты выпрыгнул в окно?

– С пятого этажа. Так что у Кац выбор теперь вряд ли предвидится.

– А если она в чем-то виновата?

– Заключим сделку. Заговорившему первым светит по минимуму.

Декер поднялся уходить:

– Тебе здесь что-нибудь нужно?

– Поменьше треволнений в жизни было бы неплохо.

– Тогда тебе придется от меня прятаться.

Дом Гардинеров встретил Декера открытыми воротами, и он беспрепятственно через них проехал. На этот раз дверь открыл мужчина лет за сорок – высокий, широкоплечий, симпатичный и в костюме, стоящем, пожалуй, больше, чем весь гардероб Декера. Да что уж там – без всяких «пожалуй».

– Слушаю? – спросил мужчина.

– Я на разговор с Митци Гардинер.

– Разговор? О чем? – спросил мужчина с ноткой подозрительности. – Коммивояжерам здесь не место, – предостерегающе добавил он. – Как вы вообще попали в ворота?

– Они были открыты. – Декер достал свое удостоверение. – И я ничего не продаю. Она знает. Я уже бывал здесь раньше.

– Бывали? Здесь? – мужчина был откровенно озадачен.

– Да. Вы ее муж?

– Брэд Гардинер.

– А она дома?

– Еще не вставала. Она… Ей нездоровится.

– Ничего, я подожду.

– Нет, так дело не пойдет. Человек болен.

– Мистер Гардинер, я это понимаю, но разговор идет о расследовании убийства. Так что время имеет колоссальное значение.

– Убийство? Что вы, черт возьми, несете?

– Брэд, все в порядке, – послышалось у него за спиной.

Там стояла его жена в халате и тапочках. На Декера она смотрела сердито.

– Я со всем разберусь. А ты почему еще не уехал? У тебя же та встреча.

– Но Митци…

Она поцеловала его в щеку.

– Все в порядке, милый, я справлюсь. Доверься мне.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Когда муж уехал, Гардинер неприязненно посмотрела на Декера:

– Вы, я вижу, никак не успокоитесь?

– Просто пытаюсь делать свою работу.

– У копов это что, мантра?

– Не знаю. Могу говорить лишь за себя.

Она снова повела его в зимний сад, где они расположились друг напротив друга.

– С чем на этот раз? – спросила она утомленно.

– Да вот подумалось ввести вас в курс некоторых последних событий.

– Например?

– Кто-то пытался убить Рэйчел Кац. Выстрелил в нее через окно ее лофта.

К своей чести, Митци Гардинер отреагировала стоически:

– С ней все в порядке?

– Стреляли из снайперской винтовки. Сейчас она после операции, в критическом состоянии. Всего один дюйм вправо – и уже готовились бы к похоронам.

– Я рада, что до этого не дошло.

– Человек, который на нее покушался, ликвидирован полицией.

– Его уже установили?

– Да. – Больше Декер раскрывать ничего не собирался.

– Какое отношение это имеет ко мне?

– У вас далеко фотоснимок, который я вам оставлял?

Она, казалось, вздрогнула и села прямей.

– Гм. Нет. Я его, кажется, выбросила. А что?

– Хорошо, что я его себе щелкнул. – Декер достал свой айфон и, полистав, нашел. – Вот.

Митци посмотрела на экран.

– Но это не та сторона. Она обратная.

– А по моим соображениям, как раз та. – Он указал на надпись. – «Папина звездочка». Папа, видно, очень гордился.

Гардинер поглядела из-под опущенных век:

– Это было так давно.

– Совершенно верно. Все меняется. Меняются и люди. Я хочу вам показать еще кое-что. – Он полистал. – Снимок предплечья вашего отца, сделанный во время вскрытия.

– О боже, пожалуйста, не надо, – Митци брезгливо передернулась. – Я не буду.

– В этом нет ничего ужасного, мисс Гардинер. Я просто хочу, чтобы вы посмотрели татуировки на предплечье.

– У моего отца не было татуировок.

– Появились после того, как он сел в тюрьму.

– После? – переспросила она подавленно.

– Да. Вот первая. Паутина. – Декер разъяснил символику.

– Я уверена, у многих заключенных они потому, что при всей своей виновности они не могут принять то, что содеяли! – воскликнула она с вызовом.

– А вот вторая. – Декер показал ей слезинку и выжидающе посмотрел.

– А это что значит? – уныло спросила она.

– Тюрьма «Трэвис» – учреждение сугубо мужское. И кое-кому из мужчин там становится… одиноко. И от этого своего одиночества они избавляются за счет других мужчин, таких как ваш отец.

Митци часто заморгала, обдумывая услышанное.

– Вы… вы имеете в виду…

– Да, это. А вот вариант третий. И я хочу, чтобы на нем, вы сфокусировались особо. – Он показал экран со стрелой, пронзающей звезду. – Тюремных татуировок я повидал множество. Но такого прежде не видел никогда. – Он посмотрел на Митци, ожидая реакции.

Та, казалось, затаила дыхание. После чего облизнула губы, промокнула глаза и отвернулась.

– Вы, случайно, не знаете, что это может означать? – деликатно спросил он.

– Я знаю, к чему вы клоните.

– К чему же?

– То фото! Надпись на обороте. – Она нетвердо махнула в сторону татуировки на экране. – И… вот это.

Декер откинулся назад и внимательно на нее посмотрел.

Митци Гардинер снова промокнула глаза рукавом. Наконец она подняла глаза.

– Что именно вы от меня хотите?

– Хорошо бы правду.

– Я уже все рассказала.

– А мне кажется, нет.

– Это все было давным-давно. Кому теперь до этого есть дело? Каждый живет своей собственной жизнью, идет своим путем. Про себя я это могу сказать с точностью.

– Скажите это Сьюзан Ричардс или Рэйчел Кац… А еще своему отцу.

Она тряхнула опущенной головой.

– Я здесь не для того, чтобы устраивать вам сеанс самоистязания, миссис Гардинер.

– Да зовите меня уже Митци, – ожесточенно бросила она. – Мне ею, как видно, и остаться. Шизанутая Митци. Наркоша, извечное разочарование своего папаши. – Она посмотрела с холодным ожесточением. – Черного кобеля не отмоешь добела.